Как мы и надеялись, шоссе и в самом деле оказалось почти необитаемым, если не считать оленей, скунсов, медведей, енотов и лис, в изобилии встречающихся в этих местах. Когда же мы располагались на ночлег, то нам составляли компанию совы. Мы наслаждались тихим уединением Аппалачей, рассчитывая добраться по Паркуэй до самого национального парка Грейт-Смоки-Маунтинс, но за день до Ашвилла погода предательски испортилась. В Ашвилле нас "обрадовали", что прогноз грозился тремя-четырьмя днями ледяных ливней, а возможно, и снега, вот тогда мы поняли: пора поворачивать на юг.
За третью неделю ноября мы пересекли северо-западную часть Южной Каролины и направились в Джорджию. После двух месяцев морозов деньки, когда воздух прогревался до семидесяти по Фаренгейту, казались нам замечательными. Чего никак не скажешь о самих джорджийских "аборигенах".
И я, и Ларри, и велосипеды, равно как и само наше предприятие, вызывали стойкое раздражение почти у всех обитателей небольших городишек, раскиданных вдоль захолустных дорог Джорджии. Нас встречали такими пристальными взглядами, от которых стушевался бы любой, а в те дни, когда наше исподнее полоскалось на ветру, свисая с притороченных к велосипедам вьючников,- и насторожённо-испуганным выражением лиц. Бывало, стоило только обмолвиться, что мы из Калифорнии и едем на юг, во Флориду, как обыватели начинали таращиться на нас как на сумасшедших. Сам факт, что кто-то вдруг отважился на столь "явное безумие", был выше их понимания, и мы избегали рассказывать кому бы то ни было о наших планах совершить кругосветное путешествие на велосипедах из опасения быть запертыми в психушку. Всякий раз, когда мы покидали с покупками небольшой магазинчик, его хозяин обычно натянуто справлялся: "Вы ведь ещё заглянете к нам, а?" - и в его голосе было всё что угодно, кроме искренности.
Пока мы катили из Ройстона через такие "дыры", как Лексингтон, Кроуфордвилл, Суэйнсборо, Рейдсвилл (что к западу от Клакстона, места ежегодного скопления "гремучек", и строго на север от растянувшихся на мили вдоль 23-го шоссе киосков, торгующих жареным арахисом) и Льюдовичи, меня всё больше угнетала перспектива провести День благодарения - этот большой семейный праздник - в какой-нибудь "глухомани", где едва ли не каждый встречный видел бы во мне подозрительную личность. Ко времени нашего приезда в Брансуик, 22 ноября, в канун Дня благодарения, былая гнетущая тоска по родным местам проснулась во мне с новой силой. Мы завернули в кемпинг "Уетеринг Оукс" как раз до темноты, чтобы помыться и привести себя в порядок к завтрашнему дню. Впервые за много дней мы собирались пойти в ресторан и отобедать индейкой.
В конторе "Уетеринг Оукс" мы нос к носу столкнулись с двухсотфунтовым самоанцем, одетым в броню из мускулов, чудом втиснутую в цветастую рубашку с коротким рукавом и джинсовые шорты. В ту же секунду, как только мы перевалили через порог конторы, его лицо расплылось в могучей улыбке Вот уж кого никак не ожидала встретить в Джорджии, так это самоа; но это был именно он, добродушно-весёлый, простосердечный островитянин, уроженец Южных морей, которого совсем недавно занесло на крайний юг Штатов.
- Привет, ребятки! Меня зовут Ананас. Похоже, вы оба немало исколесили на своих велосипедах. Не против, если я взгляну?
- Нисколько,- согласно кивнула я.
- Откуда вы?
- Из Калифорнии.
- Хм-м-м. Неужели Джорджия заманила вас в такую даль? Бывает, скучаете по дому?
- Конечно, частенько.
- Бьюсь об заклад, что теперь, накануне Дня благодарения вы и вовсе затосковали, ведь правда?
- Похоже, так.
- Ну, тогда - внимание. Завтра - большой праздник. Поэтому как насчёт того, чтобы отобедать в День благодарения в компании со мной, моей жёнушкой Шарон, пятью моими ребятишками и нашими друзьями из местных? Мы устраиваем обед прямо здесь, в лагере, и будем очень вам рады, если сумеете выкроить время. По сему поводу я приготовил уйму сочных отбивных по-самоански. Но не беспокойтесь, если вам не вкусу отбивные, то обещаю до отвала накормить вас индейкой с приправой. Ещё будет ямс, фруктовый салат, клюква, желе, булочки и вдобавок ко всему прочему сладкий пирог с тыквой.
Мы с Ларри с ходу приняли приглашение Ананаса. А следующий день, когда его друзья, чада и домочадцы, а также мы с Ларри все вместе сидели за праздничным обедом по случаю Дня благодарения, Шарон обняла меня и со смешком сказала:
- Да, держу пари, в начале путешествия вы и не гадали, что вам выпадет встречать День благодарения в кемпинге где-то в Джорджии, с отбивными и с Ананасом, который читает благодарственную молитву по-самоански, а, разве не так?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ХОЧЕШЬ ЖИТЬ - УМЕЙ НЫРЯТЬ
Когда охранник парка во Флорида-Кис поведал нам, как однажды, во время его путешествия на велосипеде по Центральной Флориде, на дороге с ним поравнялась машина, и дамочка за баранкой кинула ему в лицо грязную салфетку, мы знали: он не врёт. И мы ничуть не удивились, услышав, как в Южной Флориде один водитель швырнул ему в глаза полный стаканчик колотого льда.
