Смерть в Мустанге, равно как и в Тибете, вызывает у людей страх, смешанный с надеждой, ведь бог смерти крутит колесо жизни, в котором люди переходят из одного перевоплощения в другое, пока душа не достигнет нирваны. Демоны бродят среди живых, подстерегают их на каждом шагу, поэтому человек рискует своим будущим, совершая грех, особенно убивая любое живое существо. Только великий лама способен на время изгнать демонов - эта церемония и происходила в первый день четвертого месяца по тибетскому календарю, когда мы вступили в Ло-Мантанг.
Внезапно раздался вопль. Раздвигая толпу, на площадь выскочили три демона в ярких тогах и жутких масках; длинными мечами они со свистом рассекали воздух. Покружившись на освободившемся пространстве, они остановились. Новый вопль - зрители, вскочив как один, ринулись прочь из города, сметая по пути моих яков. За толпой степенно двинулись монахи и великий лама, предводительствуемый оркестром. Замыкали процессию приплясывавшие демоны. Пройдя портал, лама извлек из ножен священный клинок с эмблемой молнии на эфесе и принялся бормотать волшебные заклинания.
Толпа увлекла меня за собой. Впереди вышагивали трое мужчин с узкими красно-сине-желтыми флагами на длинных древках, за ними - музыканты, причем один молодой монашек тащил сложенные для удобства одна в другую трубы; за стенами города их снова вытянули во всю длину и положили на подставки. Низкий трубный глас поплыл над голой равниной. Толпа отхлынула на почтительное расстояние.
Демоны вновь пустились в пляс. Люди, не отрываясь, следили за их прыжками. Тем временем лама готовил свое "секретное оружие". Ему протянули серебряный кубок с водой, он немного отпил из него, а остальное пролил на землю. Священник встал лицом к снежным пикам, длинные полы тоги полоскались по ветру, драконы на шляпе пугающе скалили зубы. Ламе протянули священный лук. Он натянул его, прицелился и твердой рукой выпустил стрелу, которая вонзилась рядом с дарами. Лама схватил затем пращу из ячьей шерсти, вложил в нее камень и со свистом метнул на восток.
Рев трубы возвестил о прибытии солдат: отделение в 15 человек, одетых в шелковые сине-золотые чубы и меховые шапки, несло в руках мушкеты и длинные рогатины - их используют в Тибете и Мустанге как подставки при стрельбе с лошади, а иногда и как штыки. Воины встали на одно колено по обе стороны от ламы и изготовились к бою. Священнику начали подавать блюда, он по очереди бросал их на землю, разбивая на мелкие осколки. Каждый раз солдаты производили залп из мушкетов.
Во всем зрелище, разворачивавшемся в пустыне под стенами форта, было что-то величественное и таинственное; выстрелы отражались от окрестных холмов. Когда последнее блюдо разлетелось на куски, толпа исторгла пронзительный крик и танцующие демоны исчезли. Весело хлопая в ладоши, люди возвращались назад, исчезая за толстыми стенами. Ло-Мантанг избавился от демонов.
Я вновь оказался на площади. Таши повел меня к дому, где Калай по собственному почину решил остановиться и даже успел развьючить нашу строптивую скотину. Во дворе было уже темно, яки стояли привязанные возле грубого чана. Спотыкаясь и больно стукаясь коленками, я поднялся сначала по каменным ступенькам, потом по шаткому стволу, в котором были сделаны насечки, и оказался на' крыше, куда выходили двери двух комнат. В одной Калай раздувал в очаге лучину. Хозяйка, сказал он, согласилась отдать одну комнату под кухню, а вторую - под спальню.
Согнувшись, чтобы не разбить голову о косяк, я ступил в темное помещение. Пол был земляной, но сухой и без пыли. В глубине возвышался алтарь, похожий на распахнутый резной шкаф со ступенями, где на полках стояли бронзовые и деревянные статуэтки божеств и великих лам. Центральное место занимал Мантрейя - "грядущий Будда". Комната на крыше была часовней, и перспектива провести ночь в столь вдохновенном месте, вместо того чтобы ежиться под ледяным ветром в палатке, заранее согревала душу.
Я привык за время пути ложиться с заходом солнца и тут же засыпать, но сейчас в голове теснились тысячи мыслей. Где раздобыть провизию? Как получить доступ к архивам, если таковые имеются? Я рассчитывал провести три недели, а если потребуется, и больше в Ло-Мантанге и за это время ознакомиться в подробностях с его жизнью. Затем, взяв минимум багажа, отправиться на север, где есть интересные монастыри. После чего, если все пройдет хорошо, повернуть на юг, к Царангу, и пробыть там неделю.
У Таши я осведомился, не святотатство ли - спать в молельне? Наоборот, уверил он меня, в Тибете часовня как раз и предназначается для почетных гостей. Ло-Мантанг часто принимал бродячих монахов, но законы гостеприимства распространяются и на паломников и торговцев. Я же, как выяснилось позже, был первым европейцем, проведшим ночь внутри ограды средневекового города.
