– И это все? – спрашиваю.
– Все, – кивает он. – Пойдем скорее отсюда, а то увидит кто-нибудь. Это, мой дорогой Флэшмен, совсем не дело – смотреть на эти туземные представления.
– Удивляюсь, как власти их разрешают? – говорю я. Он же заявляет, что "Фри-пресс" давно ратует за запрет, но индийские процессии еще хлеще – в них участвуют парни на ходулях и с факелами, а еще ходят даже слухи про факиров на той стороне реки, так те ходят по раскаленным углям.
Это навело меня на правильный путь. С пристанью, с ее нескончаемым рядом торговых палат и складов, я, естественно, был знаком, зато лежащий на другом, западном, берегу туземный город выглядел убогим и вряд ли заслуживал более близкого знакомства. Но однажды вечером, когда Элспет отправилась на какой-то девичник, я, доведенный до отчаяния, перебрался на ту сторону и почувствовал себя настоящим отважным первопроходцем.
За скоплением хижин начинался Китайский квартал: улицы ярко освещены фонарями, игровые дома и казино на каждом углу, уличные представления и акробаты – индийские огнеходцы в том числе, мой напомаженный друг не соврал, – сводники осаждают тебя на каждом шагу, обещая познакомить со своей сестрой, которая сладострастна, как королева Виктория. Какими судьбами наша царственная госпожа ухитрилась быть в течение большей половины прошлого века образцом плотского соблазна для всего Востока, остается для меня загадкой; быть может, им казалось, что каждый настоящий бритт обязан питать к ней похоть? А шлюх вокруг столько, что хватило бы удовлетворить целую армию: выглядывающие из окошек китаянки с бледно-фарфоровыми лицами; высокие, грациозные клингийки с Короманделя, прохаживающиеся по улице с застенчивой улыбкой; нахальные малайки, зазывно махающие клиентам, выставив напоказ свои прелести. Это была настоящая ярмарка тщеславия, но все не то. По большей части, одна зараза – самое то для пьяных матросов, которым все равно, оберут ли их – а то и зарежут, – но мне хотелось найти чего получше. И я не сомневался, что найду, и быстро, раз уж напал на верный след. Но для начала решил ограничиться разведкой, так что, отшвырнув в сторону нескольких сводников и самых наглых шлюх, я направил свои стопы обратно к мосту.
И встречаю не кого иного, как Соломона, выходящего из своей конторы. При виде меня он оторопел.
– Б-же правый, – говорит, – не хотите ли вы сказать, что были в торговой части города? Дружище, знай я, что это вас интересует, организовал бы охрану – это, знаете ли, не самое безопасное место на земле. Уж по крайней мере, для вас, как мне кажется.
Думаю, он смекнул что к чему, но если ему угодно было разыгрывать невинность, тем лучше. Я сказал, что тут очень интересно, как во всех туземных городах, и ничего со мной не случилось, не о чем волноваться.
– Вот и прекрасно, – отвечает он, беря меня под локоть. – Я и забыл: вам в свое время довелось повидать экзотику. Но Сингапур… хм-м, это весьма своеобразное место, даже для бывалых парней. Вам не приходилось слышать про банды "чернолицых"? Китайцы, да, – ничего общего с "тонгами" и "хью" – тайными обществами, которые заправляют в этих местах, но тоже опасные мерзавцы. Слыхал, они недавно даже на восточном берегу объявились: грабежи, похищения и все такое. А лица чернят сажей. Безоружный белый человек, расхаживающий в одиночку – для них как приманка. Если соберетесь вернуться сюда, – он посмотрел на меня и тут же отвел взгляд, – дайте мне знать – в северной части туземного города можно найти действительно приличные заведения: богатые китайцы ходят туда, а это народ изысканный. "Храм Неба" – одно из лучших: никаких воров или жуликов, и обслуживание по первому разряду. Кабаре, туземные танцы… ну и все такое, в общем.
"Погодите-ка, – думаю, поскольку до меня дошло, к чему он клонит, – неужто Соломон предлагает себя в роли сводника?" Быть может, намерен вовлечь меня в греховные удовольствия, чтобы без помех обхаживать Элспет, или это своего рода вежливость – направить меня в лучший бордель города? Я не успел прийти к окончательному выводу, как он продолжил:
– Кстати, о богатых китайцах – вам с Элспет еще не приходилось встречаться с ними? Это сейчас самые интересные люди этого города – парни вроде Вампоа или Тан Ток Сенга. Мне нужно было давно озаботиться – боюсь, я непростительно пренебрегал вами, но когда проведешь в отсутствии три года… столько дел накопилось, вы же понимаете, – и он лукаво усмехнулся. – Признайтесь: сингапурское общество вам показалось немного скучноватым, не так ли? Болтовня старины Баттерворта… да и Логана и Дайса… Это совсем не Гайд-парк, правда? Но не печальтесь – я организую вам визит к Вампоа, там-то не до скуки, уверяю вас!
