- Все хорошо, - повторял Нэвилль, - все будет хорошо, малыш.
Он торопливо отнес пса в свою комнату, где уже была приготовлена подстилка из одеял. Едва Нэвилль отпустил песью морду, как тот лязгнул на него зубами и, рванувшись всеми четырьмя, бросился к двери. Нэвилль прыгнул и успел преградить ему путь. Пес поскользнулся на гладком полу, но, восстановив равновесие, шмыгнул под кровать.
Нэвилль опустился на колени и заглянул под кровать. Из темноты на него глядела светящимися угольками пара перепуганных глаз и доносилось тяжелое срывающееся дыхание.
- Иди сюда, Малыш, - в голосе Нэвилля не было радости. - Я не трону тебя. Ты же нездоров, тебе нужна помощь.
Но пес не собирался реагировать. Нэвилль в конце концов со стоном поднялся и вышел, закрыв за собой дверь. Он сходил за чашками, налил молока и воды и поставил их рядом с собачьей подстилкой.
На мгновенье остановившись рядом со своей кроватью, он прислушался к горячему дыханию пса, и мучительная боль овладела им.
- Но почему, - жалобно пробормотал он, - почему же ты мне не веришь?
Собравшись ужинать, Нэвилль вдруг услыхал ужасающие вопли и вой, доносящиеся из комнаты. Он вскочил и сломя голову бросился туда, распахнул дверь и щелкнул выключателем. В углу рядом с верстаком пес пытался вырыть в полу яму. Но линолеум не поддавался, пес в бессилии неистово когтил гладкую поверхность, и тело его содрогалось от горестного воя.
- Все в порядке, малыш, - торопливо проговорил Нэвилль.
Пес развернулся и забился в угол, шерсть дыбом, обнажив в оскале двойной ряд желтовато-белых зубов и предостерегая Нэвилля полубезумно клокочущим гортанным рыком.
Нэвилль вдруг понял, в чем дело. Настала ночь, и перепуганный пес пытался закопаться в землю, чтобы спрятаться. Беспомощно наблюдая, как пес пытается забиться под верстак, он с трудом соображал, что же делать, и наконец стащил со своей, кровати одеяло, подошел к верстаку и, наклонившись, заглянул под него.
Пес распластался вдоль стены, тяжело дрожа и захлебываясь булькающим хрипом.
- Все хорошо, малыш, - сказал Нэвилль, - все хорошо. - Он комом пропихнул одеяло под верстак, и пес вжался в стену еще сильнее. Нэвилль встал, отошел к двери и постоял минуту, беспомощно размышляя.
О, если бы я мог что-нибудь сделать. Но мне даже не приблизиться к нему.
Если пес скоро не смирится, - подумал он, - придется попробовать хлороформ. Тогда, по крайней мере, можно будет осмотреть его лапу и, может быть, подлечить его.
Он вернулся на кухню, но есть не смог. В конце концов он вывалил содержимое своей тарелки в мусор, а кофе слил обратно в кофейник. В гостиной он приготовил себе коктейль и пригубил его. Вкус показался ему отвратительно пошлым. Отставив бокал, он мрачно отправился в спальню.
Пес закопался в складки одеяла и жался там, дрожа и беспомощно скуля.
Нет смысла сейчас пытаться что-то сделать с ним, - подумал Нэвилль, - он слишком перепуган.
Нэвилль отошел к своей кровати и сел, запустив пальцы в свои густые волосы, затем закрыл ладонями лицо.
- Вылечить его, вылечить, - повторял он, и руки его сжались в кулаки. Он внезапно встал, погасил свет и, не раздеваясь, лег в постель. Скинув сандалии, он услышал, как они шлепнулись на пол, и прислушался.
Тишина. Он лежал с открытыми глазами, глядя вверх.
Что же я лежу? - думал он. - Почему не пытаюсь ничего сделать?
Он перевернулся на бок. Надо немного поспать. Эти слова явились как-то сами собой. Но он знал, что не будет спать.
Лежа в полной темноте, он вслушивался в тихий песий скулеж.
Умрет, - думал он, - все равно умрет. Околеет. И я ничем его уже не спасу. Я ничего не могу.