Леонид Латынин - Праздный дневник стр 5.

Я давно заблудился в нездешнем лесу,
Раньше жизни, пустой и никчемной,
Так зачем и кому я упорно несу
Это бремя полуночью темной?

Чья-то гаснет звезда надо мной в небеси,
Тяжелее и ýже земная дорога.
И молитвы слова – "помоги и спаси" -
Не доходят, наверное, даже до Бога.

10 января 2009

* * *

Молитва моя не доходит до Бога.
И вера моя истончилась давно,
Как будто до смерти осталось немного
В немом, и печальном, и странном кино.

В нем было начало, в нем были финалы,
Вина, дорожденье, заботы, дела,
Чего же, душа, ты так праздно устала,
Как будто напрасно чего-то ждала?

Поставим пластинку на диск граммофона -
Старинный романс о несчастной любви.
В нечаянном ритме церковного звона
И с дивным портретом твоим визави.

Колеблются свечи на фоне камина.
Голландского лика знакомый овал.
В окошке замерзшая в белом калина,
В хрустальном и красном – живой краснотал.

Как весело слезы ронять на страницу.
Как весело жить, умирая давно,
И жадно смотреть на судеб вереницу.
В немом и печальном, знакомом кино.

15 января 2009

* * *

Как хочется среди ночи
Сесть наугад в машину
И вылететь черной птицей
Навстречу пустой Москве.
И вытащить из заноса
Ее на краю дороги,
У серых гранитных перил.
Внизу, под мостом, стрекочет
Последний трамвай московский.
Вверху, над мостом, луна.
Что делал я в этом веке,
Что делал я в этом царстве,
Царстве стыда и страха,
Царстве чужой судьбы?
А впрочем, кому вопросы…
Достаточно скользкой трассы,
Достаточно цепких шин.
Гудит, надрываясь, дизель,
Труба, надрываясь, плачет,
Молча лежит дорога.
И смотрит откуда-то сверху
Устало ангел-хранитель.

25 января 2009

* * *

Бунтует кровь, гремит посуда,
А жизнь желанна и грешна,
И воля – дура и паскуда -
При свете разума смешна,

Всё суетится и хлопочет,
Скулит, любя и мельтеша.
Но, как по кругу важный кочет,
Гуляет по небу душа.

Она не здесь, она пропала,
Она исчезла, ако дым,
Как будто ей гулялось мало
По летам самым молодым.

И там, за волей и рассудком,
Такая удаль и жара.
И ты летишь в пространстве жутком,
В лихом безволии пера.

И все, что было, так далече,
Судьба живет наоборот.
И воздух расправляет плечи
Еще неведомых забот.

27 января 2009

* * *

Свято место не бывает пусто.
Пустота заполнит пустоту.
Выпьем пива, почитаем Пруста
И впадем, как в ересь, в простоту.

Вот рояль, к нему, конечно, ноты,
Десять пальцев, музыки кусок.
Нам сыграют польку идиоты,
Всунув в звуки детский голосок.

Трали-вали – нé жили, как жили,
Через пень колоду, кое-как.
Или выживали. Чаще – или:
В руки – свечку, на глаза – пятак.

Кто остался, мается и ныне,
Еле жив, уставу вопреки.
Господи, за что в Твоей пустыне
Так редки и кратки родники?

Дует ветер, музыка сочится,
Булькает холодная вода.
Неужели больше не случится
Ничего на свете никогда?

27 января 2009

* * *

А день помедлил и погас,
И свет растаял понемногу.
И часть – необратимо – нас
Перетекла печально к Богу.

А в небе дальнем облака
Во тьме прозрачной голубели,
И клином по небу века,
Как гуси-лебеди, летели.

Ночник светился не спеша,
Ночная музыка звучала.
И задремавшая душа
Моих забот не замечала.

А где-то плыли поезда,
И где-то мчались пароходы,
И гасла медленно звезда,
Звезда покоя и свободы.

И клавиш бережный разбег
Мне рисовал черты и лица.
И медлила из-под закрытых век
Слеза скатиться…

4 февраля 2009

* * *

У каждой вещи есть душа -
У стула, двери и оврага.
И даже у карандаша
Есть мимолетная отвага.

Над каждым телом – легкий дым,
Над каждой просекой – сиянье.
И клен, шумевший молодым,
Стал скрипкой, плачущей в изгнанье.

Корыто ржавое в углу,
Еще полезное отчасти,
Верблюд, прошедший сквозь иглу,
Источники всемирной страсти.

И в этом мире я живу
И вместе с ними умираю,
Во сне, равно как наяву,
К любому приближаясь краю.