Проехав из конца в конец почти весь Болотный штат, мы с Ларри до дна испили чашу того, что можно было бы назвать "горьким опытом выживания велотуриста в условиях Центральной и Южной Флориды". И нам самим тоже было что порассказать.
Северная Флорида - совсем другое дело. С побережья Джорджии мы бодро покатили на юго-запад, в район Окефеноки-Суомп, где пару дней странствовали по болотам, плывя в каноэ бок о бок с аллигаторами. Затем, вновь оседлав велосипеды, с мучениями и приключениями пробирались по глухим дорогам Северной Флориды, держа курс в Нью-Порт-Ричи, что на берегу Мексиканского залива, в окрестностях Тампа.
Теперь нас одолевала жара. Столбик термометра замер где-то в районе восьмидесяти, а влажность была такой высокой, что мы буквально проквасились от пота, а то немногое из одежды, что было на нас, всё время промокало до нитки. Как и в Джорджии, движение на второстепенных дорогах Флориды было редким, а водители - внимательны к другим. Настал и на нашей улице праздник. Нам больше не угрожала надвигающаяся зима, и, в отличие от джорджийцев, жители городков, которые мы проезжали по дороге, не заставляли нас постоянно чувствовать себя "не в своей тарелке" и не собирались мешать нашему путешествию. Ежедневно во время привала на ленч мы покупали газету и просиживали в парке пару часов, закусывая или мирно клюя носом.
Мы направлялись в Нью-Порт-Ричи проведать моего двоюродного дедушку с супругой. Для своих восьмидесяти дедушка Кларенс был ещё хоть куда. В ноябре, бывало, он суетился вокруг своей крепкой машины-фургона, приводя её в божеский вид, а затем отправлялся со своей дражайшей Эвелин за восемьсот миль от дома в Хантигтон, Западная Виргиния, в "Голубую Лагуну", стоянку мобильных домов в Нью-Порт-Ричи - на "зимние квартиры".
После смерти первой супруги, когда дедуле уже перевалило за семьдесят, он обнаружил, что жить одному ох как тоскливо. Чтобы поправить незавидное положение, он доверился "электронной свахе", изложив в анкете всю свою подноготную и упомянув об интересах.
- В то время я только-только обзавёлся домом-фургоном, правда, внутри ещё было пустовато. Когда же компьютер выдал мне имя и "координаты" Эвелин и мы с ней познакомились, то оказалось, у неё есть всё, кроме "дома на колёсах", и вот тогда-то мы решили объединить хозяйство и поженились. Вот что значит умный компьютер!
Накануне нашего приезда в Нью-Порт-Ричи я позвонила Кларенсу и Эвелин и сообщила, когда примерно нас следует ждать. На следующий день, когда мы въехали на территорию "городка-стоянки", состоящего из пяти так называемых жилищных массивов, дядюшка Кларенс вместе со своим двухколёсным другом уже поджидал нас на обочине хайвэя № 19. Давненько мы с ним не виделись, но стоило мне только завидеть маячившего у перекрёстка мужчину, как я без труда узнала в нём Кларенса. Он высился прямой, как мачта, щеголяя тщательно отутюженными голубыми бермудами и белоснежной трикотажной тенниской, в кедах и кепке-бейсболке.
При виде Кларенса я тихонько хихикнула себе под нос: похоже, он не растерял прежней живости и был готов хоть сейчас крутить педали вместе с нами. Лет двадцать назад, когда Кларенс как-то раз собрался к нам в Сан-Диего погостить на лето, Па специально для дядюшки соорудил перила у парадного входа в дом. Однако Кларенс, полностью проигнорировав эту "мелочь", перепрыгивая через две ступеньки, лихо взлетел по лестнице поприветствовать нас. Вот и сейчас дядюшка Кларенс пребывал в достаточно хорошей форме, чтобы позволить себе велосипедную прогулку в бакалейную лавку, прачечную-автомат или на пляж.
Видно было, как гордится Кларенс своей внучатой племянницей, отмахавшей на велосипеде восемь с половиной тысяч миль через всю Америку; но и я ничуть не меньше гордилась дедом-дядюшкой. Разменяв девятый десяток, Кларенс, по счастью, не утратил интереса к жизни, не в пример большинству из нас, теряющих его задолго до того, как нам перевалит за сорок.
- Эй, Кларенс, я сейчас ноги протяну. Как насчёт того, чтобы дотащить за меня мои узлы? - подначивал Ларри.
- А по-моему, что для тебя ещё каких-то пять кварталов. Да и дорога отсюда до стоянки - ровнее не бывает; это вам не в гору,- расхохотался Кларенс.
Держась в седле всё так же прямо с блаженной улыбкой на лице, он сопроводил нас до стоянки. Благодаря ему и Эвелин все обитатели городка уже знали о нашей затее, и нас восторженно приветствовало около сотни старичков и старушек.