- Иди. Только что же ты без бинокля? Возьми бинокль, - и капитан, улыбаясь, подал Подковину свой бинокль. - А лошадь передай нашему вестовому.
Взобравшись ползком на холмик, Подковин замер. Через ложбину галопом вправо промчалась батарея.
- Раз, два, три, четыре, - задыхаясь, считал он. - Десять орудий! А вот пехота!.. Белая лошадь на холмике слева… Какая это дистанция? Пожалуй, верст пять. Вот бы их сейчас двинуть. Видят наши или нет?
Подковин посмотрел назад. Батарея стояла в полуверсте. Наши наблюдатели были справа, но мысок должен скрывать от них движение японцев. Было совершенно ясно, что японцы передвигают значительные части к югу, пока уклоняясь от боя.
Подковин спустился вниз. Генерал стоял, окруженный офицерами, на дне оврага.
- Ну что? - обратился к Подковину Фок.
- Неприятель передвигается к югу, ваше превосходительство. Я насчитал десять орудий, а за ними идет пехота. Ротами. Пять групп я пропустил. Человека на белом коне видел.
- Ну и что же теперь ты намерен делать? - усмехнулся генерал. - Пальнул бы из своих пушек?
Подковин уловил иронию в голосе генерала, но отвечать нужно. Так учили: ни одного вопроса начальства не оставлять без ответа.
- Сначала отойти к отрогам Самсона. Здесь нет безопасной позиции. Вечером засветло определить место для батареи. Ночью охотничьим командам нащупать врага. Взводу батареи остаться на ночь несколько в стороне от выбранной позиции.
- Это зачем?
- Первые выстрелы - из двух пушек. Враг обратит на них внимание. Проявит себя. Тогда с другой позиции внезапно стреляют остальные шесть.
Фок задумался. Подковин перевел глаза на офицеров. Капитан, выставив вперед правую ногу и пристально разглядывая его, говорил рядом стоящему с ним поручику.
- Быть непосредственным, вот что иногда важно. Канониром в данном случае руководила логика. Он не обучался тактике, но чувствует ее всем существом… Описатели войн часто удивляются действиям солдат, предоставленным себе… Подмечено, что Фок часто обращается к солдатам с большими вопросами. Умно!..
Генерал как бы очнулся.
- Итак, братец, возвращайся к полковнику Лапэрову и расскажи ему, что ты видел и слышал, но о своих проектах помолчи. И скажи ему: генерал Фок приказал вернуться его батарее к деревне Шимынзы. Понял?
2
Наши пехотные отряды все чаще и чаще приходили в столкновение с японцами. Однажды Коневязов и Подковин возвращались с опасной фуражировки. Увидев впереди на дороге китайца, орловец вздрогнул.
- Он! Старый знакомый! Слушай, Подковин, сдается мне, - это японец. Мы его прихватим. По-русски говорит не хуже нас с тобой… Делай все, что я скажу.
Путник шел спокойно.
- Он! - дернув за рукав Подковина, сказал орловец. - Останови лошадь. Приготовь револьвер.
"Китаец" стал обходить повозку, нагруженную сухим гаоляном.
- Здравствуй, друг! Что, не узнал?
- Моя бутунда, моя своя фанза ходи, - дрогнувшим голосом произнес встречный.
- Брось притворятся. Да это же я. Помнишь, о предках говорили?
- Так точно, капитан, - словно переродившись, "китаец" с улыбкой закивал головой и схватил орловца за руку.
- Едем с нами. Ты же клад для начальства.
- До свидания, пожалуйста. Не могу. Я спешу домой. Жена беспокоится. Время теперь тревожное.
- Ничего. Ненадолго. К большому капитану поедем. Он тебе много денег заплатит. Будешь с нами ездить на фуражировку.
- Да не могу же я! - со злобой воскликнул "китаец", но солдаты, не слушая, подсадили его на двуколку. "Китаец" сразу успокоился и улыбаясь проговорил: - Поедемте. Очень приятно увидеться с русским капитаном.
"Лиса", - подумал орловец.
У Шимынзы Подковин, орловец и их нёвольный спутник увидели стрелков, окруженных толпою женщин, детей и стариков. Солдаты вели китайца со связанными назад руками. Орловец узнал хозяина фанзы.
- Братцы, в чем дело?
- Шпиона поймали. Жил-жил среди русских в Наньгуалине; а когда японцы близко стали, то он на их сторону со всей семьей подался. Сейчас суд был, а теперь ведем расстреливать.
- Подождите! - задыхаясь, проговорил орловец. - Где офицер? Кто ваш старший?
Старший и орловец отошли в сторону.
- Настоящий шпион у нас на двуколке сидит. Свяжите ему руки, да так, чтобы осужденный с ним глазами не встретился. Подождите минутку здесь, а я побегу офицерам доложу.
Через десять минут Коневязов вернулся с командиром охотничьей команды.
- Это я его, ваше высокоблагородие, совратил выехать. А другой-то приходил переводчиком. Тогда сразу я не укумекал, но зато он попался нам в руки как раз в нужную минуту.