И он не обманул. Соломон сдержал слово, и на третий день Элспет, я и старый Моррисон отправились в паланкине в особняк Вампоа. Местечко было шикарное, скорее дворец, нежели дом, с освещенным фонарями садом, а сам хозяин с поклонами встречал нас у дверей. Им оказался крупный, толстый китаец с бритой головой и косицей, свисающей аж до пят, одетый в черный шелковый халат, расшитый алыми и зелеными цветами – прям вылитый Аладдин, если не принимать в расчет бокал шерри в руке – он никогда с ним не расставался, и бокал этот никогда не пустел.
– Добро пожаловать в мое ничтожное убогое жилище, – говорит он, сгибаясь настолько, насколько позволял объемистый живот. – Так всегда говорят китайцы, не правда ли? На самом деле я нахожу свой дом превосходным, быть может, лучшим в Сингапуре. Но должен признаться, никогда его не посещала столь прекрасная гостья, – это к Элспет, зачарованно глазевшей на роскошные лакированные панели, украшенные золотыми листочками колонны, орнамент зеленого камня и шелковую драпировку, которыми были отделаны покои Вампоа. – Вам следует сесть за обедом рядом со мной, прекрасная златовласая леди, и пока вы будете восхищаться убранством моего дома, я буду любоваться вашей несравненной красотой. И тогда мы оба проведем замечательный вечер, ублажая себя приятным разговором.
Так он и поступил, усевшись рядом с Элспет и потягивая свой неизменный шерри, пока мы угощались китайскими блюдами в столовой, по сравнению с которой покои Версаля показались бы жалкой мансардой. Еда была ужасная, как и вся китайская кухня, – впрочем, некоторые супы и каштаны в сливках оказались весьма недурны – зато прислуживали нам симпатичные китаяночки в обтягивающих шелковых одеждах, у каждой своего цвета. Даже тухлые яйца с гарниром из водорослей и мерзким соусом кажутся не так плохи, когда их подносит милашка с раскосыми очами, обдающая тебя ароматом духов, которая склоняется над тобой весьма волнующим образом, показывая, как надо орудовать палочками для еды. Чтоб мне провалиться, если эта наука легко далась мне – потребовалось целых две учительницы, обступивших меня с обоих боков, чтобы показать что к чему. Элспет посетовала Вампоа, что меня стоило бы оснастить ножом и вилкой.
Не считая нас троих и Соломона других гостей почти не было – только Балестье, американский консул – шустрый плантатор-янки с неисчерпаемым запасом веселых историй, да Качик Мозес – большая шишка в местном армянском сообществе. Последний оказался самым приличным из евреев, которых мне приходилось встречать, и мигом нашел общий язык со старым Моррисоном. Они сразу принялись спорить о ценах, и когда к ним присоединился и Вампоа, Балестье воскликнул, что не успокоится, пока не расскажет один анекдот на тему: "Встречаются как-то китаец, шотландец и еврей…", – чем рассмешил всех. Вечеринка оказалась веселой, и по части напитков недостатка не наблюдалось, но некоторое время спустя Вампоа сделал знак, и началось небольшое представление, включавшее несколько китайских песен и сценок – худшего сорта пантомимы еще поискать, но костюмы и маски довольно милые, – да двух китайских танцовщиц: очаровательные чертовки, вот только, увы, закутаны с головы до пят.
Затем Вампоа провел для меня и Элспет экскурсию по своему удивительному дому – все стены в резных панелях из черного дерева и слоновой кости – сквозняки там, видать, жуткие, но выглядит красиво, – а двери овальные, с нефритовыми ручками и позолоченными притолоками. По моим прикидкам, стоило это все не меньше полмиллиона. Под конец он подарил мне нож в форме миниатюрного кинжала с перламутровой инкрустацией. Чтобы продемонстрировать его остроту, хозяин бросил на лезвие муслиновый платок, и тот, увлекаемый вниз лишь собственным ничтожным весом, оказался рассечен надвое. Я с тех пор никогда не точил этот нож, но он и сейчас, спустя шестьдесят лет, остается таким же острым. Элспет получила фигурку лошади, вырезанную из нефрита со стременами и поводьями, сделанными из крошечных цепочек того же камня – Б-г знает, сколько она стоила.
Женушка тут же помчалась к остальным, призывая Соломона восхититься подарком, а Вампоа негромко говорит мне:
– А вы давно знаете мистера Соломона Аслама?
Я ответил, что мы познакомились в Лондоне с год назад. Он кивнул своей лысой башкой и обратил ко мне бесстрастное, как у Будды, лицо.
– Он, полагаю, намерен провезти вас по своим владениям? Это должно быть интересно – надо спросить у него, где они находятся. Мне и самому хотелось бы побывать там как-нибудь.