* * *
На отрезке дороги Брест - Кобрин, там, где в нее впадает проселочная колея, уходящая в лес, появился полицейский патруль из двух человек: один конный, другой пеший. В седле сидел Лобов, с белой повязкой на рукаве пиджака "Polizei", а рядом прохаживался Северьянов с такой же повязкой и винтовкой за плечом. В кустах напротив полицейского пикета сидели в засаде Чуднов и Петрович. Подстерегали одиночную машину или мотоцикл, но, как назло, проходили либо колонны, либо бронетехника, либо обозы. Всякий раз в таком случае полицейские вскидывали руки в нацистском приветствии. В ответ им махали, улыбались. Значит, все было в порядке. Вот только добычи не было. Завидев очередной конный обоз, "полицаи" подошли поближе, и один из них, к удивлению начальника обоза, толстого тыловика с погонами обер-лейтенанта, попросил на хорошем немецком языке пачку сигарет. Офицер достал пару пачек.
- Твой друг тоже говорит по-немецки? - спросил он.
- Да, но очень плохо.
- А где ты так научился хорошо говорить?
- Я из Мемеля.
- О, почти земляк! А я из Кёнигсберга. А что ты здесь делаешь?
- Помогаю организовывать полицейскую службу.
- Понятно. Наверное, в Мемеле служил в полиции?
- Именно так. А ты кем работал?
- У меня была своя булочная на Химмельштрассе.
- Знаю! Хороший у тебя хлеб был.
Разговорились, как настоящие земляки. Под это дело обозник расщедрился на пару буханок хлеба и пачку кускового сахара. На том и расстались. Провиант и курево, на радость Петровичу, Лунь отнес в кусты и вернулся оттуда с двумя увесистыми бутербродами с запеченной кабаниной. Перекусили с Сергеем - время обеденное, а встали рано.
Потом со стороны Бреста показались танки. Головным шел - Сергей глазам своим не поверил! - наш Т-26. Но мог ли он, бывший танкист, не узнать родной силуэт?! За ним проглядывала покатая башня "тридцатьчетверки". Радостно дрогнуло сердце: это наши прорвали оборону и берут немцев в клещи! Танки подошли ближе, и Лобов, и Лунь с ледяным отчаянием увидели черные тевтонские кресты в белых каемках, намалеванные на башнях танков и бортах грузовиков. Три ЗИС-5 замыкали колонну. На дверцах их кабин и даже на крышах тоже чернели ненавистные кресты. Немцы перегоняли трофейную технику. Оба "полицая" с тоской в глазах провожали взглядами военнопленные машины.
И снова потянулось напряженное ожидание.
"Хорошо им там, в кустах, лежать, - позавидовал Лунь, вглядываясь в придорожный ельничек. - А особенно Петровичу. Вот уж дорвался до курева!"
Сам он никогда не курил, сигарету подносил к губам только ради того, чтобы поддержать разговор с нужным фигурантом. При этом никогда не затягивался. В душе он презирал людей, подверженных табачному пороку. "Слабаки! Уверяют себя, что сигаретный дым успокаивает нервы. Это что же за нервы такие, что их нужно постоянно успокаивать?! Офицер, а тем более разведчик, должен владеть своими нервами, а не уподобляться истеричным институткам-кокаинисткам. Одной потребностью меньше - одним шансом победить больше. Молодец Лобов - тоже не курит, хотя и отчаянно переживает о своей невесте…"
Солнце клонилось к вечеру, но ничего путного на дороге так и не появилось. Это походило на рыбную ловлю, только без клева. Лунь уже стал сомневаться в реальности своего замысла, как из-за поворота со стороны Бреста выскочила легковушка. Но, увы, следом за ней появились и мотоциклисты.
- Видать, важная птица едет! - первым заметил машину с высоты своего седла Лобов.
- Хороша Маша, да не наша! - невесело откликнулся майор. - Похоже, пора сматывать удочки…
- Может, ночью повезет?
- Ночью могут не заметить повязок и полоснуть для острастки.
А мотоциклисты обогнали машину и понеслись своим ходом. Легковушка же - это был черный "опель-кадет" - сбавила ход и подъехала к "полицаям". Задняя дверь приоткрылась, и из-за нее выглянул немолодой гладко выбритый офицер.
- Где ест дорога на Тэвли? - спросил он, с трудом подбирая слова.
Лунь оживился и ответил ему по-немецки:
- У вас есть карта, господин майор?
Немец заулыбался, заслышав родную речь, чего никак не ожидал от обычного русского полицая. Кроме него и водителя, в машине никого не было. Лунь многозначительно глянул на Лобова: берем! Сергей спрыгнул на землю, держа Греню под уздцы.
- У меня есть карта, но я не нашел на ней поворота на Тевли. Вероятно, здесь проложили новую дорогу.
- Да, вы правы. Дорогу проложили только в мае и ее не успели нанести. Давайте карту, я покажу.
