* * *
Пока гример тщательно приделывал новые лица участникам интермедии, Колоссовский тщательно проинструктировал Заломова и Мадам Зи-зи, обращая особое внимание на строгое соблюдение временных интервалов, после чего отпустил их. Гример еще продолжал работать, и Казимир Ксаверьевич достал папиросу и стал нервно мять ее в руке - время уже поджимало. Вовремя вспомнил, что курить в кузне строго-настрого запрещалось, ничего не оставалось, как вложить папиросу обратно. Еще раз попытался разобраться в мотивах всего поступка. То, что мальчик не повинен в убийстве - ясно как божий день, но свои мысли по этому поводу инженер предпочел держать при себе. Ясно и то, что разбираться никто не будет, Николку примерно и показательно сурово покарают, поломав парню жизнь, при этом власти покажут общественности и начальству свое рвение, дабы никто не усомнился в их способности блюсти порядок в городе. Влюбленная парочка будет разлучена на долгие годы, если не навсегда. Но ему-то что до судьбы двух влюбленных детей? Больше всего на свете Колоссовский боялся показаться слабым и сентиментальным, однако именно слабость он уже один раз проявил в отношении этих подростков. Это было после первой размолвки Наталки с Николкой, когда расстроенная девушка пришла к нему с неудобными расспросами о революционном движении и революционерах. Против своего же правила не рассказывать молодежи об истинных целях и последствиях революции, он неожиданно расчувствовался и разоткровенничался, сняв ореол романтизма с революции в глазах девушки. Наталка помирилась с парнем и охладела к революции, став значительно реже посещать революционные сходки.
- Нет, сентиментальность тут ни при чем! - нашел отговорку для себя инженер. - Побег от возмездия обвиняемого в убийстве - такая оплеуха власти, что она не будет полностью дискредитирована и не скоро отмоется.
Казимир просто не хотел признаваться себе, что испытывает щемящее нежное, почти родительское отношение к чувствам двух молодых любящих сердец и волей-неволей опекает их.
Иначе как объяснить свой сегодняшний послеобеденный визит к полицмейстеру.
- А-а, господин революционер, милости просим! - приветствовал его полицмейстер в своей любимой манере. - Заходите, давненько мы с вами партию в шахматы не разыгрывали.
- С удовольствием, царский сатрап, - принял шутливый тон Колоссовский. - Доставьте мне удовлетворение полакомиться вашим королем. Мат ему обеспечен!
- В свою очередь я рассчитываю защитить своего короля и уничтожить все ваши фигуры.
Пикируясь таким образом, старые соперники расставляли фигуры на доске. И революционер, и охранитель состояли в одной секте - Братство Звезды, вслух они об этом не говорили, а только многозначительно переглядывались. У каждого своя работа, у революционера - ниспровергать, у полицейского - ловить, но все это - тлен, суета на фоне великой цели, адептами которой являлись члены тайного общества. Конкретики в целях не было ни на грош, так - общие слова, но верили и считали, что некие Верховные Магистры, которых, правда никто и в глаза не видел, знают и в нужный час поведут куда надо. А для рядовых членов, коими являлись инженер и полицмейстер, главное было верить и ждать. И ведь верили, и ждали!
Ко времени визита, Колоссовский все дни пытавшийся придумать как разрушить роковой поединок и отчаявшийся найти решение, уже не мог больше находиться в неведении. То, что предстоящая драка будет роковой он и не сомневался, об этом ему подсказывало подсознание, которое доселе ни разу не ошибалось. А дом полицмейстера - удобное место: к нему стекаются все сведения о происшествиях в губернском городе С., в вестибюле - дежурный офицер рядом с телефоном. Тут же похрапывает посыльный, а во дворе - готовый к езде автомобиль. Пришло и решение - напроситься поучаствовать в операции, если будет сигнал.
За партией в шахматы продолжилась приятельская пикировка, где за шутливым тоном скрывались вполне серьезные вещи. После удачного хода инженера полицмейстер поддел своего визави:
- С огнем играете Казимир Ксаверьевич, рисково пешками жертвуйте, так и главную фигуру недолго потерять. Офицер ведь без солдат в поле не воин.
- Великое дело требует больших жертв, Савелий Иванович, ведь когда лес рубят - щепки летят.
- Так вот какую долю вы заготовили для нашей молодежи, а они знают, сто им роль пешек и щепок уготована?
- Скорее топора. А умелых руках дровосека и излишних щепок избежать можно.
- Однако история говорит, что доселе без щепок ни разу не получалось. Все революционеры не ювелирами, а мясниками оказывались. И это в спокойной Европе! А у нас края посуровей, народ посерьезней, чует мое сердце - малой кровью не обойдется. Масштабы, батенька, не те!
- Была бы идея, а готовые умереть за нее завсегда найдутся.
- А ведь пешки сами могут захотеть королевами стать и офицеров под нож пустить. Зачем им таскать каштаны из огня для других?
