Россия, небольшой, но областной центр, стоянка маршрутных автобусов: длинная улица, по обе стороны полная ларьков, машин и людей. И вот – понадобилось. Ну и где же? Вокруг нет ничего похожего даже на привычный российский "скворечник". Спрашиваю у одного из ларёчников: где тут поблизости туалет? "Через дорогу", – отвечает. Иду через дорогу, ожидая там-то и увидеть кривобокий, обшарпанный деревянный "скворечник", потому что на этой улице дома в основном старые, ветхие, и трудно предположить, что во дворе найдёшь комфортное убежище с белоснежным стульчаком и кафельными стенами. Захожу во двор – полуразрушенный дом, заросли пыльных лопухов, и никакого "скворечника". Осматриваясь по сторонам, делаю несколько неуверенных шагов… на мой вопрос "где туалет?" мне сказано было "через дорогу". Я перешёл "через дорогу" – и что? Где?
Через секунду я возгордился первозданностью моей интеллигентской наивности, ибо – увидел мужчину, который сосредоточенно журчал лицом к забору. А ещё спустя несколько шагов я услышал из зарослей характерное пулемётное потрескиванье, чью-то голову над лопухами, и сомнений уже не осталось. А осталось лишь выбрать место.
Однако не будем отклоняться от темы европейского сортирного обихода.
Унифицируя и приводя к единообразию многие сферы хозяйствования и жизнедеятельности в пределах Евросоюза, жители разных европейских стран допускают одно упущение. А именно: всё никак не придут к единым стандартам туалетного сервиса. В этом отношении везде всё по-разному. Пересечь границу меж двумя государствами Европы – это в некоторых случаях сделать проще, чем разобраться, как функционируют туалеты в одном и другом государстве. Потому что если в одном, чтобы смыть, надо "нажать ногой", то в другом – "поднять рукой", в третьем "потянуть на себя с поворотом", а в четвёртом – и вовсе просто коснуться пальцем сенсорной панели. И вот иной раз просто сердце кровью обливается, когда видишь, как какой-нибудь спешащий и взъерошенный "руссо туристо" топчется возле унитаза, писсуара или раковины, в отчаянии соображая: "А как это работает?!."
А в некоторых случаях забугорные сортиры вызывают восхищение, и даже потрясение.
Гуляя по Берлину, я обратил внимание на то, что на улицах в некоторых людных местах размещаются какие-то небольшие домики-кубики. Когда я впервые увидел один такой, я подумал, что это что-то вроде немецкой разновидности павильончика, какие у нас в России стоят на остановках общественного транспорта для пассажиров, ожидающих свой автобус, – такая же прямоугольная форма, примерно такой же размер, и на "тело" этого объекта, глазу видно, так же трачено немало железа. Цвет – темноватый, болотно-глинистый и с какими-то жабьими крапушками, отчего напоминал поверхность врезного дверного замка, – будете в хозмаге, обратите внимание. Без окон, массивное, словно цельнолитое, это сооружение выглядело мрачно и внушительно, как дот или неприступный блиндаж. Что это?! А мы ведь в Германии, и ассоциации поневоле нахлынули, и мороз по спине пробежал, и уже примерещились рогатые тевтонские кастрюли, встающие из тумана… Рядом с этим "дотом" стояли люди. "Уж не вражья ли то силушка, не экстремисты ли новые болотно-коричневые, милитаристы проклятыя?!." – подумалось мне тревожно.
Обойдя сооружение вокруг, я увидел автоматические раздвижные двери. Рядом с ними – панель с обозначениями и щель монетоприёмника. Тут как раз двери раздвинулись, наружу вышел человек и, пока проход был открыт, я успел заметить, что внутри "дота" царит идеальная чистота, от электрического света бликуют гладкие стенки "под малахит", никель и ослепительно-белая сантехника. "Кабинки для самоубийц" – так называют эти домики некоторые россияне. Это потому что наши сограждане, робея перед немецкой техникой, опасаются запутаться в кнопках и обозначениях этого высокотехнологичного сортира и застрять там, – помните, как в юмореске: "Как открыть дер дверь, дер сволочь?!" Очень уж надолго застрять всё равно не удастся, – там предусмотрена "защита от дурака": даже если запутаешься в кнопках, через сорок минут двери откроются автоматически. А кому надо дольше – доплати пятьдесят евроцентов и сиди-посиживай "второй срок", лишь бы другие кандидаты из очереди не возражали.