Майор стал расстегивать планшетку.
Лобов же, как было договорено раньше, подошел к дверце водителя и поднес пальцы к губам: "Закурить не найдется?" Шофер полез за сигаретами в бардачок, подставив под дуло нагана стриженый затылок.
Выстрел!
Солдат завалился на соседнее сиденье, Сергей перевел наган на майора, который уже находился на мушке Луня.
- Вы арестованы! Любое движение будет стоить вам жизни!
Офицер и не думал сопротивляться - к машине бежали из кустов еще двое: Чуднов и Петрович. Дальше действовали так, как уже не раз проиграли на полянке: Лунь подсел к майору слева, Лобов - справа. Петрович, подвинув убитого шофера, сел за руль. А Чуднов вскочил в седло и погнал Греню на лесной проселок. Туда же вывернул и Петрович. Лунь успел посмотреть в оба конца дороги - все чисто, на дороге никого. Вся операция заняла не более пяти минут. Пленный молча позволил забрать из кобуры свой парабеллум. Лоб и шея его покрылись крупными каплями пота.
- Куда вы меня везете? - выдавил он.
- Слушать сказки Венского леса, - отвечал ему Лунь. - Сказки будете рассказывать вы.
- Вы оставите мне жизнь?
- Оставим. Если не будете рассказывать сказки, а говорить правду.
- Я скажу вам всю правду.
- Тогда достаньте для начала ваши документы!
Майор послушно полез в карман за удостоверением.
Тем временем Петрович вырулил на полянку, где их сиротливо поджидал радиофургон. В его кузове Северьянов и начал допрос.
- Я майор Вальтер Вебер, начальник тыла 45-й пехотной дивизии. Ехал в Тевли для организации продуктового склада.
- Кто командир дивизии?
- Генерал-майор Шлиппер.
- Из каких частей состоит дивизия и где они дислоцированы?
Вебер отвечал по-военному кратко и точно. Записав его ответы, Лунь велел майору снять китель. Тот насупился:
- Я хотел бы умереть в мундире. Это моя единственная просьба…
- Никто не собирается вас расстреливать, - солгал Лунь. - В этой форме у вас слишком вызывающий вид. Вам лучше переодеться.
Майор нехотя расстегнул пуговицы. Под мундиром у него оказалась спортивная майка с прямокрылым имперским орлом на груди, перехлестнутая зелеными подтяжками.
- Надеюсь, брюки можно оставить?
- Можно. Следуйте за мной, я покажу, где вы будете сейчас жить.
Пленный пошел вперед, за ним - слегка поотстав, шагал Лунь. Он тихо клял эту подлую участь разведчика - стрелять в спину, стрелять в затылок, стрелять в безоружного… Одно дело - в открытом бою, другое - вот так: по-палачески. Но иного выхода не было: диверсанты в плен не берут.
"Ну, хорошо, - убеждал себя Лунь. - А как же они всем вермахтом ударили по спящей армии?! Ударили втихаря, внезапно, по-иезуитски?!" Он вспомнил Крепость, подвал, умирающего капитана Суровцева, распалил в себе гнев и, подведя майора к овражку, выстрелил ему под левую лопатку, обтянутую белой майкой. Немец рухнул в овражек, даже не оглянувшись; под тяжестью его тела затрещали сухие веточки больной пожелтевшей ольхи…
В лагере Луня встретил радостный Петрович:
- Смотрите, товарищ майор, что я нашел!
Из распахнутого багажника "кадета" он извлек канистру с бензином.
- Целехонькая! Под горловину!
В стороне под кустом лежало тело убитого шофера.
- Спасибо вам за курево, товарищ майор!
- Кури на здоровье! Только сначала сними с немца обмундирование.
Лобов с Чудновым увлеченно рассматривали извлеченную из планшетки карту и спорили, пытаясь определить свое место. Все были в приподнятом настроении - удача окрыляла.
- Шофера в овраг, - распорядился Лунь. - С майора снять сапоги и брюки. Все немецкое обмундирование сложить в легковушку… Петрович, лопата в твоем хозяйстве найдется?
- Найдется.
- Закопай обоих.
Все приказания Луня выполнялись беспрекословно. В нем признали командира. Пока все занимались захоронением трупов, майор тщательно осмотрел машину. Надо было хоть как-то изменить номер пропавшего "кадета" - мало ли кто сможет узнать его на дорогах? Лунь долго изучал цифры. Восьмерку можно легко превратить в тройку. Он достал наган и точным выстрелом пробил дырку посреди восьмерки.
"Вот и гадай теперь, то ли это "восемь", то ли "три"? - удовлетворенно подумал он. - Попала в номер шальная пуля - и взятки гладки".
Последнюю цифру "4" он замазал солидолом и припудрил пылью. Тоже убедительно получилось. "Ну, вот теперь и на люди можно!"