Не просто трусливая, а считающая, что трусость — высшее достоинство человека. Не просто эгоистичная, а считающая это высшей добродетелью.
Но представление это мелькнуло на какой-то миг и заменилось болью... я все равно хотел ее видеть. Какой бы она ни была. Какая разница? Это Ада. Моя Ада. Я должен быть с ней.
— Тебе было бы с ней тяжело, — утешающе сказала Оливия, — О! Смотри! Карен, иди сюда! — крикнула она.
Карен оказался очень симпатичным, высоким, правильно сложенным мужчиной, явно старше Оливии лет на восемь. Вместе они выглядели замечательно. Я даже залюбовался. Только странно немного было... неужели Оливии хорошо — вот с таким человеком?
Уж очень он напоминал манекен из отдела мужской одежды. Волосы тщательно причесаны и продуманно взлохмачены надо лбом. Смуглая в меру кожа гладко выбритого лица, черты которого математически правильны и точны. Строгий изящный костюм прекрасно гармонирует с ореховым цветом глаз, модная бледно-желтая бабочка расположена с выверенной точностью посередине горловины(эта бабочка меня просто доконала). Карен протянул мне холеную мягкую кисть.
— Ландзо, — представился я. Оливия подсела ближе к мужу. Она вся так и сияла.
— Милый, я еще ничего не ела, — заворковала она, — я тебя ждала... зашла, а тут Ландзо сидит. Это мой знакомый, он ско. Мы в прошлый раз работали вместе. Ну, что ты хочешь кушать?
— Ну... пожалуй... вот курочку можно, — он водил пальцем по меню. Оливия так и норовила к нему прижаться. Он что — воспринимает это ее поведение всерьез? Он не понимает, что она фальшивит, что она совершенно не такая, что у нее даже выражение лица изменилось?
А может, это я чего-то не понимаю? Может, это как раз нормальное состояние Оливии? А то, что мне знакомо — это какая-то игра, фальшь? Да нет. Под пулями не станешь фальшивить. И сейчас, разговаривая со мной, она была сама собой, так же, как на Эль-Касри.
Оливия с мужем всерьез и очень обстоятельно обсуждали меню.
— Нет, этот соус я тебе ни в коем случае не посоветую, — озабоченно говорила Оливия, — там слишком много сои, а соя с мясом не рекомендуется, и потом, это просто невкусно. Нет, ты возьми зеленый, и к нему немного лимонного сока.
— Ты уверена? — муж посмотрел на нее так, как будто речь шла по меньшей мере о замене крыльевого сплетения. Оливия так же серьезно кивнула.
— Да, да, милый, послушайся меня, и ты увидишь, как это вкусно!
— Ну ладно, я верю тебе на слово. А теперь нам нужно проработать стратегию в отношении вин...
Милая семейная сценка. Оливия говорила, что пробовала силы в любительском театре. Этюд на тему «Посмотрите-как-мы-счастливы-друг-с-другом».
— Извините, — сказал я, — кажется, я перепил...
Мне просто стало тошно сидеть с ними за столом. Я тихонько выбрался... м-да, «Жемчужница» и вправду — ничего себе. Все же я дошел до уборной, не опираясь на стенки.
А зачем мне сюда, собственно? И есть ли смысл возвращаться? Оливия, наверное, не обидится. Ведь я просто хотел оставить их наедине. Она так оправдывалась, что встретила меня... а может, он ревнует!
Я выбрался на улицу, взял флаер на стоянке неподалеку и отправился домой, запустив автопилот.
Очень умная, добрая, все понимающая... как она может? Почему она ведет себя с ним — так?
Я усмехнулся про себя. А как я вел бы себя с Аделаидой, если бы она согласилась со мной остаться? Да она вила бы веревки из меня. Она бы сделала из меня то, что ей хочется.
Вот так и Карен с Оливией. Он просто пользуется тем, что она любит его... и то придерживая на цепочке, то выпуская ее из рук, добивается, чтобы Оливия вела себя так. Так, как он считает правильным и красивым.
И все же я чувствовал себя предателем. Ведь я готов был все отдать ради любви... а теперь у меня уже такие мысли.