- А разве не возместить их целиком? - возразила Марианна де Шаретти. - Или вы полагаете, что мой сын также должен будет расплачиваться? Я не говорю сейчас о нашем друге Клаасе, у которого нет ни гроша и которому придется найти другой способ возместить мне ущерб.
- Он уже поплатился с избытком, - поторопился с ответом Юлиус.
- Напротив, - покачала головой Марианна де Шаретти. - Насколько я понимаю, это я заплатила, чтобы уберечь его от повторной порки. Возможно, мне даже придется платить еще раз, чтобы успокоить этого кровожадного шотландца. Может, мне просто отдать ему Клааса.
Клаас был всего лишь подмастерьем. Клаас жил в семье Шаретти с десяти лет, спал на соломе с остальными, сидел за ученическим столом. Клаас был тенью ее сына.
Юлиус промолвил:
- Думаю, шотландец убьет его.
Синие глаза распахнулись:
- Почему?
Боже правый! Тщательно выбирая слова, Юлиус пояснил:
- Ходят слухи, что он ревнует, демуазель.
- К Клаасу? - изумилась Марианна.
Но Юлиус был уверен, что она все прекрасно понимает. Проклятье, она должна понимать: уж об этом старик Хеннинк не мог ей не рассказать. Не про Феликса, конечно, но все эти слухи насчет Клааса, чтобы она, наконец, избавилась от него. Юлиус предполагал, что она именно так и поступит.
Он сказал:
- Клаас хороший работник, и опытный. Другие красильни хорошо заплатят, чтобы заполучить его.
- Будущее Клааса меня не волнует, - возразила вдова. - Равно как не слишком волнует и ваше. У вас имеются вложения. Если желаете остаться со мной, оставайтесь, но боюсь, что вам придется ликвидировать некоторые из них. Если Феликс вернется в Лувен, вы вернетесь с ними, оставив в руках Феликса и в моих точный отчет о ваших личных средствах. За любой проступок Феликса будет страдать ваш карман, а позднее я заставлю его - со временем - расплатиться с вами сполна. Другими словами, если вы сами не способны заняться его воспитанием, то это придется сделать мне. Единственное хорошее, что я усматриваю во всей этой истории, - это то, с каким уважением и заботой вы все отнеслись друг к другу. Разумеется, к окружающим это совершенно не относится. - Марианна де Шаретти окинула Юлиуса критическим взором. - И вы находите, что это несправедливо? Вы желаете уйти?
- Зависит от того, сколько вы захотите получить, - ответил Юлиус напрямую. Откуда ей знать о его личных сбережениях?
- Достаточно, чтобы преподать вам урок.
- Я мог бы научить Феликса тому, что вам не слишком понравится, - заявил стряпчий.
Вдова Шаретти молча, смотрела на него, проводя по нижней губе взъерошенным кончиком пера, затем положила его на стол.
- Вы ведь торговались очень терпеливо. Вы можете выдерживать одну линию поведения в споре, а затем вот так предательски оступаетесь. Почему?
"Потому что мне не нравится работать под началом у женщины".
Но он не высказал этого вслух.
- Прошу меня простить, должно быть, я просто переволновался. Я не так уж богат, как вам прекрасно известно.
- А, следовательно, - промолвила она, - если я желаю использовать вас как средство для воспитания моего отпрыска, то едва ли буду вести себя настолько неразумно, чтобы вы оказались вынуждены нас покинуть. Вам следовало подумать об этом.
Юлиус пожал плечами:
- Я удивился. Я думал, что мои личные дела останутся в неприкосновенности.
- Во Фландрии? - изумилась Марианна.
Он не ответил.
- Редко кто из нас заканчивает свое образование в двадцать лет, мейстер Юлиус, - продолжила она. - Почти никто. То, что подтолкнуло вас к этой детской выходке с ванной, - может подтолкнуть вас сделать неразумный ход во время переговоров. За этот урок вы и заплатите. Рано или поздно вы будете мне благодарны. К завтрашнему дню я вручу вам свои точные подсчеты. А пока пришлите ко мне моего сына.
Юлиус немного помялся, затем поклонился и ушел, а после того как позвал Феликса, заперся у себя в комнате и погрузился в раздумья. Он так и не пришел ни к какому определенному решению, когда чуть позже услышал, как где-то в доме громко хлопнула дверь, и понял, что это Феликс, наконец, вышел после разговора с матерью.
Торопливо отодвинув засов, Юлиус ринулся вниз по лестнице и вовремя успел перехватить своего мрачного, разъяренного ученика с покрасневшими глазами, и увлек его в тихий угол, чтобы привести в чувство. Чуть позднее он осознал, что, судя по всему, сам того не заметив, все же принял решение.
Одного из лакеев послали за Клаасом. Он спустился по лестнице и постучался к хозяйке. Ему открыли. Юлиус и Феликс задержались, чтобы послушать, но дверь была слишком толстая, а хозяйка никогда не повышала голос. К тому же вскоре объявился старик Хеннинк и всех разогнал прочь. Один из мальчишек утверждал, будто у вдовы есть плетка с тремя хвостами и вплетенной в них проволокой. Но ударов плетки они тоже не слышали.
