- Что ты здесь делаешь? - спросил он. В голосе его слышны были остатки сна.
- Н-ничего, - сказала она. - Я... просто мне не спалось.
Лампочка зажглась неожиданно, и он на мгновение зажмурился. Затем снял руку с выключателя и обернулся. Она все еще стояла, прижавшись к стене и моргая от внезапного яркого света. Руки ее были опущены вдоль туловища и сжаты в кулаки.
- Почему ты одета? - удивленно спросил он.
Она напряженно глядела на него. Дыхание было тяжелым. Он снова протер глаза и откинул назад длинные волосы, спутавшиеся с бакенбардами.
- Я... просто смотрела, что там делается, - она кивнула в сторону входной двери.
- Но почему ты одета?..
- Мне не спалось. Я никак не могла заснуть.
Он стоял, глядя на нее, все еще чуть покачиваясь, чувствуя, как постепенно успокаивается сердцебиение. Через открытый глазок снаружи доносились крики, и он различил привычный вопль Кортмана:
- Выходи, Нэвилль!
Подойдя к глазку, он захлопнул его и обернулся.
- Я хочу знать, почему ты одета, - снова сказал он.
- Нипочему.
- Ты собиралась уйти, пока я сплю?
- Да нет, я...
- Я тебя спрашиваю! - он схватил ее за запястье, и она вскрикнула.
- Нет, нет, что ты, - торопливо проговорила она, - как можно, когда они все там?
Он стоял и, тяжело дыша, вглядывался в ее испуганное лицо. Он чуть вздрогнул, вспомнив свое пробуждение - состояние шока, когда ему показалось, что это Вирджи.
Он отбросил ее руку и отвернулся. Он полагал, что прошлое уже давно умерло, - но нет. Сколько же времени для этого нужно?
Он молча налил себе рюмку виски и торопливо, судорожно заглотил. Вирджи, Вирджи, - горестно звучало в его мозгу, - ты все еще со мной. Он закрыл глаза и с силой стиснул зубы.
- Ее так звали? - услышал он голос Руфи.
Мышцы его напряглись, но лишь на мгновение; он чувствовал себя разбитым.
- Все в порядке, - голос его звучал глухо и потерянно, - иди спать.
Она сделала шаг в сторону.
- Извини, - проговорила она, - я не хотела...
Внезапно он почувствовал, что не хочет отпускать ее. Он хотел, чтобы она осталась. Без всякой причины, только бы снова не остаться в одиночестве.
- Мне показалось, что ты - моя жена, - услышал он собственный голос. - Я проснулся и решил...
Он как следует хлебнул виски и, поперхнувшись, закашлялся. Руфь терпеливо ждала продолжения, лицо ее находилось в тени.
- ...Решил, что она вернулась, понимаешь ли... - медленно продолжал он, с трудом отыскивая слова. - Я похоронил ее, но однажды ночью она вернулась. И я тогда увидел - тень, силуэт - это было похоже на тебя. Да. Она вернулась. Мертвая. И я хотел ее оставить с собой. Да, хотел. Но она уже была не той, что была прежде. Видишь ли, она хотела только одного...
Он подавил спазм в горле.
- Моя собственная жена, - голос его задрожал, - вернулась, чтобы пить мою кровь...
Он швырнул свой бокал о крышку бара, развернулся и зашагал: дошел до входной двери, развернулся, снова вернулся к бару и уставился в одну точку. Руфь молчала. Она стояла все там же, прислонившись к стене, и слушала.
- Я избавился от нее, - наконец сказал он. - Мне пришлось сделать с ней то же самое, что и с остальными. С моей собственной женой. - Какое-то клокотанье в горле мешало ему говорить. - Колышек. - Его голос был ужасен. - Я вколотил в нее... А что еще я мог сделать. Я ничего больше не мог. Я...
Он не мог продолжать. Его трясло. Он долго стоял так, плотно закрыв глаза...
Потом снова заговорил:
- Это было почти три года назад. И до сих пор я помню... Это сидит во мне, и я ничего не могу с этим поделать. Что делать. Что делать?! - Боль воспоминаний снова захлестнула его и он обрушил свой кулак на крышку бара. - Как ты ни старайся, этого не забыть. Никогда не забыть... И не загладить - и не избавиться от этого! - Он запустил трясущиеся пальцы в свою шевелюру...