В 1295 году Китайская империя вознамерилась заключить союз с кхмерами, ее послы были восхищены богатством королевства. Возможно, что такая роскошь в конце концов разнежила потомков древних камбоджийцев, потому что в XVI веке завязывается борьба между новым королевством и Сиамом, и могущество кхмеров мало-помалу угасает. И угасание это произошло столь быстро, что в конце XVII века уже почти перестали говорить об Ангкоре, хотя еще в 1672 году, по свидетельству французского миссионера отца Шевроля, о нем отзывались с большим почтением.
Между тем итоги истребительной войны, когда победитель массами уводил жителей в плен, не были единственной причиной упадка Камбоджи; бывали еще проблески мужества и славы; в 1540 и 1570 годах ее король побеждал сиамцев и смог вернуть уведенное в плен население.
Но вскоре междоусобные войны и анархия заставляют выродившихся потомков прежних королей Камбоджи искать у своих прежних вассалов, сиамцев, поддержки против соперников. К концу XVII века претенденты на престол, не получив поддержки от Сиама, ищут союзников среди властелинов Хюэ, а те в свою очередь вмешиваются в дела Камбоджи, овладевают Нижней Кохинхиной, тогда как Сиам захватывает провинции Баттамбанг, Ангкор и Лаос. С тех пор началось расчленение могучей прежде империи, и только наша интервенция смогла его прекратить; наши войска нанесли поражение Аннаму и проявили твердость в отношениях с Сиамом.
Гениальные архитекторы, воздвигшие чудеса Ангкор-Вата, были вывезены вместе с прочими жителями и украшали столицу Сиама, которая в те времена располагалась в Айютии, но победители плохо обращались с ними, и они не открывали секретов своего мастерства. Варварская военная тактика сиамцев, которые всюду несли пожары и разрушения, объясняет исчезновение памятников письменности Камбоджи.
Самым знаменитым и почитаемым из всех архитектурных творений, говорящих об уровне цивилизации и мощи старой Камбоджи, является храм Ангкор-Ват.
"При взгляде на этот храм, - рассказывает натуралист Анри Муо, который погиб в лесных дебрях Лаоса, - разум чувствует себя подавленным, а воображение ощущает свою бедность; смотришь, восхищаешься и, охваченный восторгом, хранишь молчание; ибо где найти слова, чтобы воздать хвалу творению, которое не имеет себе равных в мире?..
Когда входишь во врата центрального павильона, перед тобой открывается широкая, выложенная плитками дорога, ведущая к зданию. Оно состоит из прямоугольных галерей, обрамляющих террасы. Меньшая сторона нижней террасы достигает ста восьмидесяти метров, тогда как боковые стороны равны двумстам; терраса украшена по углам беседками. Среднюю террасу венчают четыре башни, напоминающие по форме огромные тиары.
Посредине средней террасы находится приподнятая верхняя терраса, которая также завершается четырьмя башнями. Центр верхнего массива, являющийся одновременно и центром всего сооружения, несет на себе еще одну башню, самую высокую. Алтарь, или святилище, находится именно в ней, в наиболее близкой к небу и дневному свету части здания.
И нет ни одного камня, который не был бы тщательно обработан, орнаментирован, изукрашен скульптурами, одна чудесней другой. Огромные блоки, из которых сложен храм, вырезаны из песчаника и просто составлены вместе, то есть они держатся без цемента; этот монумент, размеры которого исчисляются километрами и который содержит не менее тысячи восьмисот колонн, является одним из последних свидетельств архитектурной мощи кхмеров".
Отдав щедрую дань восхищения величественным руинам, французская миссия проплыла по большому озеру через камбоджийские земли, достигла одного из притоков Меконга и углубилась в Лаос.
Лаос - это внутренняя область, хорошо известная сегодня благодаря прекрасным исследованиям доктора Неиса, французского судового врача, и месье Пави, консула в Луангпрабанге, но в то время совершенно неведомая. Знали о ней только то, что в основном ее населяют дикие племена, что она простирается вдоль Меконга, на запад от Аннама и Тонкина, от которых ее отделяет горная цепь.
При вступлении в Лаос всякая надежда продолжить плавание на пароходе рухнула. Огромное количество скал и островков было разбросано в водах реки с чрезвычайно бурным течением; русло перегораживало немало водопадов высотой до пятнадцати метров… Все это заставило участников миссии тащить на себе весь багаж, чтобы пересесть в туземные пироги за полосой водопадов.
Франсис Гарнье, которому поручили вести разведку и находить проходы, рассказывает об экскурсии, совершенной им в глубину затопленного леса, где он на каждом шагу подвергался риску наткнуться на невидимый под водой ствол дерева, унесенного течением.