Когда Клаас вошел, Марианна де Шаретти что-то писала. Она продолжала писать, пока он не прикрыл дверь, и подняла на него глаза, когда Клаас приблизился к столу.
- Повернись, - велела она Подмастерье широко улыбнулся.
- Это ни к чему, демуазель. Заживает хорошо. Мейстер Юлиус позаботился обо мне. А во второй раз…
- Он заплатил. Я знаю. Так ты долго не протянешь, Клаас. Не доживешь и до двадцати лет, если не успокоишься. Пушка, конечно же, для тебя ничего не значила?
- Пушка? - изумился он.
- Или кто-то заплатил тебе… Нет, конечно же, нет, - Марианна сама ответила на собственный вопрос и, хмурясь, уставилась на него. - Ты опрокинул ее в воду просто из озорства, чтобы сыграть над кем-то злую шутку. Хочешь узнать, как я догадалась?
С совершенно невозмутимым видом Клаас стоял перед ней, опустив руки по швам.
- Полагаю, что люди герцога заплатили штраф вместо вас, демуазель, - отозвался он. - Но, разумеется, об этом нельзя говорить мейстеру Юлиусу.
- Юлиус уже сообщил мне, какой ты усердный и ценный работник, - отозвалась хозяйка. - Полагаешь, что направленность твоих талантов ускользнула от его внимания?
Клаас неверно истолковал ее слова.
- Jonkheere Феликс все равно попадал бы в неприятные истории, даже если бы меня не было рядом. Так всегда происходит с молодыми господами.
- Спасибо тебе за эту новость, - поблагодарила хозяйка. - Я знаю, и мейстер Юлиус знает это, что когда ты рядом, то все проделки заканчиваются довольно безобидно. Этого не скажешь о собственных затеях Феликса. Смотрителя водокачки ждет кнут и позорная отставка. Я уверена, что это не входило в твои планы.
Долгое время Клаас молчал.
- Разумеется, демуазель совершенно права. Jonkheere Феликсу еще много нужно работать над собой и, желательно, подальше от доброжелательных старших, которые слишком хорошо помнят его отца. Так значит, демуазель полагает, что ему пора оставить университет?
Марианна де Шаретти прижала пальцы к губам:
- Я думала об этом. Но мне казалось, что Лувен очень важен.
Наступило молчание.
Затем подмастерье вновь подал голос:
- Полагаю, демуазель вскоре поймет, что он уже исполнил свое предназначение.
И вновь молчание.
Теперь заговорила она:
- А если я отошлю тебя вместе с ним?
За эти годы она научилась не слушать, что говорит Клаас, но следить за его глазами. Он сказал:
- Jonkheere Феликс взрослеет, ему было бы лучше среди равных по положению.
Марианна по-прежнему пристально наблюдала за ним.
- Но он не будет возражать против мейстера Юлиуса? - Затем, заметив его улыбку, поправилась: - А, понимаю, все наоборот. Это мейстер Юлиус начнет проявлять свой норов. Так, стало быть, если я отошлю сына прочь, вас с Юлиусом придется оставить здесь, чтобы помогать мне вести дела. И начнем мы с достижений, подобных твоим последним подвигам?
- Вы об этом недоразумении с шотландцами? - уточнил Клаас.
- С шотландцем, - резко поправила хозяйка. - Это было преднамеренно и жестоко. Глупо. Смехотворно. Что ты имеешь сказать в свое оправдание?
- Несчастный случай.
Клаас уставился себе под ноги.
- Как с той пушкой? - переспросила Марианна де Шаретти. - За исключением того, что на сей раз это было нечто личное. Ты увидел этого человека на пристани в Дамме. Он тебе не понравился, хотя тогда ты даже не знал, кто он такой. И ты решил высмеять его.
- Демуазель, - Клаас поднял глаза, - я не рассчитывал, что меня обнаружат. Это я оказался в глупом положении.
Она молчала, лишь выжидательно смотрела на него, и ему не оставалось ничего другого, кроме как продолжить:
- Люди действуют в соответствии со своей природой. Мне было любопытно, что он за человек.
- Но теперь-то, после вашей стычки, тебе это прекрасно известно. А в результате - ущерб, который придется оплатить. Оскорбленный заказчик, урон, нанесенный компании, и все это из-за несчастного случая.
Клаас вздохнул:
- Милорд Саймон отправится восвояси после того, как придут галеры. Я буду держаться от него подальше. Думаю, что и он будет держаться подальше от меня. Демуазель, у меня есть новости насчет квасцов.
- Это, верно, держись от него подальше, - подтвердила хозяйка. - Я не потерплю никаких свар, пока ты живешь в моем доме. Если за тебя возьмутся всерьез, то тебе не уцелеть. Одному Богу известно, как ты ухитряешься призвать все это на свою голову. С тобой та же самая проблема, что и с Феликсом. Тебе нужно работать.
Клаас улыбнулся, поднял руки и развернул к ней мозолистыми ладонями.