- Я рад видеть вас, Эрнест, - сказал Гитлер, не поворачивая головы. Наконец вздохнув, отложил кисть и поднялся: - Нравится?
- Очень! - вырвалось у Кальтенбруннера вполне искренне, и Гитлер весело засмеялся.
- А мне не очень!
- Ну что вы, мой фюрер, я бы с удовольствием повесил вашу картину в своей гостиной. - Вот и представился случай и польстить самолюбию фюрера, и невзначай попросить у него картину.
- Она еще не закончена.
- Но когда будет...
- Надеюсь. Я пришлю картину вам, Эрнест, если и впрямь когда-нибудь закончу ее.
- Лучшего подарка у меня никогда не будет.
- Я верю вам, Эрнест. - Гитлер хитро улыбнулся, перевел взгляд на акварель, долго всматривался в нее, наконец, снова посмотрел на обергруппенфюрера и добавил: - Я верю вам, поскольку вы абсолютно не разбираетесь в живописи.
Фюрер взял кисть, что-то подправил на картине, встал и положил руку на плечо Кальтенбруннера:
- Давайте немного походим, Эрнест, а то я засиделся, а врачи рекомендуют прогулки.
Он двинулся по аллее, потягивая левую ногу, ковылял, заложив руки за спину, и казалось, совсем забыл о начальнике имперской безопасности. Но это только так казалось - Гитлер вдруг неожиданно остановился и впился в обергруппенфюрера пристальным взглядом:
- Докладывайте, Эрнест! Выявили новых участников заговора?
- Конечно, мой фюрер.
- Кто?
- Мелочь, не стоит вашего внимания.
- В этом деле нет мелочей.
- Я знаю, и в первые дни мы взяли всех главных участников заговора.
- Как Канарис?
- Так, как вы и хотели, мой фюрер. Камера - голый бетон, без койки и нар, хлеб и вода. Я приказал допросить его, - улыбнулся злорадно, - первая категория допроса. Это только цветочки, мой фюрер.
- Он должен жить! - Гитлер остановился и вперился в Кальтенбруннера холодными глазами. - Он должен жить, пока я сам не посмотрю на него, вам ясно, Эрнест? Пока я сам не увижу страха на лице этой грязной свиньи! Это он виновен в наших поражениях, проклятый шпион и предатель! Я никогда не прощу ему, я хочу увидеть, как он будет медленно умирать и просить пощады, но никогда ее не дождется, никогда! - Гитлер произнес все это единым духом, уставясь на Кальтенбруннера.
Обергруппенфюреру на мгновение стало жутко, будто это он очутился на месте Канариса, мороз пробежал по коже. Кальтенбруннер пожал плечами, отвел глаза и подтвердил:
- Никогда!
- Но вы ведь не для того прилетели из Берлина, чтобы рассказать мне о самочувствии Канариса? - вдруг улыбнулся Гитлер. - Я слушаю вас, Эрнест, внимательно слушаю, разговоры с вами всегда приносят мне удовольствие. Кроме тех редких случаев, когда у вас неприятные известия.
- На этот раз неприятностей нет.
- Итак, у вас появилась какая-то идея, Эрнест? - сразу оживился Гитлер.
- Да. - Кальтенбруннер решил не говорить, что идея, собственно, принадлежит не ему, а возникла у никому неизвестного гауптштурмфюрера из "Цеппелина".
Гитлер остановился. Стоял, заложив правую руку за спину, перекатываясь с носков на пятки, и заинтересованно смотрел на Кальтенбруннера.
- Ну говорите же! - сказал нетерпеливо.
- Есть возможность произвести диверсию, от которой содрогнется весь мир! - не без пафоса ответил обергруппенфюрер.
Водянистые глаза Гитлера ожили.
- Уточните! - приказал.
- Диверсия против Верховного Командования русских.
Гитлер даже потянулся к обергруппенфюреру, поднялся на носках и опять положил руку на его плечо.
- Неужели?! - воскликнул взволнованно. - Неужели вы в самом деле способны на это, Эрнест?
- Думаю, что да.
Гитлер опустился с носков, сгорбился и махнул рукой.
- Вы способны только обещать... - произнес разочарованно. - Вы обещали мне Тегеран, Эрнест, а что из этого получилось?
Кальтенбруннер ждал такого вопроса и заранее подготовился к нему.
- Там действовали люди Канариса, - ответил твердо. - Русским удалось пронюхать о нашей акции и принять меры. В Тегеране не обошлось без предателя, мой фюрер.
- Что же вы предлагаете сейчас?
- Мы забросим в советский тыл человека с уникальными документами, русские обожают своих героев. У нашего человека будет новейшее оружие, а также взрывчатка...
Гримаса неудовольствия скривила лицо Гитлера.
- Это только у нас кто-то может безнаказанно носить в портфеле бомбы, русские не настолько глупы, Эрнест, и ваша идея...
- Конечно, мой фюрер, - попробовал вмешаться Кальтенбруннер, - вы, как всегда, правы, но...
- Никаких "но", Эрнест! Вы знаете, какая охрана у Сталина?
