И всех забот твоих туман -
Всего лишь мизерный обман,
Щепоть золы и легкий пар,
В земной размером плоский шар.И посему оставь свой сон,
Что закрывает небосклон,
Уткнувшись оком в отчий край,
По еле-еле умирай.15 апреля 2002
В Ватикане
Господи, стадом побыть -
Преблагородное дело,
Сразу вливается в тело
Полузабытая прыть.В беге на купол Петра
Дышится еле воздушно,
Часто и неравнодушно
Ночью, но лучше с утра.И замирает душа,
Словно ты в лете и тяге.
Сонно верхом на бумаге
Крыша летает крышá.22 апреля 2002,
Рим
* * *
Убийцы Цезаря гуляют на свободе,
Живут, болеют чем ни попади -
Инсультами, инфарктами и вроде
Стыдом полуневидимым в груди.Палач ленив, уродлив и безумен,
Как многие в земле и на земле,
Убийцам Цезаря потворствует игумен,
Поющий рок вполголоса в Кремле.24 апреля 2002,
Рим
* * *
Божий зрак, мерцая и жалея,
Смотрит вниз на скопище меня,
Ниже храма, выше мавзолея,
На закате праздничного дня.Смотрит зрак, в мою уставясь душу,
И, насквозь до выдоха пронзен,
Вижу я не море и не сушу,
А кривую радугу Вязем,
Где впервые вздрогнуло пространство
От чужого грешного луча
Вздохом и движением шаманства,
Как от ветра слабая свеча.Где я брел, не спрашивая меры,
Отдавал не менее, чем брал,
Где глоток полубезумной веры
Был горяч, и короток, и ал.Где я нес, не ощущая веса,
Где спешил, не ведая дорог.
Где звучала не органа месса,
Хоть играл самозабвенно Бог.1 мая 2002,
Болонья
* * *
Равенна, Данте, пункт ухода
Из ниоткуда в никуда,
Изгнанье – тоже несвобода,
Хотя полезно иногда.
И дверь открыв в приют печальный
За почерневшее кольцо,
Смотрю с улыбкой виртуальной
На безразличное лицо.3 мая 2002,
Равенна
* * *
Что-то музыка дрожала
В бедной крохотной руке,
Тише ветра, тоньше жала
Скрипка пела вдалеке.Зрак мадонны был нездешен,
Темен, нежен и раним,
Нереален, неутешен,
С бровью светлою над ним.Как она играла долго,
Что сгорело две луны,
Пересохла где-то Волга
На краю другой страны,
Жизнь прошла эпохи Рима,
Третий Рим к финалу тек.
И знакомый ангел мимо
Плыл, как планер, на восток.3 мая 2002,
Равенна
* * *
У лавок море копошится мелко,
У мола катер движется едва.
Звенит себе над берегом звонелка
Примерно на исходе Покрова.И русской речи различимы звуки
Среди разбитых вавилонских плит,
Топорщатся средь хóлмы виадуки,
И тлена запах в воздухе разлит.Холмы и дни, окрестности в разрухе,
Стада людей пасутся средь колонн.
Их пастыри слепы#, смешны и глухи.
Россия. Рим. Провинция и сон.3 мая 2002,
Равенна
* * *
Не надо знать, что жизнь не бесконечна,
Не надо верить яви никогда,
С упругих скал ты прыгаешь беспечно
Туда, где дном кончается вода.И чаек крик не ниже и не выше,
И Новый Свет колеблется на дне,
И тень несолнца в бесконечной нише
На теплых лапах движется ко мне.И где-то там, за ржавым перелеском,
За перевалом скошенной горы,
Продлится жизнь с неосторожным блеском,
Сокрытая от ока до поры.3 июля 2002,
Новый Свет
* * *
Почерк сна не очевиден в яви,
И не мне разгадку угадать,
По колено – жизнь на переправе,
И по шею – смерти благодать.Кто мне дышит осторожно в спину,
Робкий зов невыразимо – чей?
Я вас добровольно не покину,
И жена, и солнце, и ручей.Сколько смуты на крупицу веры,
Сколько тела на испуг души,
Знать бы мне единственную меру,
Что жила бы вне – "не согреши".Где найти и помысла, и власти,
Свет пока небесный не погас,
Вот над этой, не червонной масти,
Темной силой, мучающей нас.5 июля 2002,
Новый Свет
* * *
Как же были мы с тобою неловки -
Два волнения, две смуты, две руки,Два сомненья, две надежды невзначай,
Чай с рябиной, чай с калиной, с верой чай.Как бежало из стакана молоко
По губам и подбородку глубоко,Как скользило, застывало на груди,
Словно жизнь была, конечно, впереди.Как летали по рассвету рукава,
Поспевая к полупóлудню едва,Как смеркалось, между солнцем и жарой.
