Это было днем 25 мая… "Воровский" приближался к Монтевидео. До него оставалось, правда, еще около 200 миль, но по сравнению с пройденным путем в в 6300 миль это были пустяки. Команда, утомленная большим рейсом и изнуренная жарой, мечтала о Монтевидео. Мы не знали, хороший ли это город или скверный, интересный или неинтересный, но мы знали одно, - что это город стоянки, город отдыха. Всех нас интересовало, найдутся ли там товарищи. За все время стоянки в Соединенных Штатах мы не видели ни одного коммуниста, и мы соскучились по товарищам, по единомышленникам… Спрашивали друг друга, есть ли там компартия или нет, но никто не знал этого… Внезапно весь пароход обежала новость.
Капитан получил две телеграммы с приветствиями из Монтевидео: одну от коммунистической партии Уругвая, другую от группы итальянских коммунистов в Уругвае. Поздравляют, спрашивают, когда придем в Монтевидео.
Сразу повеселели все лица, улучшилось настроение. Серое, хмурое, тяжелое небо и сильный ветер не давили уже, как раньше, на настроение. Все казалось веселым и радостным.
По нашим расчетам, мы должны были притти около 3 час. дня 26 мая. Мы телеграфировали об этом. К вечеру, при подходе к устью Ла-Платы, противный ветер и сильное противное течение очень усилились. За ночь мы прошли только 20-25 миль. Вечером около 8 час. показался маяк "Санта Мария"; утром, около 7 час., он все еще был виден. И чем сильнее было течение, чем сильнее становился ветер, тем больше хотелось поскорее притти в Монтевидео… В 3 часа дня мы все еще боролись с течением и ветром, двигаясь черепашьим шагом вперед… Около 5 часов было получено новое радио. Секретарь ЦК компартии, тов. Гомец, сообщал, что на пристани нас ждало около 15000 человек и что партия настоятельно просит притти 27-го в то же время, т.-е. в 3 часа.
Эта цифра - 15 000 человек - передавалась из уст в уста, все нервничали, волновались. Такой встречи не имел еще ни один советский пароход… Многие отчаивались:
- Завтра никто не придет. Побоятся, что мы опять опоздаем.
Ругали погоду всеми словами. Вспоминали ее родственников до седьмого колена, но даже это универсальное средство не помогало.
К Монтевидео мы подошли ночью. Стали на внешнем рейде на якорь. Утром стали приводить пароход в порядок перед входом в порт. Около половины второго уборка была кончена, и без пятнадцати минут два мы пошли по морскому каналу в порт. Все свободные от работы стояли на спардеке и смотрели на видневшийся вдали город. Редко кто из "береговых людей" представляет себе, какое удовольствие доставляет моряку вид берега, домов, зелени и т. д. после длинного перехода.
Из гавани по направлению к нам шел пароходик. Красные флаги, масса народу, оркестр, выстрелы петард…
- Смотри… Это к нам… Нас встречают… - слышны голоса.
Еще минута - и пароходик подходит к "Воровскому". Да, сомнений нет, это встречают нас. Пароходик "Уругвай" салютует нам тремя длинными гудками. Оркестр на нем играет "Интернационал".
И вдруг "Интернационал" прерывает чей-то крик:
- Viva comunista!
- Viva! - отвечают хором.
- Viva Rusia Soviética!
- Viva!
- Viva!
Дальше виден катер, второй, третий… Все они подходят к нам. Все они салютуют гудками "Вацлаву Воровскому", который медленно и красиво идет, как гигант среди карликов, среди этих катеров.
С них машут знаменами, и вот в ответ на палубе появляется принесенное товарищами знамя коллектива.
"С Лениным мы победили в октябре, под знаменем ленинизма придем к мировому Октябрю", - написано на нем. И когда видишь, как принимают красное знамя советов здесь, за 8000 миль от России, веришь, что близок мировой Октябрь.
И как бы в подкрепление этой уверенности под звуки оркестра раздается "Интернационал" на русском и испанском языках.
Так звенят в морском воздухе эти слова:
Мы ведем наш последний
и решительный бой.
с Интернационалом
воспрянет род людской!..
и так сплетаются с ними непонятные испанские слова, что нельзя не чувствовать и не верить, что этот бой действительно последний и что, когда мы победим, для человечества настанет новая эпоха, эпоха счастья…
Мы подходим к молу, отделяющему порт от залива. И в то время как "Воровский" проходит мимо мола, все четыре пароходика гудками салютуют входящему в порт посланцу далекой России. Во внешнем порту нас окружают около десятка лодок, битком набитых людьми.
