Однажды нам довелось познакомиться с человеком, всю жизнь занимался меморабилией - собирал все, прямо или косвенно связанное с культовым фантастическим сериалом "Доктор Кто" (Doctor Who). Главный герой, таинственный гуманоид, "доктор", передвигался по пространству и времени на космическом корабле, замаскированном под полицейскую будку. Фильм шел по телеканалам Би-би-си сначала с 1963-го по 1989 год, а потом был возрожден в 2005-м. Были созданы десятки фильмов нового цикла. Это не просто сериал, а национальный институт. У многих англичан связаны с "доктором" сентиментальные воспоминания. Дом нашего знакомца настолько был заполнен всякими ракетами, инопланетными чудищами, костюмами персонажей и другими предметами, ассоциирующимися с фильмом, что места для нормальной жизни его семьи уже не оставалось: пришлось покупать помещение побольше. Он рассказал, что в Англии десятки тысяч любителей этого "жанра" и он рассчитывает открыть магазин для товарищей по увлечению.
Другие английские хобби тоже часто кажутся мне эксцентричными. Я уже писал об отпрыске одной очень богатой семьи, всю жизнь выпиливающем лобзиком и вроде бы достигшем в этом деле фантастических художественных высот. Но общие знакомые пожимают плечами: подумаешь, ничего тут особенного нет. Множество людей все свое свободное время увлеченно рисуют кистями и всякими странными инструментами, лепят, играют и поют. Причем иной раз достигают феноменальных результатов, многие из которых остаются известными только узкому кругу друзей и товарищей. Но одно достижение стало недавно известно широкой публике. Грэм Шорт из Бирмингема сумел выгравировать лозунг "Нет ничего невозможного" на лезвии бритвы. Прочитать его можно только при четырехсоткратном увеличении. Нанести надпись удалось ему только со стопятидесятой попытки - сто сорок девять раз приходилось начинать заново, но английский "левша" не сдавался. Работать приходилось по ночам, потому что днем городской транспорт производил слишком сильные вибрации. В какой-то момент Шорт понял: рука его дергается еще и от собственного сердцебиения. Пришлось вооружиться стетоскопом, чтобы ловить паузы между сокращениями сердечной мышцы. Вот это хобби так хобби…
Самое дикое, непостижимое для меня занятие - это "трэйнспоттинг". Иногда на железнодорожных станциях появляются какие-то очень серьезные, чрезвычайно сосредоточенные мужчины разного возраста (говорят, что есть и женщины, но мне они не попадались) и быстро записывают в блокноты и тетради номера вагонов остановившегося поезда. Они помечают время и место и таким образом стараются, как я понимаю, создать своего рода грандиозную карту перемещений по стране различных поездов и вагонов. В чем смысл этого хобби? Сдаюсь, поднимаю вверх руки - не знаю.
В сравнении с этими ребятами те, кто отслеживает перемещение по Британии птиц, кажется, занимаются чем-то чуть более понятным. Почти научным…
Изучение иностранных языков на старости лет - очень распространенное занятие. Считается, что от Альцгеймера помогает. Наш добрый приятель Питер с красивой и удивительной фамилией Флауэрдэй ("цветочный день") давно на пенсии, но находит средства, чтобы оплачивать частные уроки русского языка.
Еще один наш знакомец к своему восьмидесятилетию достиг серьезного уровня владения французским, о котором до выхода на пенсию понятия не имел.
Все это подводит меня к несколько грустной для меня лично теме.
Бежать в Китай
Мой ближайший английский друг Дэниэл (тот самый, с которым мы исхитрились дойти до "русской" степени дружбы), признанный мастер-кинодокументалист, блестящий стилист, эрудит и, главное - родная душа, бросил все: карьеру, принадлежавшую ему компанию и своего русского друга заодно, - и уехал в Китай.
Представляете: вдруг взять и начать совершенно новую жизнь в новой стране, на другом краю света, и это - в предпенсионном возрасте?
Когда он впервые сообщил о своих планах, я не слишком расстроился. Решил: о’кей, попробует Дэниэл там жить среди не слишком близких ему, закоренелому европейцу-западнику, восточных людей и скоренько вернется. Скажет: ну что же, это был интересный опыт. Опишу его в книге. Или в фильме. И расскажет массу потрясающих историй.
Но вот уже третий год пошел, а Дэниэл и не думает возвращаться.
Решился он на этот шаг из-за несчастной любви. На старости лет влюбился до смерти в живущую в Англии молодую китаянку. Причем, скажу вам, китаянка та и вправду была хороша. Похожа на какую-то экзотическую смесь, некое наднациональное произведение природы (или Господа Бога, как угодно): уж не знаю, какие в ней крови перемешались. И держалась она как-то… интригующе. Загадку какую-то излучала.
Поэтому я понимал, что мой друг, семейная жизнь которого сложилась несчастливо, вполне мог "в зените лет" влюбиться в такую девушку и что она может стать его последней, яростной и почти безумной любовью. Это все понятно, в этом нет никакой эксцентрики.
