Экспедицию встретили в Югорском Шаре 15 сентября в прошлом году два корабля - "Вассиан" и "Нимрод", которые перевозили материалы для оборудования станции беспроволочного телеграфа на Вайгаче, у Югорского Шара и около Мора Сале. На следующий день, 16 сентября, "Святая Анна" отправилась в дальнейший путь, и с тех пор о ней не было никаких известий.
Было бы также интересно узнать, побывал ли в гавани Диксона Русанов который ещё в прошлом году должен был обогнуть Новую Землю на парусно-моторной шхуне "Геркулес". По моему мнению, он ошибался в одной очень важной вещи: Русанов считал, что этот путь к Енисею легче южного. Он полагал, что тут протекает Гольфстрим, который и очистит ему фарватер ото льда. Ужасное заблуждение!
По пути к острову Диксон опустился туман, и мы ничего не могли разглядеть кругом. Мы пробирались вперёд с большими предосторожностями и всё время замеряли глубину. Благодаря этому нам удалось благополучно пройти между двух островов, которые расположены к юго-западу от гавани. Около полуночи мы встали на якорь в южной части пролива между материком и островом Диксон на глубине в семь с половиной саженей. Туман рассеялся, и ночь была просто сказочная. Небо над островками и материком розовело на севере от солнечных лучей.
Воскресенье, 24 августа.
В час ночи мы целой компанией отправились в бухту у гавани Диксона, где - сдаётся мне, было это в 1901 году - поставили угольный сарай с запасом топлива для экспедиции барона Толля. Но за углём так никто и не приплыл, и он и по сей день хранится там вместе с огромным запасом спичек. Брусилов, у которого угля было как раз мало, и собирался зайти сюда, чтобы запастись углём. Во всяком случае, так говорили.
Когда мы вплотную подошли к угольному сараю на берегу, из стоявшей нараспашку двери выскочил песец.
Мы не нашли никаких признаков того, что здесь была какая-нибудь экспедиция. Послание от Лида и его товарища, которое они оставили в жестяной банке, валялось у дверей сарая. Понятно, что его вытащила сюда из строения лиса. Дверь, которую Лид со спутниками заколотили гвоздями, теперь стояла открытой настежь. Может, её распахнуло ураганным ветром, а быть может, открыл какой-нибудь охотник, пришедший сюда с юга, но в это как-то плохо верилось.
"Святая Анна", как я уже говорил, собиралась зайти в гавань за углём, на судне его было мало, поэтому совершенно исключено, чтобы оно отправилось в дальнейшее путешествие, не пополнив запасы. Поэтому оставалось сделать вывод: Брусилов сюда не дошёл. Но и сидеть где-нибудь во льдах Карского моря он тоже не мог, иначе мы бы хоть что-нибудь да заметили - увидели бы какие-нибудь их следы. Как, впрочем, не могли не заметить их и два судна, которые, как мы узнали позднее, зашли сюда через два дня после нашего визита. Аборигены, которые жили на ямальском побережье, тоже ничего не могли сообщить о судьбе экспедиции или хотя бы о появлении тут чужаков. Поэтому мне оставалось предположить самое страшное: "Святая Анна", по всей вероятности, ещё в сентябре прошлого года вмёрзла где-то в Карском море в лёд. Но она была старым судном и, насколько я знал, раньше под именем "Ньюпорт" плавала под флагом английского военного флота. Затем её купил сэр Алан Юнг и переименовал в "Пандору II". Следующим её владельцем стал мистер Поннам, и в 1890-х годах под именем "Бленкарта" судно совершило немало рейсов по Енисею. В таком почтенном возрасте корабль вряд ли был особо надёжным и вряд ли долго боролся за своё существование, прежде чем пойти ко дну.
Если бы людям удалось спасти себя, провиант и высадиться на лёд, то им наверняка бы удалось добраться до берега, до которого могло быть и не очень далеко. Тогда они должны были бы ещё прошлой зимой или самое позднее нынешними весной и летом добраться до населённого пункта. Но поскольку о них ничего не было слышно, то приходилось опасаться, что с ними произошла беда.
Была ещё надежда, что они могли по открытой воде пойти дальше и решили не терять времени на заход в гавань, которая могла быть вся запружена льдами, за углём. Это было бы очень неправильное решение, но и в этом случае экспедиция должна была бы перезимовать на мысе Челюскин, иначе бы она неминуемо встретилась с ледокольными пароходами "Таймыр" и "Вайгач", которые под командованием Вилькицкого шли вдоль побережья Берингова пролива в западном направлении этой весной. Наконец, последнее, что приходит мне в голову: "Святую Анну" унесло льдом на север в Ледовитый океан и участники экспедиции живы и борются, но и в этом случае шансы у них невелики.