И как же хрупок мысли луч,
Соединивший разум с верой,
Сквозь занавес небесных туч
На землю посланный химерой.

5 февраля 2009

* * *

Стена и гроздья винограда.
И кипарисов стройный ряд.
Как хорошо, что мне не надо
Идти вперед или назад.

Шагают медленно павлины
С наклоном глупой головы,
Они уместны и старинны
На красном кружеве травы.

Гранит разбитого фонтана
На фоне сумрачного дня.
Весь мир – как полотно экрана,
Что нем и темен без меня.

Там жизнь усталая томится,
Там грех с отвагой пополам,
И там лежит, потея, Ницца,
Как позабытый Богом хлам.

Калитка ржавая открыта.
Облезлый зáмок за спиной.
Еще разбитое корыто
Качает медленный прибой.

8 февраля 2009

* * *

Сны содержательнее яви
И независимей стократ,
И властвовать никто не в праве
Над тайной жизнью наугад.

Вот я бегу или летаю,
Над странным городом паря,
Где органично равен маю
Пейзаж любого января.

И женщина, что только снится,
Живет со мной который век,
И как длинны ее ресницы
Вдоль сомкнутых смущеньем век.

На крыльях – свет, в руке – гвоздика,
В другой – весы наперевес.
Она родна и многолика,
С улыбкой тайной или без.

Ни признака среды и власти,
Следа, и воли, и стыда,
Больной, мирской, надсадной страсти,
Свободы гибельной следа.

11 февраля 2009

* * *

Ирине Цой,
Борису Коваленко

А вечер такой молодой
И в самом небесном начале,
Как птица, летит над водой,
Минуя земные печали,

Мы только возникли из сна,
Мы только восстали из быта,
Природа нежна и лесна
И временем не убита.

Подай мне скорее свирель,
Верни позабытые звуки,
Разбуженный пьяный апрель
Возьмет нас в горячие руки

И кинет в ожившую тьму
Две жизни, две веры, два страха.
А все, что доступно уму,
Да будет добычею праха.

13 февраля 2009

* * *

Этот мир, невесом и нелеп,
Открывается бранным ключом,
И живая неволя судеб
У него мельтешит за плечом.

Но уже никому не дано
Пировать на вселенском пиру,
Этот зáмок разрушен давно,
Только хлопает дверь на ветру.

На лугу, на юру, на волне
Дух пустынный и сеет, и жнет.
А ключи потерялись вовне,
Где никто отродясь не живет.

Выйду в ровную пьяную даль
Посреди забубенной страны,
Где блеснет ненароком эмаль
Ниже солнца и выше луны.

И погаснет, мертва и слепа,
И исчезнет в безликой глуши.
И покроется кровью – тропа -
Из сосуда разбитой души.

24 февраля 2009

* * *

Как хорошо, что мы переродили
Своих детей и скудные поля,
И землю, что была в золе и иле,
Украсили дворцы и тополя,

Где скрипка Моцарта смеется или плачет
И шутит Бах сквозь гульбище музы#к,
Где слово ничего уже не значит,
Как позабытый временем язык.

А наши дети пробуют иные
Пути коммуникации на вкус.
Перебирая звуки неземные,
Какие знал и слышал Иисус.

Мы в немоте и любим, и лелеем,
И дышим, умирая, в немоте.
Словарь покрыт смолою и елеем
И замурован в мраморной плите.

Друг друга не жалеем и не слышим,
Живем вне страха Божьего суда.
И больше не читаем и не пишем,
И только вслух считаем иногда.

2 марта 2009

* * *

Испуганно и осторожно
Коснуться глухой струны.
Мне жаль, что опять тревожно
В пределах чужой войны.

На паперти нищий в хоре
Бормочет глухой напев.
Европа сползает в море,
Долги отдать не успев.

Глаза – то печаль, то жало.
Вера – то сталь, то воск.
Зачем-то земля рожала
То, что увидел Босх.

Солнце к закату ближе.
Звезды тонут в пруду.
Что я делал в Париже
В том сумасшедшем году?

Две с половиной встречи.
И вдребезги вся судьба.
Снег покрывает плечи
И бронзовый лоб раба.

5 марта 2009

* * *

Я иду себе по следу,
Что проложен до меня,
Не ищу в миру победу,
О себе иное мня.

Вот гора, за ней – равнина,
Поле, за пóлем – вода.
Праздной жизни половина
Мне не снится никогда.

То историю тачаю,
То над вымыслом сижу.
Ни за что не отвечаю,
Никого я не сужу.

И к посаженным на царство
Больше в гости ни ногой.
Я – другое государство,
С конституцией другой.

Только вера и работа
И за совесть, и за страх.
Да еще в придачу нота
В незатейливых руках.