- Самую лучшую в мире охрану имеете вы, мой фюрер.
Гитлер пошаркал по гравию дорожки ногой, пострадавшей во время взрыва, и Кальтенбруннер сразу понял намек.
- Такое больше не повторится, проклятые военные, сейчас они поджали хвосты!
- Думаю, что у русского Верховного Командования охрана не хуже и ваши проекты, дорогой Эрнест, не стоят мыльного пузыря.
- Однако мы привлекли самых лучших специалистов рейха. Создано принципиально новое оружие - такого еще не видел мир, - в умелых руках оно безотказно, и мы надеемся на полный успех операции.
- Новое оружие? - заинтересовался Гитлер.
- Принцип "Фау", мой фюрер. Снаряд кумулятивного действия, пробивающий почти пятисантиметровую броню. И все устройство помещается в рукаве пиджака.
- В рукаве? - не поверил Гитлер. Поднял правую руку, вытянул ее и даже пощупал. - И пятисантиметровая броня?
- Да.
- Так что же вы тянете, Эрнест? Почему я должен ждать? Почему должен ждать весь рейх? Злейшие наши враги делают что хотят, скоро их солдаты войдут в Польшу...
- Вот мы и предлагаем, мой фюрер...
- Я принимаю ваше предложение, Эрнест. Вы знаете, какой резонанс приобретет такая диверсия!
- Вам всегда виднее. - Кальтенбруннер почтительно склонил голову.
Но Гитлер, наверное, уже не видел его. Выкрикивал, слегка подавшись вперед, и сам, должно быть, не слышал своих слов:
- Акция против Сталина посеет среди русских панику! А знаете, что такое паника во время войны? Поражение. Мы остановим красных, остановим! Мои генералы, надеюсь, будут чего-нибудь стоить. Но вы не представляете себе, Эрнест, еще одного аспекта этой акции. Ссоры между союзниками, развал коалиции... Черчилль, этот старый лис Альбиона, давно ищет повод, и мы дадим его. Что вам требуется, обергруппенфюрер, для осуществления этого плана государственного значения?
- Ваше согласие, мой фюрер.
- Вы его уже получили. Еще?
- Я хотел только предупредить, что тщательная подготовка акции будет стоить...
- У вас нет денег? Кто-нибудь ограничивает?
- Нет, но...
- Никаких "но". Во что бы это ни обошлось, конечный результат стоит того.
- Сегодня я еще раз убедился в этом.
Гитлер повернулся и поплелся назад, к мольберту.
- Вы хорошо продумали операцию? - спросил, не останавливаясь.
- Сейчас ее обстоятельно отрабатывают.
- Строжайшая конспирация, - предупредил Гитлер как-то утомленно: взрыв эмоций не прошел бесследно. - Крайне ограниченное число лиц должно знать о подлинной цели. Даже Геринг...
- Да, мой фюрер, даже Геринг ничего не будет знать. Кроме вас и непосредственных участников акции в курсе дела будут двое или трое.
- Кто они?
- Скорцени, мой фюрер, и еще...
- Это уже в вашей компетенции, Эрнест.
Они подошли к мольберту, и Гитлер устало опустился на стул. Сказал спокойно:
- Пусть вам повезет, Эрнест. Знайте только, акция должна осуществиться во что бы то ни стало!
- Я понял вас, мой фюрер.
Гитлер взял кисть, долго вглядывался в картину и наконец сделал небрежный мазок.
- Думается, так будет лучше, - сказал, будто и не было только что разговора о диверсии и единственное, что тревожит его, - цвет неба на картине. - Я подарю вам, Эрнест, именно эту акварель, если, конечно, получится. С благодарностью за радость, которую вы принесли мне сегодня. Вы спешите, обергруппенфюрер?
- Да. - Кальтенбруннер щелкнул каблуками. - До встречи, мой фюрер. Хайль! - Повернулся и пошел не оглядываясь, и только гравий монотонно шуршал под тяжелыми шагами.
3
Куренной Сорока, сидя на бревне, ждал, пока хлопцы готовили все для купания. Сбросил рубашку, вытянул ноги в кальсонах, подставив спину солнцу, наслаждался теплом и покоем.
Хлопцы грели воду в котле и ведрах на летней печке, сооруженной посреди двора под деревянным навесом. Семен, усатый и пожилой дядька, попробовал воду рукой.
- Подождите, друг куренной, еще минуту, - сказал Семен.
В самом деле, куда спешить?
Семен вытащил из колодца ведро воды. Вылил в большое корыто, еще раз попробовал воду в котле, удовлетворенно хмыкнул. Дал знак помощнику, тот подхватил котел с другой стороны, и они вместе вылили в корыто воду, аккуратно, чтобы не расплескалась. Семен подержал руку в воде, долил холодной и заметил:
- А сейчас прошу пана куренного, и купаться вкусно будет.
Сорока стал медленно снимать кальсоны. Думал: надежный хлоп этот Семен, вон какие красивые слова нашел - вкусно купаться...
Семен вылил на него полведра теплой воды - куренной намылил голову, смыл мыло и погрузился в корыто, с наслаждением ощущая, каким невесомым становится тело.