- Никто, - ответил Лебедев спокойно. - Но пусть государь поразмыслит: если бы я исправно исполнил поручение, то получил бы от Бенфильда крупную награду. Тем не менее я поступил так, как мне подсказывала совесть.
Типу сошел вниз по ступеням трона, приблизился к пленникам и пристально посмотрел в глаза каждому из них.
- Многие обманывали меня и платили злом за добро, - сказал он наконец, - но сердце говорит мне, что вам можно верить. - Лицо султана озарилось улыбкой. - Пусть он расскажет мне о Франции и о России! - указал он на Лебедева. - Только не теперь - у меня еще много важных дел сегодня. Вечером я пришлю за вами. Ступайте с миром оба!
* * *
На этот раз пленники очутились в просторном покое, вымощенном мозаичными плитками, с низкими диванами по стенам и небольшим бассейном для омовений. Двое слуг принесли подносы с кушаньями и напитками. После ночи, проведенной в душном подвале, это казалось сказочным блаженством.
Умывшись прохладной водой и насытившись, пленники растянулись на мягких диванах.
- Что вы обо всем этом думаете? - спросил Герасим Степанович.
Деффи пожал плечами:
- Трудно сказать… Человека сразу не разгадаешь.
- А ей-богу, он мне понравился! - воскликнул Лебедев. - Такой живой, впечатлительный, быстрый и… доверчивый. Это он только делал вид, что подозревает нас, а в душе сразу поверил. Разве не так?
- Очень может быть… Англичане изображают Типу-султана кровожадным чудовищем. Думаю, что это сильно преувеличено.
- К стыду своему, - сказал Лебедев, - я почти ничего не знаю ни о Майсуре, ни о его правителе. А вы?
- Кое-что…
- Расскажите, Патрик!
- Видите ли, маэстро, я никогда не любил много разговаривать, а за последнее время и вовсе отвык… Да и рассказчик я неважный… Но, если вы просите…
- Вот и чудесно! - обрадовался Лебедев.
Патрик помолчал минуту, затем спросил:
- Должно быть, вы слыхали о таких людях, как султан Бабур, покоривший Индию двести пятьдесят лет назад, или персидский завоеватель Надир-шах?
- Еще бы! - сказал Лебедев. - Эти имена мне известны.
- Можете прибавить к ним еще одно: имя Хайдера-Али. Разумеется, дела его были не столь грандиозны, а слава не так громка, однако он принадлежит к той же породе - породе талантливых авантюристов, которые гордо именовали себя "сыновьями своего меча"… Могучие это были люди, маэстро!
- Ох, Патрик, - покачал головой Герасим Степанович, - не вызывают во мне восторга подобные герои! Моря крови… горы трупов… развалины и пепелища… Ну что в этом хорошего? Ни о чем они не заботились, кроме собственной славы. Нет, мой друг, мои кумиры не таковы… Мыслители, художники, поэты - вот кого я чту, кем восхищаюсь! Питомцы муз, люди высоких помыслов, оплодотворяющие умы и души человеческие.
- Пусть так! - согласился Деффи. - Я тоже не поклонник деспотов, можете быть спокойны. Однако у этих восточных завоевателей есть отличные качества: несокрушимая воля, неодолимая энергия. Это люди действия, а не бесплодной болтовни. Миру нужно действие, чорт возьми! Действие, а не слова.
Лебедев с удивлением посмотрел на собеседника. Он никак не ожидал такого бурного порыва от этого замкнутого, молчаливого человека.
Но Деффи уже вернулся к прерванному повествованию:
- Итак, Хайдер-Али, сын простого солдата-мусульманина, в юности нанялся в майсурское войско. Тогда здесь царствовал индусский раджа, ничтожный и слабовольный. Хайдер-Али быстро выдвинулся, стал видным военачальником, одержал победы над армиями других индийских властителей. В конце концов он низложил раджу и оказался повелителем Майсура. Тут-то и явилась у него идея, которой он посвятил всю свою дальнейшую жизнь.
- Какая же? - спросил Лебедев, внимательно слушавший.
- Объединение Индии, ее освобождение от чужеземного ига.
- Что ж, - заметил Лебедев задумчиво, - я нахожу это справедливым.
- Все его правление прошло в войнах с Ост-Индской компанией, - продолжал Деффи. - Чтобы успешнее бороться против англичан, Хайдер-Али заключил союз с их главными соперниками - французами… О, этот полководец доставил множество неприятностей британским генералам! Недаром его смерть два года назад вызвала такое ликование в Калькутте и Лондоне… Преемником Хайдера стал тот человек, с которым мы только что беседовали. Кажется, он унаследовал заветную мечту своего отца. Но пока еще рано судить о нем. Говорят, он уступает Хайдеру в государственной мудрости, обвиняют его и в слишком фанатичной приверженности к исламу, в притеснениях индусов-брахманистов, составляющих большинство населения Майсура. Не знаю, верно ли это…
- Сложна же жизнь в этой стране! - вздохнул Лебедев. - Сколько религий, народностей, государств, сект, языков, наречий, каст… Как разобраться в этом? Как постичь?
