- Матросы, - зычно начал он, - я намереваюсь пристать к Таити, чтобы пополнить запасы воды и провианта, но не собираюсь там оставаться. В наши дни Таити слишком доступен для флота его королевского величества. Карающая десница правосудия неминуемо настигнет нас. Почему я и предполагаю как можно скорее покинуть Таити и отправиться на поиски какого-нибудь острова, лежащего в стороне от обычных путей английского флота и еще не занесенного на карту. Однако никого принуждать я не стану. Ваша воля остаться на Таити или отправиться со мной.
Он сделал паузу. Когда он снова заговорил, присутствующие сразу почувствовали, какого труда ему стоит соблюдать внешнее спокойствие.
- Да было бы вам известно, в глазах закона мятежниками считаются не только те, кто принимал непосредственное участие в бунте, но также и те, кто был свидетелем мятежа и ничего не сделал, чтобы ему воспрепятствовать. Для первых, вне зависимости от их ранга, - виселица. Для вторых, возможно, - я говорю "возможно" - суд найдет смягчающие обстоятельства. Во всяком случае, у них есть надежда спасти свою жизнь. Матросы, я говорю это, чтобы облегчить вам выбор, прежде чем вы примете то или иное решение.
Он замолк и обвел экипаж вопросительным взглядом.
- Разрешите, капитан, задать один вопрос, - проговорил Маклеод.
- Задавайте.
- Если мы поедем с вами, капитан, можем ли мы надеяться, что рано или поздно вернемся в Великобританию?
- Нет, - отрезал Мэсон. - Никогда. Ни в коем случае. На этом надо поставить крест, Маклеод. Как только мы найдем подходящий остров, я первым делом позабочусь о том, чтобы сжечь "Блоссом", ибо считаю, что действовать иначе было бы чистейшим безумием. "Блоссом" - наглядное доказательство мятежа, и, пока он существует, никто из нас не может считать себя в безопасности.
Он снова замолк, обвел матросов суровым взглядом и заговорил, делая упор на каждом слове:
- Повторяю еще раз, я никого не неволю… Те, кто пожелает могут остаться на Таити. Эти безусловно увидят Англию, но боюсь, - хмуро добавил он, - лишь с верхушки мачты одного из судов королевского флота… А для тех, кто пойдет со мной, повторяю, возврата нет.
Он повернулся к лейтенанту.
- Мистер Парсел, составьте список добровольцев и, когда он будет готов, принесите его мне в каюту.
Он поднял свои серо-голубые глаза на Парсела, потом с минуту молча глядел на океан, мерно колыхавшийся вплоть до самого горизонта, бросил взгляд на паруса, хотел что-то сказать, но раздумал. Затем выпрямил стан, расправил плечи, круто и даже как-то торопливо повернулся и направился к трапу.
Парселу хватило полчаса, чтобы составить список. Его поразило ничтожное количество добровольцев. По всей видимости матросы предпочитали рискнуть свести знакомство с веревкой, чем жить вдали от родины без надежды увидеть ее вновь. "Как странно, - думал Парсел, - все эти люди бедняки, голытьба. Ничто не привязывает их к старому миру. У большинства нет ни жены, ни детей: по бедности они даже жениться не смогли. И что дала им Англия, кроме беспросветной нищеты? Но эта нищета своя, привычная и знакомая. Вот в чем дело. Пугает их неведомое…"
Когда Парсел вошел в капитанскую каюту, он чуть было не задохнулся от жары. А Мэсон сидел перед столом, где была расстелена географическая карта, застегнутый на все пуговицы, в галстуке, потягивая из стакана ром, и хоть бы капелька пота выступила у него на лбу.
- Сколько? - живо спросил он.
- С вами девять, капитан.
- Этого-то я и боялся! - озабоченно проговорил Мэсон. - У нас не хватит людей, чтобы управлять судном.
- Попытаемся взять с собой таитян…
- Боюсь, что мы вынуждены будем это сделать, - ответил Мэсон, - Мы?.. Мистер Парсел, - вдруг спросил он, подняв от карты глаза, - вы тоже записались?
- Да, капитан.
Мэсон поднял брови, но промолчал. Он взял из рук Парсела список, быстро проглядел его, покачал головой и стал медленно читать вслух, останавливаясь на каждом имени, кроме своего и Парсела.
- "Ричард Хеслей Мэсон - кап., Адам Бритон Парсел - лейт., Маклеод - матрос, Хант - то же, Смэдж - то же, Уайт-то же, Джонсон - то же, Бэкер - то же, Джонс - то же".
Окончив чтение, он поднял голову и посмотрел на лейтенанта.
- Ну, что вы скажете о записавшихся?
- Здесь самые лучшие и самые худшие из состава экипажа.
- Верно, - утвердительно кивнул Мэсон своей квадратной головой.
И даже не подумав о том, что его замечание звучит крайне невежливо по отношению к Парселу, он задумчиво протянул:
- Жаль, что я не могу один вести "Блоссом". Не угодно ли стаканчик рома, мистер Парсел? Ах да, я совсем забыл… - добавил он обиженно, будто тот факт, что лейтенант не пьет, оскорблял его лично. - Хоть бы знать, что побудило этих людей записаться!.. Что касается Маклеода - это яснее ясного. Он убил Симона. А Хант убил Босуэлла. У этих двух выбора нет. Но Уайт-то почему?
