Так что же такое автомобиль? Благо или наказание? В Америке - и то и другое. Автомобиль задавил общественный транспорт в городах, превратив автобусы, троллейбусы и трамваи в бедных родственников, которым уже нет места на улицах.
От этого страдают люди с низким заработком. Расплодившись в невероятном количестве, автомобиль требует, чтобы сносили жилые дома и на их месте создавали платные стоянки. И опять страдают люди с низким заработком. Автомобиль уничтожает тротуары во многих "резиденшэл", то есть жилых районах американских городов, лишив возможности человека пройтись пешком хотя бы до дома друга, живущего в двух кварталах от него, или до ближайшего магазина. Наконец, автомобиль создал в городах такой чад и угар, что "проблема воздуха, которым мы дышим", стала одной из главных американских национальных проблем.
Но американцы не забывают, что именно автомобиль создал Америке шоссейные дороги - предмет ее гордости и один из источников ее экономического прогресса. Многие американские ученые, по-видимому, не без основания, утверждают, что автомобильные шоссе сделали для развития страны, ее промышленности, сельского хозяйства, торговли, обслуживания населения гораздо больше, чем в свое время железные дороги. Это заметили и наши писатели. В главе "На автомобильной дороге" И. Ильф и Е. Петров писали: "Дороги - одно из самых замечательных явлений американской жизни. Именно жизни, а не одной лишь техники… Америка лежит на большой автомобильной дороге".
Вот по этой большой автомобильной дороге нас и мчала наша "Акулина"… Впрочем, стоп! Мы же до сих пор не познакомили читателей с "Акулиной". Это машина корреспондентского пункта "Правды" в Вашингтоне. Национальность - американка. Год рождения - 1968-й. Родилась в Детройте, на заводе "Шевроле", принадлежащем самой крупной в мире автомобильной корпорации "Дженерал моторс". Особые приметы - справа от панели управления изображена антилопа в прыжке. Возможно, даже антилопа-гну.
"Акулиной" окрестил ее Москвич за то, что ее номерной знак, выданный по месту жительства, начинается с букв "АК". Дети Вашингтонца - Юля и Вася, зовут ее иначе "Black beauty" - "Черная красавица". "Акулина", несомненно, красива. Но для детей главное то, что так называется автомашина у местного телевизионного кумира, смелого и непобедимого Бэтмэна - Человека - Летучая Мышь.
Вашингтонец был очень доволен машиной. Он уже успел объехать на ней несколько американских штатов, цифры на счетчике уже приближались к двадцати тысячам миль (американская миля - 1,6 километра), как вдруг в корреспондентский пункт "Правды" пришло письмо из "Дженерал моторс". В письме говорилось примерно следующее:
Дорогой сэр!
Прежде всего, мы имеем честь поздравить Вас с тем, что Вы обладаете такой прекрасной во всех отношениях машиной. Вы, конечно, уже убедились, сколь она хороша, послушна, изящна и т. д. Вы, разумеется, уже поняли, что продукция нашей фирмы на голову выше изделий всех прочих автомобильных фирм и т. д. Надеемся, что Вы и в дальнейшем будете покупать только наши прекрасные машины и т. д.
К сожалению, мы считаем своим долгом обратить Ваше внимание на маленькие дефекты в этом поистине замечательном автомобиле. Дело в том, что отработанные газы могут проникать в машину. Вы можете их не почувствовать и неожиданно (надеемся, этого никогда ее случится!) потерять сознание и даже (поверьте, нам тяжело об этом писать) умереть. Кроме того, на большой скорости может произойти досадная поломка в карбюраторе, и тогда Вам не удастся сбросить газ (мы молим бога, чтобы он этого не допустил) и остановить машину. Если же это произойдет, мы рекомендуем Вам переключить скорость, легонько нажать на тормозную педаль и т. д. Просим Вас как можно скорее привести Вашу прекрасную машину в одну из наших фирменных мастерских, где опытные механики бесплатно устранят перечисленные дефекты.
Вашингтонец был потрясен. В голове прыгала и вертелась строка из пушкинской "Песни о вещем Олеге": "И примешь ты смерть от коня своего…"
И тогда Вашингтонец вспомнил, что где-то в вихре газетной информации он уже встречал сообщения о несчастных случаях с автомобилями "Дженерал моторс". Порывшись в досье, он нашел телеграмму агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл, которая начиналась так:
"Детройт, 26 февраля 1969 г. Корпорация "Дженерал моторс" объявила сегодня, что она намерена временно изъять из продажи, а также подвергнуть проверке уже проданные машины в количестве 4 миллионов 900 тысяч штук. В это число входят 2 миллиона 400 тысяч машин типа "Шевроле" выпуска 1965–1968 годов".