Вот как он описывает рискованный эпизод этого плавания, предпринятого в хрупкой пироге с одним французским матросом и двумя камбоджийскими гребцами:
"Поскольку мой экипаж отказывался продвигаться вперед ввиду опасности маршрута, я напомнил им, что они обещали сопровождать меня до самого Преатапанга, что было не так трудно на такой маневренной лодке, как наша, и кроме того, я пообещал им двойную плату. Тогда они согласились, но продолжали удаляться от берега, намереваясь пройти посередине реки, обходя быстрины. Я подал знак Рено взяться за кормовое весло и с револьвером в руке приказал камбоджийцам следовать тем путем, который я укажу. Они повиновались и тут же завладели веслами, полагаясь больше на свое умение, чем на наше.
Довольно долго тянувшийся в меридиональном направлении правый берег внезапно выгнулся к востоку, перпендикулярно перегородив поток. Выступающий на другом берегу мыс, расположенный выше по течению, направлял в этот изгиб воды реки, которые всей массой обрушивались на эту преграду с огромной скоростью и жутким грохотом, разбиваясь на четыре или пять проток, разделенных островами; мутные волны с яростью кидались на пляж, перехлестывали через него, прорывались в лес, вздымая пену вокруг каждого дерева и каждой скалы, и оставляя нетронутыми лишь самые крупные деревья и наиболее массивные валуны. Обломки сбивались в кучи, и только несколько лесных гигантов и черноватых скал еще сопротивлялись бешеному напору воды, возвышаясь посреди обширного ослепительно белого моря, полного водоворотов и щепок.
Вот куда несло нас с быстротой молнии. Самое главное было - не дать воде увлечь нас в лес, где нашу лодочку разнесло бы на тысячу кусочков. Нужно было во что бы то ни стало обогнуть мыс… Эту задачу нам удалось частично выполнить. Грохот стоял оглушительный, зрелище стремительного потока просто завораживало. Секунду спустя мы уткнулись в ствол дерева, вдоль которого вода вздымалась на несколько метров в высоту. Бледным от страха, но сохранявшим присутствие духа гребцам удалось не разбить об этот ствол наше суденышко.
Понемногу головокружительное течение приутихло, берег снова обрисовался, и мы смогли высадиться на сушу.
Когда преодолеешь водопады, попадаешь в район, где Лаос предлагает изобилие естественных продуктов, ибо это один из наиболее благоприятных регионов тропической Азии. К сожалению, со времен завоевания сиамцами жители Лаоса, придавленные налогами и поборами, упавшие духом от притеснений, работали только на самих себя, совершенно не заботясь о процветании своего плодородного живописного края".
После многих волнующих приключений миссия достигла наконец Вьентьяна, прежней столицы Лаоса, от которой осталась лишь груда руин. Туда французы прибыли 2 апреля. А 28-го достигли города Луангпрабанга, тогдашней столицы страны.
Начиная от Луангпрабанга Меконг меняет свой вид. Ширина его, измерявшаяся километрами, теперь не превосходит пятисот - шестисот метров, а зажатые между скалами воды буквально кипят и ревут в бессильной ярости. В Сиангкхуанге река сужается до восьмидесяти метров; пирог и лодочников там почти не найти. С этого момента исследователи должны были покинуть свои лодки и следовать по суше; им оставалось пройти еще две тысячи четыреста километров, после чего они вступили в Бирму, где они подверглись недоброжелательным выпадам со стороны местных властей.
На их долю выпало немало страданий и жестокой усталости, пока они добрались до Юньнани. Начался сезон дождей, все вокруг было затоплено. Вода повсюду… одна только вода! Они проводили дни и ночи, бредя по пояс в залитых водою оврагах, засыпая на мокрой земле, где их терзали кровососущие насекомые, пересекали бесконечные леса, вечно остерегаясь, как бы не попасть в бирманскую ловушку. Так они прибыли в Сиангкхуанг, где находится король, зависящий от двора Ава. Несмотря на изодранную одежду путников, их крайне утомленный вид, французскую миссию встретили очень гостеприимно жители деревни Се-Mao, находящейся уже в провинции Юньнань. Больше всего туземцев интересовали лица европейцев, потому что на этот счет ходили самые странные и фантастические россказни.
Однажды китайский мандарин обошел вокруг Дудара де Лагре и вопреки формальным требованиям этикета, принятого среди жителей Поднебесной, приподнял шляпу начальника экспедиции, а когда его спросили о причинах столь странных действий, ответил:
- Это чтобы увидеть третий глаз, который, говорят, есть у европейцев сзади на голове и служит им для нахождения подземных кладов!