Утром, в половине шестого, Таши с Калаем уже готовили чай. Позавтракав, я принялся за осмотр нашего жилища. На втором этаже, пряма под нами, в комнатах с узкими, подслеповатыми оконцами жила хозяйка, пожилая вдова, и ее престарелый родственник. Одну комнату снимал молодой кхампа, с ним мы быстро подружились и провели вместе' немало приятных вечеров. В первом, низком, этаже помещались хлев и прочие службы.
Наш дом примыкал к задней стене королевского дворца. Вообще вся столица представляла собой компактную массу слепившихся домов; узким улочкам приходилось огибать, а иногда и подныривать под них. Город делился по горизонтали на "две части: солнечные террасы на крышах, где днем занимаются хозяйством, и темные, без окон первые этажи. Вторые служат зимой спальнями. Таким образом, жилище идеально приспособлено к суровому континентальному климату Мустанга с его резкой сменой жары и ледяного холода.
В десять часов у нас на крыше появился молодой человек в ярко-красной чубе. При виде меня лицо его озарилось улыбкой. Он сообщил, что король прислал за мной двух лошадей и ждет меня в своем летнем дворце. Добрый знак!
Кликнув Таши, я начал лихорадочно готовиться к визиту. Честно сказать, аудиенции на столь высоком уровне выпадали на мою долю нечасто. Я знал, что по восточной традиции полагается вручить подарок. В Катманду мы озабоченно рыскали по магазинам в поисках сувениру, достойного суверена самой высокогорной в мире страны. Внезапное озарение толкнуло меня на решение проблемы гастрономическим путем: подарю-ка я ему две бутылки отменного виски, принесенного на дорогу друзьями.
Подарок, конечно, странный, но я надеялся, что его оригинальность сыграет свою роль…
Надо же, притащить на "Крышу мира" четырехсоткилограммовый багаж и совершенно забыть о ката! По обычаю, в знак уважения высокопоставленному лицу подносят красивый шарф из белого шелка - так называемый ката. Где же теперь отыщешь их в количестве, достаточном для королевского двора?
Упущение, к счастью, помог исправить незнакомый монах, который влез на крышу и молча наблюдал за нашими сборами. Я повернулся к нему и спросил, не может ли он достать ката. Монах немедля вытащил из складок своей чубы клок засаленного белого шелка. Н-да, пожалуй, бедновато для короля… Я стал умолять Таши объяснить доброму человеку, что нам нужно два самых красивых ката. Монах пообещал достать их и скатился по лестнице вниз.
Таши завязал мою чубу на лхасский манер - с двумя складками на спине. Вид у меня был шикарный, по крайней мере так мне казалось: чисто выбритое лицо, под тибетским халатом свежая рубашка с галстуком.
- Ну, как я выгляжу? - обратился я к Таши.
Тот критически осмотрел меня и кивнул. Оставалось спустить рукава чубы в знак принадлежности к аристократии. Правда, пока я спускался по насечкам в бревне во двор, где нас ожидали две маленькие лошадки под щегольскими седлами, инкрустированными серебром и покрытыми ярко-оранжевыми ковриками, мой Костюм пришел в некоторый беспорядок.
Тревога снедала меня все время, пока не появился запыхавшийся монах с двумя дешевыми полотняными ката. Ладно, выбора нет, пришлось купить такие - они хоть были чистые. Я оседлал одного пони, Таши - второго. Посыльный подробно рассказал, как ехать в Тренкар, летнюю резиденцию короля.
Жаль, что никто нас не видел при выезде из города; я казался себе рыцарем, скачущим с верным оруженосцем к монарху. Дорога прижималась к ледяному ручью. По ту сторону поднимались развалины двух древних крепостей. Кто построил их и когда? Позже в рукописях я найду упоминание о двух фортах Три - верхнем и нижнем, но больше никаких подробностей… За холмом показался Тренкар - селение в 20 домиков рядом с двумя квадратными зданиями; в одном из них был зал для собраний, а второе представляло летнюю королевскую резиденцию. Тренкар - собственное имение короля.
У встречного крестьянина мы спросили, где живет король. Человек был одет в очень красивую белую чубу из козьей шерсти домашней выделки. Он почтительно вытянул руку в направлении самого крупного строения.
Возле массивного деревянного портала я спешился. Никого не видно. Входить или нет без приглашения? Оглядываю дворец. Это, без сомнения, один из прекраснейших образцов тибетской архитектуры - большое здание с грациозными геометрическими пропорциями. Мустанг, очевидно, должен насчитывать не одно подобное сооружение. Если говорить о традициях, то достаточно вспомнить, что лхасский дворец далай-ламы - Потала, построенный 300 лет назад, имеет 19 этажей. Следовательно, он долгое время превосходил по высоте все здания Европы, пока в 1950 году в Бельгии и Западной Германии не возвели первые небоскребы. Но как будут выглядеть они, когда им исполнится, как Потале, 300 лет?!