Вашингтонец пошел к соседу по дому, у которого тоже была машина "Шевроле". Сосед, уже пожилой американец, был настроен философски. Смешивая для гостя виски с содовой водой, он говорил:
- Мой друг! Вам никогда не понять, что такое для американца автомашина. Я научился ее водить в том возрасте, когда еще нетвердо знал, сколько будет дважды два. Вся моя жизнь связана с автомобилем. Вы помните, где вы впервые поцеловали девушку? Я тоже помню: как и девяносто девять процентов американцев, - в машине. Это был "Форд" голубого цвета с четырьмя цилиндрами. Я не знаю свадебных обычаев других народов, но мы, американцы, прямо со ступенек церкви, где нас обвенчали, садимся в машину, от крыши до колес испещренную надписями: "Только что поженившиеся", "1 + 1 = 3", "Твои друзья всегда готовы прийти тебе на помощь" и прочей шутливой чепухой. Сзади к машине привязана связка консервных банок. Включив фары, мы с грохотом и воем клаксонов мчимся домой, сопровождаемые вереницей гудящих автомобилей родственников и друзей. А когда много лет спустя я приехал в родной городишко навестить мать, соседи выглядывали из окон и смотрели, прежде всего, не на меня, а на мой автомобиль, чтобы понять, что я теперь за птица и как у меня идут дела. И в свой последний путь на кладбище я поеду в машине, только не в своей собственной, а в похоронном "кадиллаке" черного цвета с шофером-негром в белых перчатках. И снова будет идти за мною вереница машин с включенными фарами, только уже не будет ни рева клаксонов, ни шутливых надписей… А письмо из "Дженерал моторс" я тоже получил, - кивнул головой сосед в в сторону письменного стола. - Полтора года ждали, сукины дети, что я задохнусь в их прекрасной машине!
… Рассуждая, таким образом, об удивительной судьбе, которую человек уготовил автомобилю, а автомобиль человеку, мы весело катили по землям штата Пенсильвания. И вдруг чуть ли не в самое ветровое стекло нашей машины ткнулась испуганная лошадиная морда. "Акулина" шарахнулась в сторону и остановилась у обочины. Мы выскочили на дорогу. Мимо нас промчался фаэтон, громыхая железными ободьями, натянутыми на два деревянных колеса. Пожилой человек с густой, окладистой бородой, но без усов, перебирая в руках вожжи и цокая языком, отчаянно погонял рыжую, в белых пятнах кобылу. На кучере была широкополая пасторская шляпа, черные брюки и такой же черный жилет, надетый поверх голубой рубахи. Рядом с ним сидела женщина в черном домотканом сарафане. На коленях она держала девочку, укутанную в черный платок.
Мы долго смотрели вслед этому странному экипажу. Вдруг мы заметили, что на пустынную дорогу выезжает карета, которую тащила пара гнедых. - Что же такое кругом творится! - воскликнул Москвич. - В трех часах езды от столицы самой автомобильной державы мира уже ездят на каких-то саврасках! Куда же девались "форды", "плимуты", "доджи", "кадиллаки" и "линкольны"?
- Наблюдательный глаз должен обнаружить немало и других любопытных явлений, - ответил Вашингтонец. - Обрати внимание: вокруг нет никаких проводов - ни электрических, ни телефонных. А видишь, вон там, на косогоре мужик идет за лошадкой и ковыряет землю плугом, который в иных местах можно увидеть лишь в музее.
Москвич тревожно оглянулся на "Акулину", опасаясь, что и она под воздействием неведомых нам законов уже превратилась в допотопный шарабан с двигателем в одну лошадиную силу. Но "Акулина" стояла на месте, сияя великолепными штампованными боками и мерно дыша всеми восемью цилиндрами. Она показалась Москвичу уэллсовской машиной времени, примчавшей нас из века лазера в давно минувший мануфактурный век.
- Американской цивилизацией здесь и не пахнет, - промолвил Москвич. - Мне кажется, что мы очутились где-то в средневековой Европе.
- Если говорить точнее, в средневековой Голландии, - поправил его Вашингтонец. - Предки этих крестьян, разъезжающих в фаэтонах, бежали сюда из Голландии в начале восемнадцатого века, спасаясь от религиозных преследований. Американцы называют их "голландскими немцами". Сами себя они зовут "простыми людьми", или эмишами. Я уже как-то раз проезжал по этим местам и запасся кое-какими справочными материалами.
Вашингтонец полез в машину, достал из портфеля свой старый блокнот и прочитал: