- Вы забываетесь, поручик! Я понимаю, что говорю. Со знанием русского языка да с молитовкой куда лучше одурачивать… Нет, это безобразие! - снова выкрикнул капитан, отвечая на недоуменные взгляды гостей. - Своими денежками мы оплачиваем шпионов, у своей груди их пригреваем… Прачки, парикмахеры, бои, портные… Вся эта орава в сотни глаз смотрит, что мы здесь делаем и сколько нас на Квантуне. Попробуй скройся от них и сохрани государственную тайну. Все они - веревочная петля, в которой мы стоим обеими ногами. Придет время, они дернут за ее конец, и мы брякнемся… Во весь рост брякнемся.
Лыков опустил голову. Большинство гостей задумалось, а поставщик леса проговорил:
- Надо налить еще по рюмочке и промыть глаза… Прачек и содержанок испугались. Эка, подумаешь, страсть!
- Вы прохвост! - взвизгнул капитан. - Выходите во двор, я вас выдеру за уши. А то здесь, знаете, при дамах неудобно.
- Что? Что? - захлопал глазами поставщик леса.
- Пойдемте на свежий воздух, - испуганно сказал директор банка и вывел толстяка на крыльцо.
- Я извиняюсь, господа. Но прошу хорошенько вдуматься в мои слова. Не сегодня, так завтра- война, а мы обвешаны услужливыми японцами… Боже мой, когда же все поймут эту опасность!
Голос капитан задрожал. Протерев очки и сделав общий поклон, он ушел.
- Какой невозможный человек! - воскликнули гости.
- Вы не знаете Николая Степановича Резанова, - сказал полковник. - В его словах много правды. Япония растет. Авторитетные военные специалисты не отрицают серьезной опасности. Мой коллега, инженерный полковник Величко, который был командирован сюда для составления проекта крепости, в отчете за 1899 год писал: "Чем более порт Дальний будет развиваться в коммерческом отношении и шире снабжаться всеми портовыми средствами - доками, пристанями, углем и проч., тем более он будет годен к услугам противника… И если противник овладеет портом Дальний и придется встретить его сосредоточение в Артуре, то железная дорога, - соединяющая Дальний с Порт-Артуром, принесет ему огромную пользу и дозволит сосредоточить под крепостью значительные осадные средства". Несомненно, торговый порт следовало бы - построить в бухте Голубиной и прилегающих к ней заливчиках. Существовал проект - соединить каналом западный бассейн Артура с Голубиной бухтой. Тогда, несомненно, получилось бы очень устойчиво.
Шум в столовой заставил насторожиться Валю. Она сидела за пианино и ждала капитана, которому обещала - сыграть одну из его любимых музыкальных пьес.
Подошел, покачиваясь, поручик.
- Никак не ожидал, - рассмеялся он. - У Лыкова японка-шпионка живет. - Поручик, узнав об ухаживании Лыкова за Валей, был оскорблен. - Купеческая распущенность! Разгильдяйство! Лыковщина!..
Валя встала и, обернувшись, строго посмотрела на поручика.
- Где Николай Степанович? Ушел домой? А вы, Игорь Сергеевич, хорошо знаете Лыкова? Я не склонна хвалить его, и все же, прошу вас, не теряйте к себе уважения…
Поручик моментально отрезвел и, схватившись за голову, выбежал из гостиной.
- Какая бестактность! Тихон так бы не поступил, - прошептала Валя.
2
Как только Лыков ушел в гости, Саша-сан уселась за письменный стол и принялась старательно выписывать цифры из железнодорожных накладных и пароходных коносаментов.
"Брусья лиственничные -1200 штук, брусья сосновые- 20 000 штук, балки тавровые - 6000 штук, цемент-1500 бочонков".
- Подобные записи Саша-сан делала спокойно и свободно даже в присутствии Лыкова.
После скандала у Иновых Лыков раньше всех ушел домой. Ему стало грустно и досадно. Над выводами капитана он внутренне смеялся, но сомнение закралось.
Саша-сан встретила хозяина с радостной улыбкой и хотела пройти с ним в спальню.
-. Подожди, голубушка. Мне нужно одно письмо прочитать. Оно лежит на письменном столе.
Они вошли в кабинет. Увидев исписанным длинный лист тонкой японской бумаги, Лыков рассмеялся:
- Опять письмо папе и маме? Ты научи меня писать по-японски. Красиво у вас закорючки выходят.
Лыков положил ладонь на письмо и пригляделся к нему.
"Цифры. Зачем в письме цифры?" - подумал он, и кровь ударила в его лицо. Навалившись на стол всей грудью, как бы ища нужную ему бумагу, он просмотрел итоги накладных и коносаментов. В письме были те же цифры.
- Не могу найти. Разве в сейф положил? Ты кончила писать? Кончай. Спать пойдем. Иди готовь постель, а я запру бумаги. Ты у меня, голубушка, замучилась с переводами коносаментов. А я все гуляю. Шабаш! По-серьезному возьмемся за русское дело.
Японка поцеловала Лыкова и направилась в спальню, а он сгреб со стола всю переписку.
