Далеко не все дамы и шевалье, посещавшие балы, были официально представлены ко двору, еще меньше счастливцев имели при дворе должности, и, однако же, все они с редким постоянством являлись в Лувр в расчете на богатство и почести, которые в один прекрасный день обрушит на них Судьба. Последние месяцы благородные шевалье с восторгом и надеждой твердили одно имя - имя Анжелики де Воброт, юной вдовы престарелого маркиза де Воброт. Дама была молода и хороша собой, но будь даже иначе, богатство старого маркиза, четыре раза налагавшего на себя узы брака, было столь велико, что способно было удовлетворить самого требовательного шевалье.
Когда в бело-черных одеждах траура прекрасная Анжелика появлялась в галереях и залах Лувра, вокруг нее немедленно собирался кружок поклонников, однако в последний месяц господа с сожалением заметили, что вдова явно отдала предпочтение господину де Рабоданжу. При виде шевалье взгляд дамы становился нежным, рука судорожно цеплялась за распятие, словно в надежде защитить сердце от внезапно подкравшегося чувства, а голос начинал дрожать. Подобные признаки несказанно радовали Рабоданжа, и он начинал мечтать о том дне, когда доберется до золота покойного маркиза. Увы! Склонить даму к повторному браку оказалось нелегко. Рабоданж из кожи вон лез, стараясь избавить красавицу от страха перед замужеством. Со стремительностью, крайне обидной для любой женщины, расстался со своей прежней любовницей - той самой, которую некогда предпочел Анриетте не Невер, ни на шаг не отходил от прекрасной вдовы и основательно влез в долги, надеясь дорогими подарками и роскошью нарядов внушить даме уверенность в своем благополучии. В общем, при дворе твердили, будто Рабоданж пал жертвой неодолимой страсти, и даже заключали пари на удачу или неудачу шевалье.
Александр де Бретей не обращал внимание на сплетни и уж тем более не пытался искать внимания прекрасной вдовы - с него и Анриетты было достаточно. Но что прикажете делать, если вас угораздит столкнуться нос к носу с дамой?! Только извиняться. Королевский паж склонился перед вдовствующей маркизой, а когда поднял голову, то остолбенел - перед ним стояла либо сама Смиральда, либо ее призрак.
Юноша побледнел и принялся часто креститься, но цыганка даже и не думала исчезать. Вскинув голову и насмешливо скривив губы, шлюха произнесла:
- Чего встал? Пропусти.
Александр вспыхнул. Смиральда в Лувре… Ну за что ему такая напасть и почему прошлое не желает оставлять его в покое?! Королевский паж быстро огляделся и нервно сжал кулаки.
- Что тебе от меня надо? - спросил он, лихорадочно соображая, где можно было бы раздобыть деньги.
Цыганка презрительно фыркнула.
- Много о себе мнишь! Или ты думаешь, в Лувр можно попасть просто так? У меня здесь дело, так что не путайся под ногами.
- Дело? - Александр остолбенел. - Какое еще дело?!
Только сейчас молодой человек со смятением вспомнил, что Смиральда одета как благородная дама: сдержанно, элегантно и очень-очень дорого. Ее вполне можно было принять за богатую титулованную вдову, да и держалась она уверено и даже высокомерно.
- Ты что, за дворянку себя выдаешь? - догадался, наконец, паж. - Дура, тебя же повесят!
- Скорее тебя в Шатле забудут, чем с меня упадет хотя бы волос, - не осталась в долгу Смиральда. - У меня покровитель не чета тебе.
- Да это кем надо быть, чтобы за такое от виселицы отмазать! - попытался возразить юный шевалье.
- Тебя не касается, - обозлилась Смиральда. - И смотри, если не хочешь сдохнуть в канаве, так не лезть, куда не просят - мой покровитель не имеет привычки прощать тех, кто стоит у него на пути.
Королевский паж чуть не задохнулся от возмущения. У него даже руки зачесались от желания схватит нахалку за плечи и как следует встряхнуть.
- Когда тебя отправят на виселицу, обязательно приду полюбоваться! - наконец то выпалил паж.
- Размечтался, - протянула цыганка. - Смотри сам голову сохрани.
Александр стиснул зубы и пошел прочь, но, не пройдя и пяти шагов, вернулся. Смиральда не двигалась, глядя вслед юноше.
- Послушай, Сми, - почти просительным тоном проговорил шевалье де Бретей, - уходи отсюда. Мало ли, что тебе обещали. Для этих людей ты никто, ты грязь под ногами и даже меньше. Да они прихлопнут тебя и не заметят. Уходи. Прямо сейчас.
Шлюха вырвала руку.
- Я всегда знала, что ты дурак, но не знала, что до такой степени, - процедила она. - Ты хоть понимаешь, что мне уже восемнадцать? А, - Смиральда махнула рукой, - что с тобой разговаривать! Такие как ты никогда не думают о будущем…
- Слава Богу, шевалье, я вас нашел, - человек графа де Лош, с недавних пор приставленный к Александру в качестве слуги и воспитателя, приблизился к беседующим. - Ради всего святого, мадам, простите, но я вынужден похитить у вас шевалье, - почтительно склонился перед переодетой цыганкой лакей.