Что мог бы предпринять Русанов - сказать сложно, потому что он не планировал во что бы ни стало попасть в гавань Диксона. Но и у восточного побережья Карского моря он вряд ли был, потому что о нём там ничего не знали. Скорее бы уж он отправился к Новой Земле, но только не к западному её побережью, потому что экспедиция Седова не нашла там никаких следов его присутствия. Он должен был бы зазимовать на восточном берегу, хотя очень странно, что мы ничего не слышали до сих пор ни о нём, ни о ком-либо ещё из членов его экспедиции.
Поэтому я считаю, что судьба Русанова и его людей тоже трагична. Конечно, и тут есть вероятность, что его шхуну затёрло льдами и унесло к северу. Судьба команды в таком случае неизвестна. В России предполагали, что они могли пройти через пролив Маточкин Шар и идти вдоль восточных берегов Новой Земли к острову Уединения, но состояние льдов в прошлом, 1912 году не было благоприятным для плавания в том направлении. И в случае, если бы даже им удалось туда доплыть, сомнительно, чтобы на острове Уединения была подходящая для их корабля гавань.
Мы отправились на охоту в глубь острова и наткнулись на стадо оленей из 14 особей, но они расположились на плоском и ровном месте, и подойти к ним поближе было совершенно невозможно. Пришлось ждать, пока они сами не сдвинутся с места. Мы ждали довольно долго, и за это время на землю спустился такой густой туман, что ничего не стало видно. Я тем не менее сделал попытки подобраться к оленям поближе, и мне даже удалось разглядеть сквозь пелену тумана несколько крупных животных, однако и они меня заметили - всё стадо немедленно унеслось прочь, и я даже не успел сделать ни единого выстрела. Я замер на месте, понимая, что и другие охотники могли последовать за мной. Поэтому я покричал им, чтобы они в тумане ненароком не приняли меня за добычу и не подстрелили вместо оленя. Такое случается - и не так уж редко. Я вспомнил одного норвежского Нимрода, который в горах родной страны в тумане принял отару овец за оленей и уложил пятерых несчастных домашних животных одного за другим. Что уж говорить о другом норвежце, который убил корову вместо утки.
В девять утра мы вернулись на борт. Туман был по-прежнему густым, видимость равнялась нулю, так что мы решили не рисковать и не идти к югу. Кроме того, постоянное сильное течение к северу в проливе должно было унести лёд прочь и расчистить нам путь до самого устья Енисея. В результате мы простояли на якоре весь день.
Вечером мы вновь отправились на берег в надежде найти оленье стадо, но всё вокруг довольно быстро вновь затянул туман, а затем на землю пала ночь - и стало темно. Мы видели стаи гусей и морянок.
Природа этого плоского острова очень напоминает равнинную тундру. Остров состоит из отложений песка и глины, которые поросли мхом и негустой травой. Не очень тучное, но и не плохое пастбище для оленей.
Там и сям торчали, возвышаясь над равниной, скалистые утёсы. Сложены они были, судя по всему, из кристаллического сланца, хотя на склонах мы видели и куски глинистого сланца. Утёсы быстро разрушает ветер и мороз, поэтому вокруг них валяется множество отколовшихся кусков.
Эти острова, как и большая часть материковой земли с такой же скалистой подпочвой, представляются мне типичными примерами береговой равнины. Раньше тут были горы, которые с течением времени под воздействием погодных явлений постепенно выветривались, вымывались, разрушались, распадались, расщеплялись водой, морозом и солнцем и уносились в море ливнями и дождями, снегом и ураганами, а приливы и отливы солёной воды сровняли и сгладили острова и берега, превратив их в то, что на языке геологов называется поверхностью размыва. Такое же побережье у Норвегии, от которого узкими проливами и заливами отделены шхеры. Небольшие скалистые островки, которые едва показываются над поверхностью воды, тянутся далеко в море, переходя в банки и рифы.
Какая же была прекрасная, тихая ночь, когда мы плыли обратно на "Коррект"! Островки словно кутались в пелену тумана, а мы как будто скользили над зеркальной поверхностью воды. Высоко над головами синело ясное ночное небо, а на севере, на дымке облаков, виднелись красноватые отблески севшего солнца. Такой чудесной и мирной может быть ночь только в северном море!
Понедельник, 25 августа.