- Причина катастрофы осталась загадкой. И я сомневаюсь теперь, что это был несчастный случай Нам самим лишь после колоссальных усилий удалось получить разрешение властей на вылет. Это было так непросто, что мы пришли к выводу: кто-то очень старается помешать. Мика, мой муж, подозревал, что все кругом подкуплены, только доказать не мог. И как только решил копнуть поглубже, сразу же получил добро на вылет. Но наши неприятности на этом не закончились. В ночь накануне вылета муж застукал неизвестного туземца за попыткой поджечь самолет; тому удалось скрыться. А затем… этот дикий обстрел с вертолета… кто-то очень не хотел видеть нас здесь. Я считаю, что это автор твоих божественных писем - некто, возомнивший себя Господом.
- Если то, что ты говоришь, правда, то… - задумчиво произнес Рас. - Ты говорила, что эта долина известна давно. Что ты имела в виду?
- А то, что авиаторы сообщали о ней. Однажды над нею пролетел также и военный самолет.
- Почему же я их не замечал?
- Они летели очень высоко. Тебе не доводилось видеть длинные тонкие облака, внезапно возникающие высоко в небе и быстро тающие?
Рас отрицательно помотал головой.
- Значит, прозевал. Если бы заметил - то заметил бы не облако, а шлейф водяного пара, конденсирующегося за струей реактивного самолета.
Последовали объяснения сказанному. В конце концов Рас зевнул:
- Думаю, пора ложиться спать.
Юноша был так расстроен новыми сведениями, что оставил ранее возникшую было мысль попытать с нею счастья снова. Ева выглядела сонной, но все никак не унималась:
- Значит, вертолеты базируются на верхушке башни посреди озера? И ты говоришь, что взобраться туда невозможно?
- Я сказал лишь, что мне это пока не удавалось.
- А не хочешь ли ты попытаться снова? Может быть, ночью, когда тебя не смогут заметить?
- Ночью будет гораздо труднее. Но я попробую - позже. Сперва я хочу рассчитаться с Биджагу. А затем найти Игзайбера. Пусть ответит на мои вопросы!
- Игзайбер не существует! И ты не найдешь его ни на каком краю своей долины. Не найдешь и в большом мире за ее пределами. Не найдешь нигде.
- Я сам должен в этом убедиться.
Рас поднялся:
- Пойду натаскаю еще немного хворосту. Биджагу мало меня беспокоит, а вот леопарды кругом так и рыскают.
Не успел Рас подбросить в костер пару здоровенных веток, как Ева уже провалилась в сон. И снова Раса охватило жгучее желание. Смятение чувств, в которое он был ввержен ее рассказами, и скорбь по ушедшим близким довели юношу до изнеможения. Но сейчас смятение оставило его, и тени покойных истончились - он мог вспоминать их без спазм в груди.
Ева, словно уловив его мысли, легко всхрапнув, проснулась. Ее взгляд, быстро прояснившись и став осмысленным, встретился с глазами Раса. Она приподнялась:
- Не надо думать обо мне, Рас. Я не хотела бы убивать тебя.
- Почему бы тебе и не лечь со мной?
- Потому что я недавно потеряла мужа и все еще скорблю о нем. Наша с ним жизнь не была слишком гладкой; какое-то время наш брак вообще находился на грани расторжения. Одна из причин этого - его бесплодие. Он комплексовал; ему казалось, что он не вполне мужчина. Я предлагала взять из приюта и усыновить приемыша - так много вокруг детей-сирот, - но он воспротивился: или у нас будет свой ребенок, или не будет вовсе! А еще… но это уже совсем другая история.
Но даже если бы мне не о ком было горевать сейчас, я все равно не смогла бы лечь с тобой. Я боюсь беременности, боюсь понести ребенка в этой дикости. И даже это не все. Я просто не люблю тебя.
Рас изумился:
- Разве ты ненавидишь меня?
- Нет.
- Я тоже не любил всех тех горилл и женщин-вонсу, кроме разве Вилиды. Но ложился с ними. Почему же с тобой нельзя? Может, ты вообще не любишь мужчин?
- Ну как объяснить, чтобы ты понял? Ты же совершенное дитя - не в поступках, нет, в некоторых вещах. Напоминаешь мне Благородного дикаря Руссо, ну просто очень напоминаешь.
- Руссо?
Снова объяснения; слушая Еву вполуха, Рас прикидывал, как бы половчее на нее взгромоздиться. Пока она спит, можно украсть оружие. И она наверняка об этом знает, но спокойно засыпает. Может, тем самым как бы предлагает отнять у нее оружие?
Насилие. Ева что-то рассказывала о злодеях, жестоко насилующих беспомощных женщин. Для Раса это была еще одна из многих головоломок. Ему никогда и никого еще не приходилось насиловать - даже в голову такое прийти не могло. Хотя, если вдуматься: а так ли это? Когда Рас ночью хватал ошеломленных женщин-вонсу, он ведь пользовался их трепетом перед бледными духами, чтобы добиться своего. Ведь Рас не предполагал отказа - даже мысли такой не допускал - ни по какой иной причине, кроме разве той, что он демон ночи.