- Ходят слухи, что он в свое время зарезал человека. Вот он и боится, что, если будет расследование, всплывет и эта история.
- Да, - протянул Мэсон, - весьма вероятно, что и Смэдж человек с прошлым. Но вот Джонс, Бэкер, Джонсон? Готов поклясться, что у этих троих совесть белее снега.
- Джонс пойдет за Бэкером на край света, - пояснил Парсел, - а Бэкер тоже в какой-то мере виновен: он отказался выполнить приказ Барта. - И, помолчав, добавил: - Следовательно, остается только выяснить, по каким причинам действовал Джонсон.
Мэсон не предложил Парселу сесть, и тот с самого начала разговора стоял у стола. Парселу стало как-то не по себе, и это отразилось на его открытом зарумянившемся лице. В подчеркнутом стремлении "капитана" соблюдать дистанцию Парсел видел лишь бессмысленную комедию, и ему стало неловко за Мэсона.
- Да, - произнес Мэсон, снова взглядывая на Парсела, - остается выяснить, по каким причинам действовал Джонсон. - И добавил: - А также и вы, мистер Парсел.
Так как Парсел молчал, Мэсон заговорил снова:
- Вам-то ведь нечего опасаться суда.
- Смею вас заверить, - произнес Парсел, слабо улыбнувшись, - что у меня нет прошлого.
- Я в этом и не сомневался, - невозмутимо подтверди Мэсон. Он ждал ответа важно, как судья. В качестве капитана "Блоссома" он имел право знать, по каким мотивам его первый помощник решил последовать за ним.
- Так вот, - начал Парсел, - возможно, вы и не знаете, но я попросил у Барта разрешения прочесть над телом Джимми молитву. Барт приказал Босуэллу заковать меня в кандалы. Выходит, что и я тоже мятежник.
Мэсон широко открыл свои серо-голубые глаза.
- Но я об этом ничего не слышал.
Он взглянул на Парсела. На миг лицо его утратило свое величаво-спокойное выражение, и он с чувством произнес:
- Благодарю вас, мистер Парсел, за Джимми. Вы поступили мужественно. - И добавил: - Значит, вы полагаете, что суд сочтет вас мятежником?
- Уверен в этом. Кроме того, мне поставят в упрек, что я ничего не предпринял после убийств… после смерти Барта.
Мэсон судорожно моргнул. Он заметил оговорку.
- Вы, безусловно, правы, - сухо произнес он, глядя в пол и снова обратился с вопросом к своему помощнику: - А вас ничто не привязывает к Англии?
Нескромность этого вопроса поразила Парсела. Он стоял в нерешительности. Но нет, лучше уж ответить. В вопросе капитана, в сущности, не было недоброжелательства, к тому же ему предстоит провести с этим человеком всю свою жизнь.
Он проговорил смущенной скороговоркой:
- Отец умер. А матери… - он отвел глаза, - а матери все равно.
Мэсон уставился на карту. Потом сказал с вымученной улыбкой:
- Что ж, мистер Парсел, теперь нам с вами придется плыть одним курсом.
Холодный тон капитана болезненно отозвался в душе Парсела, и он решил промолчать. Мэсон продолжал:
- Если не ошибаюсь, вы уже были на Таити?
- Четыре года тому назад в течение шести месяцев. Меня приютил один таитянский вождь. У него-то я и научился их языку.
- Как? - перебил Мэсон. - Вы умеете говорить по-таитянски? Это мне очень пригодится. И вы говорите бегло?
- Да, капитан.
- Всего за полгода! У вас положительно талант к языкам мистер Парсел, - добавил он и смущенно улыбнулся, как будто предположение, что офицер корабля может быть интеллектуально одарен, уже само по себе оскорбительно.
- Как вы думаете, дадут нам таитяне провизии?
- Все, что мы пожелаем.
- И безвозмездно?
- Да. Зато у нас - начнутся кражи.
- И часто они будут красть?
- Каждый день.
- Но это же скандал! - Мэсон даже побагровел от негодования.
- Вовсе нет, - ответил Парсел. - Они дают вам все, что у них есть, и берут у вас все, что им приглянется: таково в их представлении истинное братство.
Мэсон нетерпеливо хлопнул ладонью по столу.
- А тот таитянский вождь, который вас приютил…
- Его зовут Оту.
- Он пользуется у себя влиянием?
- Огромным. Кроме того, у него еще одно преимущество - голубые глаза. Он уверяет, что происходит по прямой линии от капитана Кука, - с улыбкой добавил Парсел.
Мэсон поджал губы с чопорно-ледяным видом, и Парсел вдруг осенило: ведь капитан Кук был капитаном. Значит, бы человеком безупречным…
Мэсон поднялся из-за стола. Он был лишь немного выше Парсела, но такой широкоплечий и плотный, что Парсел всякий раз ощущал себя рядом с ним чуть ли не ребенком.