На руке — какой-то странный прозрачный толстый браслет. Очень плотно сидит. Что бы это значило? Так это же правая рука, здоровая... а с левой что? Повязка... плотная такая повязка, выше локтя.
Если ты проснулся и обнаружил, что у тебя ничего не болит — значит, ты умер.
Я был накрыт теплым клетчатым пледом. И вообще было тепло. И хорошо. Как в раю. Ни пить не хочется, ни есть. Вообще ничего не хочется. Лежать бы так, и все.
Извне проник какой-то звук, и я дернулся — всем телом, и движение сразу глухо отозвалось в руке, и я сам испугался этого толчка. Я ведь машинально вздрогнул, от въевшегося, ставшего привычным, страха. Женщина подошла ко мне. Я вдруг припомнил, как ее называл тот старик — Нилле.
Да нет, не старик и старуха. Еще вполне крепкие пожилые люди.
— Ну как дела? — спросила она, — болит что-нибудь? Пить хочешь?
— Нет... хорошо, — сказал я.
— Тебе бы надо вымыться...
— За мной могут прийти, — напомнил я. Что же, они до сих пор не сообщили в Охрану? Что за легкомыслие?
— А они уже приходили за тобой, — легко ответила женщина. Я молча уставился на нее.
— Ну, это ведь дипломатическая территория, сюда они войти не могут. Все по закону, — объяснила женщина, — но было бы лучше, если бы ты объяснил нам, как ты нас нашел.
— Вы правда с Квирина? — спросил я. В этот момент сзади снова возник звук, и я опять вздрогнул — совершенно непроизвольно. Женщина положила руку мне на грудь, словно пытаясь удержать, и в глазах ее в этот миг я уловил боль.
— Мы правда с Квирина, — сказал мужчина, подойдя ко мне. Он подвинул стул и сел рядом со своей женой — наверняка, это его жена, — Я наблюдатель на вашей планете, меня зовут Леско Рин. Это моя жена, Нилле Рин. Как нам называть тебя?
— Меня зовут Ландзо. Я... мне сказал о вас один человек. Он погиб. Его звали Таро Энгиро, — я четко выговорил непривычную фамилию Таро. Нилле и Леско переглянулись.
— Энгиро, — тихо проговорила женщина, — но это было давно...
— Он же оставил сына, ты знаешь. Мы его не могли найти. В этом бардаке...
— Да, — сказал я, — Отец Таро с Квирина. Так он сказал.
— Так ты говоришь, он погиб? — перебила женщина. Я хотел ответить, но что-то пережало мне горло, я не мог говорить... на глаза покатились слезы.
— Успокойся, успокойся, — женщина потрепала меня по волосам, — все будет хорошо, малыш... Ландзо? Успокойся, Ландзо.
— Попробуй рассказать все по порядку, — предложил мужчина. Я кивнул. И начал рассказывать все по порядку.
Я им все рассказал. Они были ко мне добры, и я рассказывал все, что мог — да и что мне было скрывать? Я рассказал о нашей дружбе и о Зай-Зае. И о предложении Таро рассказал. И о безумном нашем побеге, в осень, в холод, в почти полную безнадежность... о том, как мы ехали, и шли. О гибели Таро. О том, как Арни взяли в плен и били, а он молчал, чтобы меня не выдать. И как он задыхался, тоже рассказал. О том, как нам удалось бежать снова. Только об одном я молчал — о том, что все это время не верил и даже не допускал такой возможности, что мне поверят и помогут.
Я рассказал и о том, как оставил Арни этой ночью, в яме.
— Это же совсем недалеко, — женщина взглянула на наблюдателя, — мы могли бы найти... похоронить.
— Да, возможно, стоит это сделать, — согласился Леско, — и значит, ты пришел все-таки... ты дошел.
— Да, — ответил я покорно, — я дошел. Вы... если вам это опасно, вы можете меня отдать. Мне уже, честно говоря, все равно. Арни, если вы похороните... спасибо вам большое.
— Мы это сделаем обязательно, — пообещала Нилле. Она посмотрела на мужа и вышла. Мне показалось, что Леско сгорбился и как бы постарел на глазах.
— Я знал Лина Энгиро, — сказал он, — Немного сумасшедший, но... я его знал. Хорошо. И Таро я видел — маленьким. Потом я одно время был на Квирине, а когда вернулся, он уже...