"Дру-зья, дру-зья, дру-зья!" - слышим мы крики с лодок по-русски. Здесь выучили это слово, для того чтобы приветствовать им русских моряков. Разве могут быть лучшие друзья, нежели были в этот момент они, рабочие Уругвая и мы, моряки Советского Союза.
Но наше внимание отвлекается от лодок к набережной. Набережная, как и площадь за нею, полна народу. Небольшой кусок набережной свободен от публики и оцеплен морской полицией. В середине свободного пространства маленькая группа людей держит большой белый плакат. На нем что-то написано. Тщетно стараюсь разобрать. Кто-то вскрикивает:
- Смотри… По-русски написано!
"Поздравляем с приездом дорогих товарищей", - читает другой…
Сколько тут фотографических аппаратов! Со всех концов площади и набережной направлены они на "Воровского". Какой-то кинооператор даже накручивает на ленту наш приход.
Плавно и красиво подошел "Воровский" к набережной и пришвартовался. Взоры всей публики устремлены на корму парохода, где развевается красное знамя Советского Союза. Кто-то подает пример, и публика забрасывает знамя цветами. Второй помощник капитана, т. Панфилов, распоряжающийся на корме, берет цветы в охапку и прикрепляет их под красным знаменем. Аплодисментами и криками "Viva" приветствует публика этот жест. И среди оживленной и радостной публики так странно выделяется молчаливая и мрачная группа, человек в 25, конных полицейских, стоящая за толпой.
Около получаса продолжается приемка судна и докторский осмотр, и, наконец, доступ на судно открыт. Через две минуты пароход битком набит гостями, а толпа на площади как будто и не уменьшилась.
На палубе стоит капитан. Он окружен со всех сторон репортерами и фотографами. В нескольких шагах какой-то корреспондент вцепился в третьего повара и интервьюирует его о внешнем и внутреннем положении России. Команда буквально забрасывается цветами.. В каждой каюте, в каждом кубрике лежат охапки цветов…
Около 8 час. на пароход приносят вечернюю газету, где уже помещен ряд снимков с "Вацлава Воровского", а также подробный отчет о его прибытии.
До поздней ночи пароход набит публикой. Мы не говорим по-испански, а они по-русски, но это и не важно. Слова: коммунизм, Ленин, Интернационал и революция понятны всем и каждому. А если услышишь еще слово "товарич", то чувствуешь себя совсем среди родных.
Утром на пароход приносят газеты. Нет почти ни одной, где бы не было снимков с парохода, в каждой помещены статьи о нем.
"Итак, впервые, несмотря на войну, ведущуюся со странами старого мира, который подлежит обновлению, начинается новый период, период товарообмена, имеющего в виду выгоды народов", - пишет в статье о прибытии "Воровского" орган торговой буржуазии "La Razón".
И это лейт-мотив всех статей буржуазной прессы. Все эти газеты описывают великолепное впечатление от парохода и от команды.
Только анархисты и фашисты выступают против советского судна. Анархисты выпустили от имени руководимой ими федерации рабочих Уругвая воззвание, в котором они напоминают о кронштадтском мятеже.
"Мы напоминаем о преступлениях, совершенных советским правительством, - это лучшее приветствие, которое мы можем сделать морякам, представляющим посещающее нас судно", - пишут они.
Похожее на это, но еще более истерическое и напуганное воззвание, выпустил в Буэнос-Айресе фашистский "Союз патриотической молодежи Аргентины", в связи с приходом "Воровского" в Монтевидео:
"К патриотам всей республики! Комитет патриотической молодежи Аргентины, организованный поколением, ставящим своей неизменной задачей охрану родины, не хочет оставаться индифферентным в тот момент, когда судно уголовного правительства России, возмущающего весь мир рядом ужасных преступлений, не имеющих прецедента в истории культуры, - "Воровский", приготовляется, может быть, с тайными планами, ко входу в аргентинские воды".
Анархисты и фашисты проявили трогательное единение в отношении к Советской России и ее посланцу "Вацлаву Воровскому". Но они не имели влияния на рабочих. Это мы видим по тому, что и на второй день с утра до вечера толпы любопытных стояли перед пароходом.
В этот же день вечером несколько человек из команды отправились в гости в редакцию коммунистической газеты "Justicia".