Орловец, запинаясь, рассказал о первой встрече с бледнолицым "китайцем", хорошо говорящим по-русски.
- Ты так и сказал: крыша предков - небо? Молодец, - похвалил штабс-капитан. - Но в другой раз, смотри, в рассуждения не пускайся.
Командир охотничьей команды, рассмотрев китайца-переводчика, проговорил:
- Редкая фигура… Старший, иди сюда!
Толпа сельчан разрасталась. День клонился к вечеру. Слышались вопли женщин и плач детей.
- Под усиленным конвоем уведите в штаб китайца, пойманного артиллеристами. Скажите там, что он хорошо говорит по-русски и что мое донесение о нем будет через час. А того осужденного держать под охраной до завтра, до нового распоряжения.
Глава одиннадцатая
1
Второго мая вечером Подковин понял, что идут приготовления к первой стычке с японцами на Ляодунском полуострове. После поездки с генералом он был в сильном возбуждении. Вторая батарея расположилась у подошвы горы Самсон, но ближе к неприятелю продвинулись третья батарея и батарея подпоручика Садыкова, составленная из поршневых орудий и передвигающаяся на быках - "бычья батарея", как звали ее солдаты.
Ранним утром третьего мая Фок, объезжая расположения частей, встретился с генералом Надеиным.
- Японцы ведут себя нахально, ваше превосходительство, - сказал Фок, - и их следовало бы проучить. Передвигаются днем и открыто.
- У нас слаб центр позиции…
- Вы думаете, они пойдут по Бицзывоской дороге? О, это верх самоуверенности.
- Пока мы не оказали им сопротивления, и даже при высадке в бурю, - сказал Надеин, поджав губы.
Фок отвернулся и стал рассматривать голую вершину Самсона.
- Поручик! - крикнул он. - Пишите. Подполковнику князю Мачебели. Немедленно выступить с бивуака с тремя батальонами 13-го полка и батареями при них и следовать, не останавливаясь, по Бицзывоской дороге к Тунсализонскому мосту.
Между тем японцы все больше и больше развертывались. Перед ними была одна цель - гора Самсон, с которой так хорошо кругом видно. Их многочисленные шпионы чрезвычайно точно доносили о каждом шаге русских войск. Они знали все слабые места нашей позиции.
В 1894 году, при высадке на берег, японская армия не встретила противодействия китайцев. То же случилось и в 1904 году. Русские в глазах японских солдат оказались не смышленнее и не храбрее.
У генерала Фока пока не было определенного плана. Что делать в этот день и последующие - он не знал. Его беспокоили телеграммы Куропаткина. Из всех сообщений сквозило, что ждать помощи не следует.
- Но это же дико! Куда мы денем Дальний? - тысячу раз опрашивал себя Фок. - Так мало, так мало солдат, что того и гляди будет десант еще и южнее перешейка.
В десять часов утра на высотах, около которых генерал был несколько дней тому назад, показались батальоны японских солдат. Орудийным огнем и залпами одной роты их прогнали в ложбины.
Получив донесение о передвижении врага на открытой местности, Фок воскликнул:
- Это, несомненно, демонстрация. Генерал Оку дразнит меня, чтобы новому десанту выползти на берег где-нибудь у Суанцайгоу. Шалишь! Меня не проведешь. Я сумею правильно расставить и эти свои незначительные силы. Квантуна не оголим…
Услышав перестрелку на правом фланге, Фок второпях отдал распоряжение, чтобы первый батальон 13-го полка остановился на станции Наньгуалин и не двигался на север.
Адъютант написал распоряжение и подал его к подписи. Исписанный лист бумаги раздражал Фока, он поморщился и отмахнулся:
- Неужели нельзя без этих формальностей? Как они мешают мне в ответственные минуты. В полевой обстановке следует ловить распоряжения на лету, а затем точно и быстро передавать их по назначению.
- Слушаю-с, ваше превосходительство.
Повторив два раза приказание, ординарец ускакал.
Бой разгорался. Прошло около часу. От деревни Хондяден вновь двинулись густые цепи противника, а за ними, всего верстах в четырех от нашей позиции, показалась густая колонна численностью в два полка, с горными орудиями на вьюках.
- Где же наша полевая артиллерия? - недоумевал командир шестой роты пятого полка капитан Гомзяков. - При мне генерал Фок отдал распоряжение, чтобы они выступили именно сюда. Ведь это же гениальное распоряжение. Смотрите, какая цепь.
- Тут непременно путаница какая-нибудь получилась, - ответил поручик Пушков, - Наш старик последние дни стал неузнаваем. У него большой недостаток - отдавать устные распоряжения, а не письменные. Мы стоим на каком-то острие. Понимаете, никто до сих пор не знает, что мы будем делать вокруг Киньчжоу. Вот и сегодняшний день. Завязывается бой. А была диспозиция? Враг на виду, а полевой и горной артиллерии нет. Мы - армия великой державы - имеем батарею на быках из старых поршневых китайских орудий. Смех! Нам нечем расчихвостить наступающих японцев. У нас нет пулеметов! Вы замечаете, на каждом шагу - недоразумение.