- Не понимаю, почему ты не хочешь меня, - сказал Рас. - Прошли недели с тех пор, как ты была с мужчиной, и ты не больна. Может, я урод? Мои родители и подружки-вонсу находили меня привлекательным. И я, в отличие от мужчин-вонсу, не изуродован кремневым ножом между ног, я полноценный мужчина. И характер мой вроде ничего - я умею и шутить, и смеяться, люблю беседовать, умею внимательно слушать Люблю ласку, люблю саму любовь. Люблю веселье и все земные радости. Пусть ты и не любишь меня, но ты ведь не говоришь, что я тебе омерзителен. Не понимаю..
- Ты обиделся, - вздохнула Ева. - Тебе кажется, что я обижаю тебя. Но ты напрасно обижаешься! Я ведь совсем из иного мира, из общества, которое ты даже вообразить себе не можешь. Не обижайся. Просто поверь мне на слово - без причины я бы не сказала тебе "нет".
- Короткое слово - "нет", а сколько за ним всего… - сказал Рас. - Целый мир.
- Мир, с которым тебе лучше бы и вовсе не иметь дела, - заметила Ева. - К несчастью, он не оставит тебя в покое. Мир с каждым днем становится все теснее, людям в нем не хватает места, и скоро они заполонят эту долину. Сначала придут искать меня с мужем, затем… даже не знаю. Я ненавижу такие мысли. Что им потребуется от тебя, как они с тобой поступят?
Эти ее слова камнем легли на душу Раса. Словно нечто огромное, черное и смертоносное вздыбилось по ту сторону гор. И она говорила при этом так уверенно.
Может, и в самом деле небо - вовсе не купол из голубого камня?
- А сейчас ложись спать и постарайся позабыть обо всем, - сказала Ева.
- И что ты предлагаешь мне делать? - обиженно отозвался Рас. - Дрочить?
Ева произнесла несколько совершенно непонятных слов, по-видимому, на финском. Звучало это как ругательство.
- Меня не заботит, что тебе делать! Но попробуй только тронь меня! А сейчас - спать!
Луна уже поднялась высоко, когда Ева проснулась снова. Обеспокоенная, она приподнялась с пистолетом в руке и воскликнула:
- Что это? Рас! Кто трясет ветку? Рас, проснись - леопард!
Рас не остановился. Почти все его тело было скрыто тенью, и только один яркий луч лунного света падал на него, но падал именно туда, куда Еве лучше бы сейчас вовсе не смотреть. Брызнула серебристая струйка.
- Юмала! - произнесла она с отвращением. И затем, перейдя на английский: - Грязная скотина!
- Лучше уж так, чем мучиться, - ответил Рас с придыханием.
После продолжительного молчания Ева спросила:
- А о ком ты при этом думал?
- О Вилиде, - тяжко выдохнул Рас. Ева брезгливо фыркнула и сказала:
- И ты еще хотел заниматься со мной любовью! Чтобы я прикидывалась твоей черномазой подстилкой! Ффу-у-у! От тебя разит. Поди к реке, умойся!
- Это возбуждает тебя? - заинтересовался Рас.
- Ты вынудишь меня выстрелить!
- Это возбуждает тебя?
Ответа он не дождался. Смежив веки, Рас незаметно уснул. Утро Ева начала с долгого молчания. С тенями, набрякшими под воспаленными глазами, она едва поворачивалась - точно отлежала бока за ночь. Рас улыбнулся и съехидничал - сказал, что сегодня ей можно дать сто лет от роду Он ожидал, что Ева огрызнется, может, даже с кулаками набросится - как родители, когда Рас слишком уж досаждал им до завтрака.
Но она только расплакалась. Расу стало совестно; чтобы извиниться, он тронул Еву за плечо - женщина сердито отшатнулась.
Позже, увидев, как Рас орошает могучей струей зеленую стену зарослей, она не выдержала:
- У тебя что, вообще ни капли стыда нет?! Да я просто ненавижу тебя! Ты не человек, ты животное! Меня тошнит от тебя, от твоего поведения, от твоих мыслей, от твоей манеры жрать - просто наизнанку выворачивает! Особенно от поведения за едой! Ты хрюкаешь, чавкаешь, давишься и пускаешь пузыри - точь-в-точь как свинья. Да ты и есть свинья!
И Ева вновь ударилась в слезы.
- Дальше, полагаю, мне лучше идти одному, - объявил Рас. - Так будет спокойнее. И уж наверняка намного быстрее. К тому же, когда я на тебя не злюсь, хочется лечь с тобой - а это мешает. Мне так не нравится.
Ева зарыдала в голос. Между всхлипываниями ей с трудом удалось выдавить:
- Мне так страшно, я так одинока…
- С чего бы это? Пока ты со мной, ты в безопасности. У тебя есть собеседник, а мог бы быть и любовник - кабы не твои чудачества.
- Это мои-то чудачества? - вспыхнула Ева. Но осеклась и замолчала. После паузы, высморкавшись и отерев глаза, продолжила тоном ниже: - Я всегда считала себя сильной. Я ведь очень способная. Но никогда не попадала в ситуацию, с которой не в силах совладать. Видел бы ты меня в экспедициях. Я выносливее любого мужчины. И не трусиха. А здесь все… как снег на голову, и все такое дикое, абсолютно чуждое. Мне тяжело. Начинает уже казаться, что я никогда не выберусь из этой долины. Бог знает, когда прилетят мне на выручку. А здесь кто-то хочет меня убить, и я даже не понимаю за что.