Он. отправился к Томасу Говарду, чиновнику, управлявшему театрами и другими общественными зданиями компании. Это был долговязый господин с лисьей мордочкой. Управляющий внимательно слушал просителя; на лице его играла сладенькая улыбочка; слушая, он одобрительно кивал головой.
- Как же, как же!.. Слыхал о вашем замысле, - заговорил Говард тонким ласковым голосом. - Сенсация, сэр, сенсация! Оригинально и удивительно! Отдаю должное вашей, сэр, изобретательности и восхищаюсь…
- Очень тронут! - воскликнул Лебедев, обрадованный поддержкой. - Итак, вы согласны сдать мне ваш театр?
- Что вы, сэр, - Говард не переставал улыбаться, - как можно! Здание театра нам необходимо для всевозможных собраний, благотворительных балов, праздников, концертов…
- Однако, - заметил озадаченный Лебедев, - насколько мне известно, собрания и балы устраиваются и в других помещениях, а артисты из Европы приезжают не так уж часто. Быть может, вы опасаетесь конкуренции? Но, право же, мое предприятие будет совсем особенным. И публика у меня будет особенная…
- Желаю вам успеха, сэр! - Говард приложил руку к сердцу. - От всей души! Но помочь вам ничем не могу.
Герасим Степанович поспешил к калькуттскому градоначальнику, майору Александру Киду. Кида он знал давно и пользовался его расположением. Но градоначальник отказался вмешиваться в дела мистера Говарда.
- Советую по-дружески: оставьте вы это дело! - сказал Кид. - Затея ваша достойна Дон Кихота. Ничего из нее не получится, кроме огорчений и убытков. Ей-богу, Суон, в вашем возрасте пора бы уже отказаться от пустых фантазий!
Так и ушел Лебедев от градоначальника ни с чем.
Он был в отчаянии. Что делать? Единственный выход - выстроить помещение самому. Легко сказать! Даже скромный бунгало и тот он соорудил с таким трудом, а здесь речь идет о большом, капитальном здании, да еще со специальными приспособлениями.
Дай бог, чтобы хватило на оплату артистам, на костюмы, декорации. А если заняться постройкой - совсем завязнешь…
Так рассуждал Герасим Степанович. И все-таки, после одной бессонной ночи, поднялся с твердым решением построить свой театр.
II
Театр на улице Домтолла
На обширном пустыре, обнесенном бамбуковой изгородью, кипит работа. С каждым днем заметно растут кирпичные стены. Старый, покосившийся сарай превращается в большое, красивое здание. На постройке работают десятка два бенгальцев под руководством англичанина Джона Уэлша.
Нелегко было приступить к этому строительству. Подсчитав свои ресурсы, Лебедев убедился в том, что положение печально. Пятьсот рупий, которые ему удалось сберечь за несколько лет, были каплей в море. Кое-что дал Голукнат Дас, однако его помощь не смогла довести основной капитал даже до трети необходимой суммы.
Приходилось прибегнуть к займам. Он перебрал в памяти всех калькуттских знакомых. Лишь немногие из них могли считаться людьми состоятельными, и обращаться к ним за деньгами было очень неприятно. Все же Лебедев, как всегда, когда его увлекала какая-нибудь новая идея, готов был перенести любую неприятность. Он поочередно побывал у полковника Кристофера Грина, судьи Криспа, советника Ост-Индской компании Джона Шоу, но нигде не встретил поддержки. Каждый ссылался на отсутствие свободных денег, на множество неотложных расходов, и все единодушно советовали отказаться от нелепой фантазии. Для английской публики довольно и того, что есть, а у туземцев существуют свои излюбленные зрелища. Право, не стоит вкладывать деньги в предприятие, которое не сулит ничего, кроме разочарования…
Лебедев подумал и о судье Джоне Хайде, который произвел на него очень хорошее впечатление. Нет, он был недостаточно близок с судьей, чтобы решиться на такой шаг. А предложение этого юноши, Рам Мохан Роя? Или, может быть, Радха? Ведь она великодушно предложила свои драгоценности… Нет, все это не подходило.
Голукнат Дас предложил переговорить о займе со своими братьями. Лебедев решительно отказался, зная, как тяжело его другу просить о чем-либо этих людей. Тем не менее Голукнат поступил по-своему. Однажды утром он появился в конторе, куда давно не заглядывал.
Когда он изложил суть дела, старший, Рагхунат, сухо спросил:
- Что может этот иноземец представить в качестве обеспечения?
Голукнат объяснил, что, кроме бунгало с садом, Суон-сахиб не имеет никакого имущества. Оба брата переглянулись.
- Я уверен, - сказал Голукнат, - что он возвратит деньги в обусловленный срок, если же просрочит, то уплатит полагающиеся пени. Что касается процентов, то я прошу немного понизить вашу ставку. Ведь вы дерете немилосердно с тех, кого нужда приводит к вашему порогу.