- Поживете несколько лет, станет яснее.
- Может быть… Но я должен вникнуть поглубже, добраться до истоков, понимаете, Патрик?.. А как этого добиться, если мне недоступна индийская книга?
- Нужно знать санскрит, язык древней Индии, - сказал Деффи. - Без этого ничего не выйдет.
- Вот то-то и есть! - печально подтвердил Лебедев.
Они помолчали…
- Однако, маэстро, - напомнил Деффи с едва заметной улыбкой, - сестра нашего Сону…
- Да, да, конечно! - заторопился Лебедев. - Я уже придумал кое-что… Если нам удастся завоевать расположение султана, то задача наша будет не такой уж трудной. Мы добьемся освобождения всех наших, затем предложим султану послушать оркестр и попросим его показать нам своих танцовщиц. Вероятно, маленькая Кавери окажется в их числе…
- А если нет?
- Тогда… Пока еще не знаю.
Вечером Типу-султан сам явился к ним. Прежде всего, он хотел услышать рассказ о французском дворе, о короле Людовике, об его армии и флоте. Герасим Степанович, насколько мог, постарался удовлетворить его любопытство, но оговорился, что, будучи артистом, мало интересовался политическими, а тем более военными делами.
- Жаль! - сказал Типу. - Твоя музыка нужна только для забавы праздных, а государственное управление - самое важное на земле.
- Пусть государь простит меня! Не могу с этим согласиться. Царства возникают и исчезают, а музыка, равно как и другие искусства, остается вовеки, радуя людей и утешая их в скорби.
- Никогда не слыхал таких мыслей! - удивился Типу, но тут же вернулся к своей излюбленной теме: - Сильна французская держава, как по-твоему? А король Людовик, какой он?
Герасим Степанович сказал, что, по его мнению, Франция теперь находится в состоянии некоторого упадка, хотя еще обладает достаточным богатством и военной силой. Людовик XVI показался ему человеком заурядным и слабохарактерным.
- Плохо! - сказал Типу с досадой. - Для правителя нет худшего порока, нежели слабохарактерность. - И, все больше раздражаясь, воскликнул: - Французы вероломны! Два года назад во время войны они тайком от меня помирились с англичанами. А я был так близок к победе!.. Могу ли я положиться на таких союзников?
Затем он стал расспрашивать Лебедева о России: правда ли, что она так велика, с какими странами торгует, кто у них царствует.
Услыхав, что на российском престоле находится императрица Екатерина, Типу-султан покачал головой:
- Разве может женщина управлять государством, командовать войсками?.. Ты знаешь французский язык? - спросил он вдруг Лебедева.
Тот ответил утвердительно.
- Это хорошо! - сказал султан. - Возможно, что мне понадобится твоя помощь.
IX
Сону находит сестру
Звуки скрипок, альтов, флейт, валторн. Грациозные мелодии Гайдна, Глюка, Боккерини… Никогда еще в Майсуре не слыхали подобной музыки!
Придворные и слуги недовольно покачивали головами, а брахман Пурниа брезгливо обходил ту часть дворца, которая была осквернена присутствием "неприкасаемых".
Репетиции происходили регулярно по утрам: оркестр усиленно готовился к предстоящему концерту.
Освободив музыкантов, Типу-султан хотел прогнать их прочь из своего дворца. Для мусульман кастовые различия не имели значения, но Типу вообще недолюбливал индусов, независимо от их кастового происхождения, а музыка его мало интересовала. Однако Лебедев попросил его оставить этих людей, и Типу согласился.
С каждым днем майсурский повелитель проявлял все большую симпатию к своим новым знакомым, особенно к странному русскому путешественнику. По вечерам он приглашал обоих к себе или сам приходил к ним. Однажды он даже привел с собой сыновей: своего любимца - одиннадцатилетнего Гулам Хайдера и младшего - Абдул Халика.
Они беседовали подолгу: на политические темы, о религиях, нравах и обычаях разных народов, об исторических событиях, о знаменитых героях и полководцах.
Иногда Типу-султан приглашал Лебедева и Деффи погулять с ним. Показывал свои дворцы Лал-баг и Доулет-баг, окруженные роскошными садами, где росли гигантские пальмы тали-пат, которым на юге Индии приписывали волшебные свойства, фиговые деревья, фикусы, мангиферы и мимозы. Водил их по арсеналам, по ремесленным мастерским, изготовлявшим оружие и обмундирование для войск.
Крепостные сооружения со времени покойного Хайдера-Али были значительно расширены и перестроены, а количество артиллерии увеличено почти вдвое. Это сделал он, Типу, с помощью французских инженеров.
- Теперь, - говорил он, - если англичанам и удастся когда-нибудь дойти до Серингапатама, они разобьют лбы об эти стены…