Поначалу они были вполне счастливы друг с другом. Но потом все разладилось. Не буду вдаваться в деликатные подробности, но, как мне кажется, дело было совсем не в разнице в возрасте, а в роковом различии в национальной психологии, во взаимном недопонимании. Если уж у русских с англичанами так часто возникает проблема совместимости (см. главу "Жить с англичанами"), то пропасть, разделяющая продукты столь далеких друг от друга культур, как британская и китайская, в несколько раз шире. Кому-то удается ее преодолеть, и это прекрасно, но все же, на мой взгляд, это почти подвиг.
Дэниэл утверждает, что он вовсе не надеется вернуть любовь своей жизни - это уже невозможно. И не пытается своей возлюбленной что-то доказать. Вовсе нет. Просто вдруг он ощутил такой вот могучий порыв-импульс погрузиться в китайскую культуру с головой.
Но себе он что-то, наверное, доказывает. И как! Работает по десять часов в сутки: в будние дни учит этот невыносимо сложный язык, занимаясь поочередно то чтением, то письмом, то устной речью. А в выходные - изучает историю и культуру, совершает ознакомительные поездки по стране.
Времени на отдых и размышления Дэниэл решил себе не давать. Вообще. Живет один в очень скромной съемной квартире в Пекине.
И так уже почти два с половиной года. Лишь несколько недель в году Дэниэл проводит на родине. И это единственная возможность нам с ним пообщаться. Мне его очень не хватает, но не буду эгоистом…
Поразительны эта стальная сила воли, эта упертость, сумасшедшая решимость, направленная не на обретение конкретных материальных и прочих благ. И не на усладу честолюбия. А на нечто куда более абстрактное, чего Дэниэл сам до конца и объяснить-то не может. Или не хочет.
Целеустремленность его дает свои результаты. Он уже прилично говорит по-китайски, читает газеты, пытается освоить историческую и даже замахивается на художественную литературу. Но зачем?
Отсутствие ясного, обыденного, банального ответа на этот вопрос, мне кажется, делает эту ситуацию вполне эксцентричной. А моего друга, соответственно, эксцентриком.
Дэниэл, наверное, не сделает великих открытий, но выдающимся китаистом, не сомневаюсь, станет. Заткнет еще за пояс многих светил.
Немало в английской истории было таких упертых чудаков-эксцентриков, воспетых и забытых. В историю нефтедобычи вошел Джордж Рейнольдс, который почти семь лет колесил по Персии, спал в палатках, питался бог знает чем, болел дизентерией, стоически переносил жару и холод, угрозы и оскорбления. И при неудачах, следовавших одна за другой, лишь сжимал крепче свои английские челюсти… И в конце концов, вопреки прогнозам скептиков, нашел-таки в 1908 году богатейшие запасы нефти в Иране и тем самым перевернул историю как Среднего Востока, так и всего мира…
Материально Рейнольдса вознаградили, конечно, но достаточно скромно. На родине со своими знаниями и опытом он мог бы зарабатывать больше. И не спать при этом в палатке на голой земле…
Тогда зачем ему все это понадобилось? Одно слово - эксцентрик…
Или все эти многочисленные английские мореплаватели, все с той же жесткой верхней губой, жившие странной, неудобной, полной опасностей и лишений жизнью, чтобы все дальше и дальше раздвигать границы империи. Что ими двигало? Материальный интерес? Патриотизм имперский? Или и то и другое вместе? Ближе к истине, но все равно с точки зрения нормального спокойного обывателя, не совсем понятно.
Ли Фермор, сын одного из самых уважаемых английских геологов, выкинул фортель: перед Второй мировой войной в совсем юном возрасте взял и отправился пешком по Европе через Голландию, нацистскую Германию, Балканы. Ночевал то в монастырях, то в стогах сена. Дошел до Стамбула, по дороге влюбился в княжну Балашу из русско-румынского и византийского рода Кантакузенов, прожил с ней несколько лет в ее бессарабском поместье. Во время войны оказался в британской разведке. На Крите среди бела дня похитил самого важного на острове немецкого командира в чине генерал-майора. Прятал его в пещерах, потом переправлял в Египет, однако по дороге случилось нечто странное. Война для них обоих чуть не кончилась. Генерал стал себе под нос декламировать оду обожаемого Фермором Горация, а тот подхватил… Будучи истинным джентльменом, Ли Фермор хотел генерала отпустить, но, как потомок рыцарей, не мог этого сделать.
Про эту историю написаны книги, снят имевший успех фильм, в котором Фермора играл знаменитый британский актер Дирк Богард. Много лет спустя вдруг выяснилось, что писатель прятался и в самом Ферморе. В семидесятых он начал печататься и продавал свои книги большими тиражами. Но писал он не про войну, а про свои странствия и вдруг был признан чуть ли не главным мастером жанра путевых дневников в англоязычном мире.