- Неужто они там, в селе, без женщин обходятся?
- Есть и женщины, и ребятня при них, только и они, как и их мужья, связаны обетами Места Истины. Еще удивительнее, что болтушек среди них не бывает. Даже их мужья словоохотливее.
- Ты их хоть видал?
- Пару раз.
- Ну и как они? Личиком-то вышли?
- Да ничего себе попадаются… Но ты, вижу, настырничаешь.
- Ладно, ты скажи, а право выходить из селения у них есть?
- Все, кто живет в деревне, вольны покидать ее и возвращаться в нее. Они свободно разгуливают по дорожке от самого Места Истины до первого укрепления. Они вроде бы даже до восточного берега добираются, но это не мое дело.
- Слушай, мне с каким-нибудь мастером потолковать надо!
- Для начала тебе следовало бы разузнать, что братия считает красивым, а что - хорошим. Пустословов и без тебя хватает. Смотри, вот эти твои замашки, ну… манеры… С таким, как ты - каков ты теперь, - и разговаривать никто из братства не станет.
- Ты про укрепления говорил… Сколько их?
- Пять. Их еще называют "пятью стенами". Мимо сторожевых постов мышь не проскользнет, поверь мне, тем более что и на холмах - дозоры, за которые отвечает новый начальник стражи. Зовут этого человека Собеком, он нубиец, на его счету много подвигов. Почти все его люди - из его же племени, и они преданы начальнику до мозга костей, и никто не смеет ему перечить. Иначе говоря, к ним не подступиться и они неподкупны. Дозорные так боятся Собека, что немедля же выдают всякого, кто только попробует их подмазать.
Жар решил: надо просочиться всеми правдами и неправдами через первое укрепление, а там, глядишь, кто-нибудь из сельчан подвернется.
- А что, если ты прикинешься захворавшим, а я пускай буду твой свояк, которого ты позвал на подмогу - воду-то кто-то нести должен, так? Неужто стража не войдет в твое положение?
- Надо подумать. Только все равно ты далеко не зайдешь.
Когда они добрели до первого укрепления, Жар понял, что расклад пока в его пользу. Дозорные сменились, прежних лучников не было видно, значит, узнать его было некому.
- На тебе лица нет, - вместо приветствия сказал черный страж пожилому водоносу, повисшему на руке юного богатыря. - Что с тобой стряслось?
- Да вот, обессилел… Потому и пришлось звать на подмогу этого парня. Спасибо, что он не отказался.
- Родня твоя?
- Племяш.
- Ручаешься за него?
- Мне скоро придется оставить эту работу. Лета. И здоровье не то. А он… может, он меня и заменит.
- Ладно. Пускай вас на втором посту проверяют.
Первая победа! Упорство окупается. Если удача его не покинет, то он дойдет до самой ограды, а там уж хоть какой-нибудь мастер да попадется.
Второй пост оказался придирчивее, а третий уж совсем лютовал. Но все же стража не заподозрила пожилого водоноса в притворстве. Все понимали: срывать поставки воды непозволительно, да и ни один страж не спешил покидать свой пост и отнимать ношу у якобы занемогшего водоноса; впрочем, они вряд ли имели на это право. Так что охранники, покочевряжившись, в конце концов пропускали болящего пожилого водоноса и его молодого помощника.
Четвертый дозор почти не обратил на них внимания, и обязательный досмотр почти не отнял у них времени. Но перед последним, пятым, укреплением на дороге воцарилась суматоха. Работяги из помощников кинулись развьючивать ослов и таскать корзины с хлебами и глиняные сосуды с овощами, сушеной рыбой, мясом, фруктами, оливковым маслом и благовониями.
Люди переругивались, сетовали, что продвижение застопорилось, хихикали… Страж дал знак водоносам, и они принялись переливать воду из своих бурдюков в громадный глиняный кувшин - эта необъятная посудина заворожила Жара. Что ж это за гончар сладил такой огромный сосуд? Как ему это удалось?
Вот какое чудо еще на подходе к Месту Истины поразило молодого человека.
5
Коренастый мужчина окликнул Жара:
- Чему ты так дивишься, а, парень?
- Как это слепили такой здоровенный горшок?
- Есть один такой мастер. Гончар из Места Истины.
- А как он смог с такой громадиной управиться?
- Много хочешь знать, парень.
Лицо юноши просветлело: это - мастер из деревни, сомневаться не приходится!
- Я не попусту любопытствую! Я хочу стать рисовальщиком и вступить в братство.
- Ах так?.. Ну, отойдем, поговорим.
Крепыш отвел Жара в сторону, подальше от пятого, и последнего, укрепления, туда, где начинались ряды мастерских, в которых трудились канатчики и ткачи. Указал на глыбу у подножия каменистого холма: мол, садись.
- Что ты знаешь про Место Истины, мальчик?
- Очень мало. То есть, считай, ничего… Но думаю, что мне надо прожить жизнь свою именно в этом месте.
- А с чего это ты так думаешь?
- Я только одно занятие люблю. Рисовать. Хочешь, покажу?