- О чем вы думаете, сударь? - донесся до Смиральды укоризненный голос немолодого слуги. - Вам уже час как надлежит спать. Надеюсь, вы не забыли, что завтра занятия начинаются с утра?
Шлюха с немалым потрясением вслушивалась в удалявшиеся голоса и постепенно ее губы искривила презрительная усмешка. Быть лучшим в их ремесле и в результате превратиться в щенка, которого как маленького отправляют в постель. Глупо… Если бы Смиральда знала, что думал об этом Александр, она бы и вовсе решила, что паж спятил. Но мальчишка слишком натерпелся от той, прежней жизни, чтобы не ценить нынешнюю, так что презрительной усмешки бывшей подруги не заметил. И все-таки пребывание Смиральды при дворе было темным пятном на сияющем горизонте пажа, досаждающим камешком в туфле, но в конце концов Александр сообразил, что цыганка не заинтересована в раскрытии истины и, следовательно, с этой стороны опасаться ему нечего. Королевский паж успокоился и его жизнь продолжила движение по установленному графом де Лош порядку.
Жорж-Мишель был доволен - Рабоданж безнадежно запутался в расставленных сетях и шевалье не сомневался, что развязка близка. Переодетая шлюха получила приказ более не затягивать дело, и лотарингский вельможа решил заняться мальчишкой. Его сиятельство сам себя не узнавал, однако ему хотелось как можно дальше оттянуть окончание пари. Трогательные старания щенка, непонятная снисходительность верного Карла возбуждали в Жорже-Мишеле столь же непонятную симпатию к пажу. Шевалье чувствовал себя почти что Творцом, вылепившим из грубой глины человека, и это ощущение, это довольство собой заставили графа задуматься о том, о чем прежде он не собирался думать - его сиятельство принялся размышлять о будущем шевалье Александра.
Прежде всего Жорж-Мишель решил определить склонности мальчишки, но это оказалось не так-то просто. Нельзя сказать, будто королевский паж не умел поддерживать разговор - Александр умел говорить на любые темы и любым тоном - но разобраться, что в действительности было интересно для юнца, а что было данью светским условностям, не представлялось возможным. Только трижды его сиятельство замечал, что королевский паж начинает рассуждать с большим жаром, чем это позволяют приличия, но темы, поднятые шевалье, так далеко отстояли друг от друга, что граф так и не понял, было ли дело в неподдельном интересе мальчишки или же в обычной юношеской несдержанности. Наконец, граф де Лош решил заняться тем, с чего следовало начать - принялся выяснять происхождение юнца, имена его родителей и родственников. Однако за сведениями о шевалье Александре не к шевалье же Александру обращаться! Не было у Жоржа-Мишеля и желания разговаривать с капитаном де Нанси, лакеями или даже королем. К счастью, шевалье вовремя вспомнил, что необходимые сведения есть у надзирателя за пажами, а незавидное положение этого придворного при короле должно было удержать его от возможной нескромности.
- Шевалье де Бретей? - переспросил надзиратель, польщенный вниманием такого большого вельможи. - О, не беспокойтесь, ваше сиятельство, юноша круглый сирота и нищий, и, бесспорно, принадлежит тому, кто его подобрал.
- О каком шевалье де Бретее вы говорите? - недоуменно вопросил Жорж-Мишель, даже не заметив двусмысленности в словах придворного. - Надеюсь, эта безделица поможет вам освежить память?
Надзиратель за пажами торопливо подхватил графский кошелек и с таинственным видом приблизил губы к уху лотарингского вельможи.
- О шевалье Александре, ваше сиятельство, о ком же еще? Очаровательный мальчик, просто ангел…
- Я знавал одного Бретея, - проговорил Жорж-Мишель, отстранившись и смерив придворного ледяным взглядом. - Огюста де Бретея из Пикардии. Кто он ему - кузен, дядя?..
- Отец, - торопливо подсказал дворянин.
- Бросьте! - нахмурился граф. - Шевалье де Бретей богат…
- Возможно, - подтвердил придворный. - Но несколько лет назад ходили слухи о какой-то тяжбе и о том, что господин де Бретей разорился. А потом он вроде бы умер. Уж не знаю, что там стряслось, но ко двору мальчишку определял совсем другой человек.
- Кто?
Придворный пожал плечами:
- Это было до меня, ваше сиятельство, я купил должность уже после того, как шевалье Александра представили ко двору. Мой предшественник просил приглядывать за мальчишкой, но… - надзиратель за пажами заколебался, - поймите, ваше сиятельство, у меня слишком много обязанностей, чтобы тратить время на какого-то юнца! В конце концов с шевалье Александром не случилось ничего дурного. Ну, возможно, господа слегка помяли мальчишку, но ведь это происходит почти с каждым из них.
Под взглядом графа язык придворного начал понемногу заплетаться, а потом надзиратель окончательно замолчал, усиленно пытаясь сообразить, что он сказал не так. Жорж-Мишель мрачно наблюдал, как лоб придворного покрывается испариной.