- Цель их - не нового царя назначить, как было прежде, а осчастливить все человечество, а за это и кровь можно пролить.
- Опасный Вы человек, господин инженер, доиграетесь, арестуем мы Вас.
- Отчего же не арестовывайте, Ваше превосходительство? - поинтересовался Колоссовский.
- А Вы еще и удобный для нас человек, Казимир Ксаверьевич. - впервые откровенно и без иронии ответил Савелий Иванович, и посмотрел на собеседника поверх очков. - Собираются у вас ребята, литературку недозволенную почитывают, разговорчики опасные ведут. Однако ж не бомбят, не палят из револьверов, эксы не устраивают. Все на виду, обо всех знаем. А не будет вашего кружка - разбредутся все по углам, и черт его знает, что там они затевают.
- Порой изучающие теорию опаснее бомбистов. - сообщил Колоссовский и, сделав ход конем запер чужого короля в углу доски. - Пат Вашему королю!
Сам же напряженно раздумывал над сказанными полицмейстером словами: "Все-то милейший Савелий Иванович о нас знает! Это сколько ж милых деток у него осведомителями работает? Приходят, смотрят незамутненными взглядами, горячие речи произносят, а сами после сидят и доносы строчат. И, главное, кто из них?"
- Да, действительно, однако пат не мат. Ничья! Вот только как бы нашего бедного царя не поставили вскоре в безвыходное положение. Ей-ей вынудят воевать с германцем.
- Не исключено, могут утворить. Война нынче ой как многим выгодна. - согласился Колоссовский и стал вновь расставлять фигуры. - Уж, коли в первой партии нет победителя, не угодно ли вторую?
- Извольте. - выразил готовность полицмейстер и продолжил свою мысль:
- Но коли война, то война - не партия и не поединок, заново не переиграешь. Вот поэтому тогда-то и заарестуем всех бузотеров, придется и Вас, Казимир Ксаверьевич.
- Отчего же? - поинтересовался инженер, делая первый ход.
- Ну как же? Социалисты ведь за мир? Против войны? За международную солидарность! Вот и проголосуют в Думе против войны, и сразу с заседания - в Сибирь, дабы не будоражили своими сомнениями народ!
- Не думаю… - задумчиво ответил Колоссовский, размышляя над очередным ходом, - отбросят всю эту международную солидарность эсдеки к чертовой матери ради своих целей.
- Это как же? - удивился полицмейстер, делая очередной ход.
- А вот так! Вспомните, дорогой Савелий Иванович русско-японскую и, положа руку на сердце, скажите, сможет ли Россия выиграть большую европейскую войну?
И усмехнулся, видя, что полицмейстер стал обескуражено тереть бороду:
- Война приведет к революции, именно поэтому социал-демократы проголосуют за нее. И будут ждать поражения своего правительства, чтобы власть подхватить, когда она валиться будет. Вот тогда самодержавию и будет поставлен мат, а не пат.
Разговор прервался появлением дежурного офицера. Молодцевато отдав честь, офицер приготовился рапортовать, но полицмейстер махнул рукой:
- Я сам приму. Пригласите.
В гостиную вошел директор реального училища Максим Фролович Яблоков собственной персоной.
- Началось! - понял Колоссовский.
- Милости просим, Максим Фролович, милости простим! - полицмейстер был само гостеприимство и благодушие. - А мы тут с господином инженером партеечку в шахматы разыграли, да вот о политике беседуем. Присоединяйтесь!
- Не ко времени, Савелий Иванович, не ко времени! В другой час.
Встревоженный голос и некоторый беспорядок в гардеробе директора насколько обескуражили старого служаку и заставили подобраться:
- Что так?
- Беда господин полицмейстер! Помните давеча гимназистку на бульваре краской облили? - и видя, что полицмейстер обратился во внимание, продолжил: - Мои-то болваны решили в благородство поиграть, дуэль у них сейчас с гимназистами на пустыре. А если по-простому, драка.
- Полноте, Максим Фролович, - рассмеялся полицмейстер, у которого отлегло от сердца, - Вам-то мальчишек не знать! Мальчишки всегда дерутся. Ну, набьют синяков и шишек, ну, поставят пару ссадин. Из-за подобной чепухи, право, не стоит переживать.
- Я бы не стал игнорировать предупреждения уважаемого Максима Фроловича именно потому, что он-то как раз как никто другой знает мальчишек. - неожиданно подал голос Казимир Ксаверьевич. - Насколько мне известно - там все очень серьезно. Да и история уже приобрела общественный резонанс, как же тогда в глазах публики будет выглядеть полиция, которая не смогла предотвратить мальчишескую драку.
- Благодарю Вас! - Максим Фролович поклонился инженеру и, повернувшись к полицмейстеру, произнес: - Там все действительно очень серьезно, Савелий Иванович. К тому же у драчунов есть очень богатые и влиятельные родители, которые поднимут нешуточный вой, если их чада ненароком пострадают.
Полицмейстеру хватило нескольких секунд, чтобы оценить правоту собеседников.