- Меня на песке нарисовать сможешь?
Подобрав угловатый кремень, Жар, не сводя глаз со своего натурщика, стремительно набросал контуры человеческого лица.
- Гляди… Ну что скажешь?
- Способный ты. Учился где-нибудь?
- Негде было! Мой отец - земледелец, а я - единственный сын. Но я всегда рисовал, всегда, когда выдавалось время. Но мне знаний не хватает, а где я их найду? Только здесь! И еще я рисовать красками не пробовал. А хочется - рисунки красками живее.
- Да, не обижен ты ни честолюбием, ни дарованиями… Но этого вряд ли довольно, чтобы тебя допустили в Место Истины.
- А что еще нужно?
- Знаешь что? Я попробую найти какого-нибудь человека, который сможет тебе помочь.
Жар ушам своим не верил. Окупается, значит, не только упрямство, но и дерзость! За считанные часы он перенесся из одного мира в другой. Мечты сбываются!
У длинного ряда мастерских, вытянувшихся по эту сторону высоких стен, окаймлявших селение и казавшихся совершенно неприступными, юноша заметил какие-то непонятные деревянные постройки - такое легкое сооружение, похоже, можно было в миг собрать. Или разобрать.
Крепыш перехватил его взгляд.
- Не все помощники трудятся здесь изо дня в день… Есть и такие, которых доставляют сюда лишь в случае особой нужды. Вот эти разборные бараки - для них.
- А ты - не из их числа?
- Я - прачечник. Работка та еще, грязищи… я тебе скажу! Мне и бабское тряпье стирать доводится: глянул бы ты на эти пятна и потеки! Срамота! И в этой запретной деревне тоже таких свинюх навалом. Как и во всякой другой - всё одна беда.
И коренастый прямым ходом двинулся к пятому укреплению.
У Жара дух перехватило и ноги отнялись.
- Зачем?.. Ты куда?
- А ты что, думаешь просочиться в Место Истины без спроса и допроса? Иди за мной, я тебя не подведу.
Молодой человек пересек порог сторожевого укрепления, поеживаясь под издевательским взглядом лучника-нубийца, прошел через темный коридорчик и оказался в тесной конторке со столом, за которым восседал величественный чернокожий воин, мощный и хорошо сложенный. Как сам Жар.
- Приветствую, Собек, - затараторил коренастый прачечник. - Вот, лазутчика тебе привел. Он умудрился незамеченным миновать пять дозорных постов. Один водонос помог. Надеюсь, будет награда, достойная оказанной услуги.
Жар крутанулся и метнулся к двери.
Двое лучников-нубийцев кинулись на него. Но Жар двинул одному локтем в лицо, другому - коленкой в пах. И был бы таков, не вздумай он схватить прачечника за подмышки и поднять его над головой.
- Ты меня продал! И дорого за это заплатишь!
- Не губи меня! Я только выполнял приказ!
И тут же Жар почувствовал на пояснице, напротив почки, острие кинжала.
- Довольно! Ну-ка отпусти его, - приказал Собек. - И успокойся. Не то распрощаешься с жизнью.
До юноши дошло, что нубиец не шутки шутит, и опустил прачечника на пол. Тот сразу же кинулся наутек, забыв о награде. Лишь бы от греха подальше.
- Надеть на него наручники, - приказал начальник местной стражи.
Руки в деревянных колодках, ноги связаны. Но когда Жара бросили на угол стола и он сильно ударился головой о стену, из его горла не вырвалось ни единого звука.
- Ишь, стойкий какой, - хмыкнул Собек. - И до чего же настырный. Кто тебя сюда послал?
- Никто. Я хочу стать рисовальщиком и присоединиться к братству.
- Рассказывай… Лучше ничего придумать не мог?
- Правду говорю! Истинную правду!
- Ага! Истинную! Так тебе и поверили… будто бы у такого народца бывает правда или истина… Доложу тебе, что здесь много таких перебывало, как ты. И покруче тебя. И все они быстро сознавались во лжи… Советую вести себя разумнее… Не то… Ты мне не веришь?
- Я не вру!
- Скорее уж, скажу я тебе, ты ловок и смекалист.
А мои подчиненные никуда не годятся. Они будут наказаны, а ты… ты мне расскажешь, кто тебе платит, откуда ты тут взялся и зачем ты здесь.
- Я - сын земледельца, и я хочу поговорить с каким-нибудь ремесленником из Места Истины.
- И что ты ему скажешь?
- Что хочу стать рисовальщиком.
- Заладил… Какой же ты настырный… Не нравится мне этот разговор… Не испытывал бы ты моего терпения, не то гляди… Оно не бесконечное.
- Я не могу сказать ничего другого. Потому что это правда.
Собек потер подбородок.
- Ты должен понять, мой мальчик: мои обязанности состоят в обеспечении совершеннейшей безопасности Места Истины. Любыми средствами и способами, которые только могут понадобиться и в которых я прекрасно разбираюсь - лучше, чем кто-либо другой. И отношусь к своему делу с предельной серьезностью. Ибо мне не все равно, что обо мне думают.