ТОЧКА СБОРА
Лувр – один из самых знаменитых музеев мира. Поражает его богатство и огромность. Несколько этажей, высокие потолки и широченные коридоры, из одного конца которого не видно другого. И всё это пространство наполнено шедеврами живописи, скульптуры и прочими, самыми разнообразными экспонатами, от мушкетов восемнадцатого века с серебряной чеканкой до платьев французских принцесс, от всем известных скульптурных шедевров, таких, как Венера Милосская, до целых комнат, в которых полностью сохранена мебель, обивка, аксессуары исторических личностей, имена которых известны каждому из нас по книгам и кинофильмам. Билет в Лувр стоит десять евро, то есть, по-нашему, более четырёхсот рублей. А времени, если есть настрой ознакомиться с экспозицией основательно, нужно выделить не меньше шести-семи часов. Но Лувр того стоит. Здесь сконцентрированно представлены все эпохи и государства, практически вся история человечества. И, поверьте, это сильное ощущение – прикасаться рукой к шершавой поверхности древних каменных изваяний, понимая, что несколько тысяч лет назад то, что сию минуту у тебя под ладонью, под крики и плети надсмотрщиков волокли сотни рабов, чтобы установить в храме, известном всему миру. Двигаемся дальше, из зала в зал. Роскошные королевские ковры и огромные кровати под балдахином, поблёскивающие драгоценными камешками старинные астрономические приборы и рыцарские доспехи… Наконец мы попадаем в зал, где находится, пожалуй, самая знаменитая картина на планете – "Мона Лиза" Леонардо да Винчи. Ей одной, несмотря на относительно небольшой размер – метр на полтора – выделена целая стена. Подход за два метра огорожен. Вокруг тесно толпятся постетители, щёлкают камеры и сверкают фотовспышки. Около этой картины, соприкасаясь друг с другом локтями, стоят зрители из Японии, Австралии, Америки и Сибири. Всех она собрала к себе, и дело уже не столько в том, что на ней изображено, сколько в том действии, которое она оказывает на людей. Да Винчи создал больше, чем просто картину. Она словно включает в сознании нечто труднообъяснимое, что заставляет людей приехать за тридевять земель к этой картине, ставшей магнитом, притяжению которого за века славы противостоять уже невозможно. И не в этом ли волшебство и назначение шедевров искусства – объединять людей, концентрируя на себе их мысли и устремления, быть, как принято говорить в эзотерической традиции, своего рода "точкой силы и энергии"? Таких "точек энергии" в Лувре множество, и оттого он чрезвычайно информативен и интересен.
ПО НАПРАВЛЕНИЮ К МЕЧТЕ
… По левую руку от меня тянутся стены домов – бесконечная шероховато-серая или песочно-коричневая полоса. Она перемежается: иногда – офисной либо музейной вывеской (жёлтый блик на гладкой табличке); иногда – впадиной крыльца с замысловатым подъёмом-поворотом лестницы. По правую руку от меня – ряд зеленеющих деревьев, за которыми, шумя, проносятся автомобили.
Ещё несколько шагов, стена очередного здания заканчивается, за ней – прогал, и через него я вижу: Она!.. Гордо и изящно возносящаяся ввысь, живущая уже в мифических измерениях, а значит – дальше самых отдалённых географических точек, легендарная, далёкая-далёкая – и вот Она! Здесь, в каких-нибудь пятидесяти метрах… Дух захватывает от этой близости к Легенде… словно шея жирафа, вынырнувшего из-за пышной кроны могучего дерева, Она как-будто бы кивает мне… Я могу направить мой путь влево, и тогда через несколько минут неспешной ходьбы окажусь совсем рядом с этой Королевой Парижа. Но я хочу продлить свои эмоции, посмаковать их как следует, подразниться, и я решаю поиграть с Ней. Иду дальше, прямо, не сворачивая. Вновь стены, крылечки, таблички. Но я ведь знаю, что серая полоса стены вот-вот уже закончится, и снова – поворот головы влево, и я снова увижу Её! А она "увидит" меня, упав на дно моих зрачков…
Снова стены. И снова, как только Она завиднеется в прогале меж зданий – восхищённая переглядка с Нею!
Так мы с Эйфелевой башней играли некоторое время. И попутно я размышлял о том, как же всё-таки могущественно влияние мифов и образов на наши души. Образ Эйфелевой башни, бесчиленное количество раз растиражированный повсюду – на Интернет-сайтах и в кинематографе, в баннерах турагентств и разговорах путешественников, – действует абсолютно магнетически и переворачивающе.
…Вновь бросаю на Неё взгляд. В Её облике чудится нечто женственное. Возможно, это из-за Её силуэта – плавно расходящиеся книзу линии напоминают подол платья, я вижу его металлический ажур смутно-розового цвета. А высота придаёт царственную величественность. Поистине, – Королева Парижа. Но Королева юная, шаловливая, – такая, знаете, с растрепанной чёлкой, смеющаяся, лижущая мороженое… почему именно такая? Наверное, потому что – тонкая. Юная, стройная. Грациозная. И юбка у Неё, наверное, короткая, и сама, несмотря на сан, вполне демократичная. А вокруг – "кафе, каштаны, кафешантаны"…:) И сладкие переливы аккордеона, виньетками завивающиеся над бульварами, и мим в тельняшке, и роза в бокале… – знакомые образы, да? Все они тоже гарантированно идут в "нагрузку" с образом Эйфелевой башни, с образом Парижа: города – всемирного законодателя мод и эталонного "шика", города "знаменитых художников и неизвестных влюблённых", города "вечного мая и красоты".
… Так играет с нами Королева Парижа, вероятно, транслируя уже не только телеволны, но и аккумулированные эмоции восхищённых очевидцев.