- Мы берем такие проценты, какие считаем выгодными, - пренебрежительно заметил Рагхунат. - Во имя чего мы должны оказывать благотворительность незнакомому человеку, да еще чужеземцу?
- Он мой друг! - Голукнат старался сохранить спокойствие.
- Этого еще недостаточно, - возразил Рагхунат. - Ты отдалился от нас, нарушаешь старинные обычаи…
- Об этом мы говорили не раз, - прервал его Голукнат. - Больше я спорить не намерен. Меня хорошо знают многие почтенные люди - пусть скажут, виновен ли я в нарушении дхармы…
- Может быть, пока еще не виновен, - сказал Руплал, - но приближаешься к этому.
- Не тебе судить! - строго оборвал его Голукнат и, обращаясь к старшему брату, продолжал - Я пришел к тебе, Рагхунат, с просьбой снабдить деньгами моего друга, Суон-сахиба, на шестимесячный срок. Если не хочешь понизить процент, не буду настаивать. Но имущественного залога не требуй. Вместо него я готов дать мое поручительство.
- Твое поручительство! - проворчал Рагхунат. - Что ж, мне потом судиться с тобой?
- Ты меня знаешь, Рагхунат! - с достоинством сказал ученый. - Я не обращался к суду при разделе наследства. Я даже не спрашивал никогда отчета о доходах с общего имения, в которых мне принадлежит известная доля. Однако ваше недружелюбие может заставить меня спросить этот отчет за все годы…
Руплал бросил на старшего брата обеспокоенный взгляд.
- Зачем ссориться, Голукнат? - заговорил он елейным тоном. - Мы сыновья одного отца и должны жить в мире и дружбе.
- Вот и я то же самое говорю, - иронически подтвердил Голукнат. - Итак, дорогие братья: согласны ли вы удовлетворить мою просьбу?
- Хорошо! - буркнул старший, нахмурив брови. - Я дам пять тысяч сикка-рупий на шесть месяцев без залога, под твое письменное поручительство. Но имей в виду: вместо каждой тысячи рупий он должен будет возвратить нам тысячу триста.
- Пусть будет так! - сказал Голукнат и тут же написал поручительство по установленной форме.
Получив деньги, Герасим Степанович занялся приисканием подходящего места для постройки. Эта задача тоже оказалась не простой. Строить театр на окраине не имело смысла, а в центральной части города свободных участков было немного и ценились они очень дорого.
Лебедев обратил внимание на соседний с его бунгало просторный двор, на котором стоял ветхий, постоянно заколоченный амбар. Участок этот принадлежал богатому калькуттскому купцу и домовладельцу Джогоннату Гангули. После продолжительных переговоров сделка наконец была заключена. На высокую арендную плату пришлось согласиться: вряд ли можно было найти более подходящее место.
Экономя деньги, Герасим Степанович решил обойтись без архитектора. Он сам составил план будущего театра. Здание должно быть просторным - рассчитанным мест на четыреста, - прочным и удобным, но вовсе не роскошным. "Ни в фасаде, ни во внутренней отделке, - сказал он себе, - не следует допускать никаких излишних украшений. Да и руководить постройкой могу я сам. Как-нибудь справлюсь!"
Герасим Степанович пошел в отца: умел плотничать, класть кирпичи, а к малярному искусству имел особенные способности.
Но наблюдать за всеми работами ему, конечно, было бы трудно. К счастью, нашелся помощник: англичанин, с которым Лебедев познакомился еще на корабле, во время плаванья из Мадраса в Калькутту.
Джон Уэлш - так звали этого человека - был одним из тех неудачников, которых можно часто встретить среди европейцев в Индии. Всякий, кто отправлялся искать счастья в заморские колонии, рассчитывал на легкую наживу и головокружительную карьеру. Но милости фортуны доставались далеко не всем: одни действительно преуспевали, другие же прозябали в нужде и с завистью поглядывали на более счастливых собратьев.
Джон Уэлш не имел определенной профессии и брался за все, что попадалось под руку. Но он многое повидал на своем веку и в людях разбирался. Познакомившись со странным русским музыкантом, он сразу смекнул, что дружба с ним может оказаться выгодной. И действительно, Лебедев не раз выручал его из беды. Время от времени Уэлш куда-то исчезал. Это означало, что ему удалось случайно заработать сотню-другую рупий. Потом он снова появлялся - без гроша в кармане, и Герасим Степанович безропотно принимал горемыку на свое иждивение.
Так случилось и на этот раз. Уэлш возвратился в Калькутту из очередного вояжа как раз в тот момент, когда Лебедев собирался приступить к постройке. Узнав об этой новости, Уэлш обрадовался. Отлично! Он охотно поможет мистеру Суону. Наем рабочих, все расчеты, закупку материалов - все это он согласен взять на себя. О, мистер Суон может спокойно положиться на Джона Уэлша! Джон Уэлш не ударит лицом в грязь.
- Видите ли, друг мой… - сказал Герасим Степанович нерешительно, - я очень ограничен в средствах. Никак не могу себе позволить держать управляющего…