"Постой! У меня же есть другой ключ от несгораемого шкафа. Вероятно, сюда не подходит", - думал Лыков, запирая сейф. Он достал ключик из кошелька. - Очень похожи друг на друга. Не подходит. Прекрасно… Забавно будет, если воры похитят ключи…"
Саша-сан лежала в постели с закрытыми глазами. Лыкову не давали спать нахлынувшие думы. Прав или неправ капитан? Раскинув руки, Лыков притворно захрапел. Прошло десять - двенадцать томительных минут. Саша-сан спустила ноги с постели и просунула руку под подушку за ключами. Поднявшись, она стала во весь рост и, наливая в стакан холодную воду, прислушивалась к храпу Лыкова, потом отошла от кровати и бесшумно придвинулась к двери.
Очутившись у сейфа, она привычным жестом взяла ключ и сунула его в скважину. Не входит. Перевернула. Опять не входит. Лоб Саши-сан покрылся холодной испариной.
"Какие-то новые ключи? Почему я о них ничего не знаю?" - подумала она и вернулась в спальню. Лыков по-прежнему всхрапывал.
"Лихоманка затрясла. Волнуешься? Ключ-то не подошел? Значит, дело серьезное. Ловко же я придумал! Папа и мама не получат очередного письма". Лыков не удержался и засмеялся.
- Что с тобой? - вскрикнула японка и откинула одеяло.
- Веселый сон я видел. Спи. Завтра расскажу.
Треволнения ночи утомили Сашу-сан и перед рассветом, убаюканная легким храпом хозяина, она крепко уснула. Лыков всю ночь разыгрывал спящего. Это было нетрудно - досада на себя взвинтила ему нервы.
В восемь с половиной часов он встал и, выбрав вчерашнюю перепуску из сейфа, отправился в банк.
- Там, наверное, переводчики есть. Проверю, а завтра приму меры. Скандал!..
Вернувшись к обеду, он не нашел японки. Вскоре выяснилось, что она скрылась вместе с Вишней-сан.
3
И вторую ночь Лыков волновался, но уже один. Он не жалел о японке, но душила злоба: как так? Его, русского купца, и вдруг провели японцы! Одурачили бабой! Тысячу раз прав капитан…
На следующее утро Лыков уехал в Артур, поручив надежному лицу следить на пристани за отъезжающими японками.
Порт-Артур жил жизнью большого портового города, и Дальний против него казался заброшенной выставкой, сыгравшей свою роль и подлежащей слому. Планы наместника Алексеева были противоположны планам графа Витте. Наместник не уделял внимания Дальнему, а старался возводить больше коммерческих построек в самом Порт-Артуре. Сорок миллионов, потраченных на коммерческий порт, повисли в воздухе еще задолго до объявления войны. Совсем по-другому выглядел бы Порт-Артур, если бы эти миллионы были затрачены на него.
Как только Лыков прибыл в Порт-Артур, его ошеломили всевозможные слухи. Токио по-прежнему отстаивает требования, предъявленные Петербургу, и всячески запугивает наше правительство; в свою очередь, в Петербурге нелюбезно разговаривают с японским послом. Японцы, проживающие в Артуре, ликвидируют свои дела и выезжают. Лыков убедился в этом лично: японская парикмахерская "главного начальника Квантунской области" (так было написано на вывеске) оказалась закрытой. Лыков весь день проходил небритым и часто мысленно восклицал:
- Ловко у них все подстроено. Придут бриться, ведут разговоры, а шпион-японец слушает. Русских парикмахерских нет, а китайские не отличаются чистотой…
Особенно интригующим был слух о договоре между китайским правительством, Японией и Соединенными Штатами, по которому Поднебесная империя уступала некоторые свои порты в распоряжение означенных государств.
Лыков удивился, увидев боевые суда перекрашенными в серый цвет. Со многих из них срочно снимали излишний такелаж и мешающий в боевой обстановке инвентарь.
Промаршировали солдаты в полной амуниции, а около гавани ходили прилично одетые штатские японцы.
"Японцев еще сколько угодно, - подумал Лыков, - а по-настоящему на Квантуне их совершенно не должно быть".
Тревожное состояние охватило обывателей. И только военные выглядели спокойными и, как показалось Лыкову, даже беспечными.
- Впрочем, что же волноваться? Быть ко всему готовыми - их прямая обязанность, - решил Лыков.
4
Был канун китайского нового года. По улицам ходили разряженные торговцы и кули. На магазинах, арбах, воротах жилищ, лотках разносчиков и даже на коромыслах водоносов блестели красные наклейки с различными добрыми пожеланиями.
В ресторане Лыков встретил знакомого морского офицера.
- Как у вас в Дальнем? - спросил он.
Живем, словно в заброшенной деревушке. Между тем, по-видимому, события назревают.
- Да, японцы бряцают оружием.
- А мы-то готовы?
- Несомненно.
- Не нравится мне внешний рейд, - сказал Лыков. - Трудно уследить за неприятельскими миноносками.
- Простите, но это наивный вопрос. Кругом каждую ночь дозоры из боевых легких судов. Но мы, моряки, не предполагаем, что будут военные действия, хотя и желаем их. Японцев следовало бы проучить.