Боже правый и неправый, Боже мой.22 июля 2002
* * *
Все не так, не наше, невпопад,
Все не здесь, нелепо, второпях,
Вечный бесконечный зоосад,
С пеной на обветренных губах,С криком не услышанным вовне,
С тусклой и не вытекшей слезой,
Медленно колеблется во мне
Полунебезумный мезозой.Бешено колотится вода
О границу влаги и надежд,
Где нас приютили города
И без темноты и без одежд.Как тонка и призрачна рука,
Где-то от меня наискосок,
Словно не минуты, а века
Капают и капают в песок.29 июля 2002
* * *
Друг не друга коснулись души,
А чего-то еще вовне
Над оранжевой долей суши,
Не приснившейся нынче мне,Над жасминовым терпким чаем
И над супом из отрубей,
За который не мы отвечаем, -
А желание хоть убей, -Над остывшим румяным стейком,
Над нелепой пустой водой
Между паузой и римейком,
Рядом с нежностью молодой,И летя никуда поспешно,
Долго падали наугад
В тот лимоновый и кромешный,
В тот малиновый недоад.10 августа 2002
Из книги "Черты и резы"
* * *
Эта книга диалога, суеты и маеты,
Книга строчек, точек, знаков, книга пауз и звонков,
Где на самом горизонте силуэт маячит – ты,
Чуть заметен, но отчетлив, многозначен, бестолков.Я его не ждал, не ведал, жизнь живя в сплошном тумане,
Я б давно, конечно, умер, и развеяли б мой прах
Где-нибудь в Париже, Риме или прочей глухомани,
Жизнь закончив, как и должно негерою, второпях.Но случилось, но явилось, но стряслось – с такою силой, индо стиснуло виски:
Я сижу в огромном зале, мимо рыбы и собаки, мимо гады всех мастей
Лают, плавают, несутся, и с самцами вкупе самки рвут друг друга на куски,
Доги, шпицы, носороги, осьминоги и акулы, в жанре свежих новостей.И середь вот этой свалки, этой судороги, боли, дележа и куража,
Смуты, лепета и крика, мировой державы бранной
Я люблю, дышу, страдаю, этой жизнью бестолковой бесконечно дорожа,
Этой жизнью безымянной, жалкой, грешной, краткой, странной,
Различимой на полвзгляда, но до одури желанной.
В сантиметре от медузы, ската, гарпии, удава, на полвзмаха от ножа.
Апостроф
* * *
Александру Градскому
Прозрачная стезя, прозрачнее пространства,
Беспечные шаги вперед и наугад,
И в этом – признак тем, смешных как постоянство,
Которым, как всегда, я искренне не рад.Скольжу не тяжело, пока что без одышки,
Теряя по пути последние "куда",
И бабочка черна на белизне манишки,
Рука еще нежна, надежна и тверда.И белая рука в ответ еще желанна,
Прощелкал соловей убогое "пора".
И сыплется с небес как белый порох манна,
И движется ко мне заветная гора.Коты поют в ночи роскошно и протяжно,
И кошки вторят им победно и грешно,
И то, что мир погиб, по существу не важно,
И более того, по сущности, смешно.25 мая 2003
* * *
То, что я тебе не верю,
Ничего, переживу.
Не нужна обуза зверю
Ни во сне, ни наяву.Снова храм в душе разрушен,
На пожарище жнивье.
Я, конечно, равнодушен.
Не мое, что не мое.Белый сад, немного грога.
Белки. Сумрак за окном.
Как мне мало доли Бога
В светлом имени твоем.Поживу, опять устану.
Помолчу, передохну,
Забинтую туго рану
И в Венецию махну.Ну а там – сюжет потопа.
Капители и мосты.
Та же вечная Европа,
Гений дряхлой красоты.24 декабря 2005
* * *
Мы были вместе до земли и воли,
До этих дней, текущих в никуда,
В еще не обозначенном глаголе,
Бесформенном, как воздух и вода.Мы были вместе, догорев до края
И улетев в неведомо ничто,
Где призрак виден сумрачного рая,
Как солнце, сквозь сплошное решето.И были мы и голодны, и наги,
И были неделимы и родны,
Как буквы на прозрачнейшей бумаге,
Что только Богу по ночам видны.