Вот такие "снежные дамы". В плоти и крови, приятные во всех отношениях. А вот настоящее "привидение" мне тоже приходило в виде "женщины в белом". Во сне, причем при весьма драматичных обстоятельствах. Спал тогда в тайге, без палатки, положив заряженное ружье под голову. А она во сне пришла и сказала: "Ты вот спишь спокойно, а тебя сейчас медведь съест!.." От этих слов мгновенно проснулся, и еще не вполне придя в себя, по какому-то внутреннему наитию, пальнул из ружья в кусты. Оттуда в ответ и рев, и треск сучьев. По следам и кровавому поносу определил: да, медведь приходил, подкрадывался. Сам не знаю, какие органы восприятия о том предупредили. Но спасли! Органы чувств и подсознание у человека могут работать и во сне, в полной "отключке".
Очень похожее по описанию "привидение" являлось во сне и моей жене. "Та" женщина с ней конфликтовала, пыталась прогнать. Потом такая же дама явилась во сне и рабочим, приезжавшим бурить скважину на соседнем участке. Она им сказала, что здесь бурить нельзя, а они (приснилось все это не одному, а двоим) во сне бросили в нее камнем. Они все-таки начали бурить, но бур у них уперся в камень и сломался. Бросили скважину и уехали. Не знаю, может, совпадения это. Но слишком уж похожи все эти дамы, и объяснения тому нет. "Видения" от подсознания у человека могут быть, весьма загадочные и необъяснимые…
Да, а вот опасности от горных пород "надо видеть, чтоб себя не обидеть". Порода по разным причинам может быть вредной для здоровья. Может содержать и токсичные вещества, может обладать повышенной радиоактивностью. Проще всего это заметить по биологическим признакам: либо по полному отсутствию растительности и животных (включая насекомых), либо по каким-то биологическим аномалиям: присутствию каких-то отдельных растений, мхов и лишайников, не характерных для других близлежащих мест. При подозрении на "аномалию" желательно в этом месте надолго не задерживаться (на бивак не останавливаться), и местную воду не использовать.
"Басмач"
В экспедициях довелось есть все, что попадало "на мушку": и оленей, и медведей, и уларов, и кекликов, и сурков.
В тот 59-й год я уже учился в своем МИИГА и К (московский институт инженеров геодезии, аэросъемки и картографии), а на летние работы устроился инструктором-альпинистом в "свой" отряд, в котором до того проработал 5 лет техником. Работы вели в Фанских горах, на высотах свыше 4000 м (гора Чимтарга там высшая точка – 5489 м). Главной обязанностью было обеспечение безопасности при работе в высокогорье. Но и других обязанностей хватало. Обнаружил при встрече со старыми друзьями отсутствие свежего мяса на столе. Непорядок! Взыграла и охотничья страсть. А потому – "тулочку" на плечо и по утру верхом на охоту вверх по саю. Оружие у нас на законном основании по режимным соображениям, кроме того, мы фактически военной командой были "под крылом" Туркестанского округа. "Басмач", – так прозвали меня жители окрестных кишлаков Кштуд, Тупаланг-Дарья и других за мой образ "всадника с ружьем".
Фанские горы (1974). Вид с седла Чимтарги на вершины-пятитысячники Черный, Малая и Большая Ганза (Малая стоит на фоне Большой, почти сливаясь с ней).
Еду. Красота вокруг!.. Вдруг что-то темное вдалеке метнулось. Приготовился и жду, когда животное из-за скалы выскочит. Когда выскочило, расстояние было чуть более ста метров. Прямо навскидку с седла выстрелил, и козел покатился по склону (у меня тогда был "плотный" первый разряд по стрельбе, и с мастерами в международных соревнованиях участвовал, так что не удивляйтесь, что "легко попал", за этим тренировка была отличная). Когда подъехал к трофею удивили меня рога козла, – они были завиты, как штопор. Взвалил козла поперек седла, направился в лагерь. "Басмач", – так звали меня по манере возить ружье жители саев Хават, Кштут, Туполангдарья, да и в других местах.
Еду легкой рысью, и вдруг "на рысях" ко мне подъезжают двое, и один из них как бы невзначай на меня винтовку направляет, – 8-мм "слонобой" на нашем жаргоне. Я отшучиваюсь, что, мол, козла уже не вернуть, а на меня охота запрещена законом. Тут и он замечает, что ему прямо в лоб смотрит ствол нагана. Он вежливо извиняется, что якобы "нечаянно" направил ружье, и мы оба стволы убираем для более "дипломатичной" разборки. Он представляется: главный егерь Узбекистана. Я замечаю, что здесь Таджикистан. Второй оказался главным корреспондентом газеты "Правда Востока". Оба здесь в командировке по подсчету поголовья винторогих козлов, занесенных в "Красную книгу". Таких козлов, один из которых у меня на седле лежит. Я со своей стороны извинился и объяснил, кто я и откуда. Объяснил, что оружие у нас на законном основании для охраны секретных материалов, и применять его я могу при любой попытке посторонних завладеть ими или… напасть на нас. Так что факт налицо – стрелять могли оба сразу и на законном основании могли потом доказать свою правоту… Газетчику еще объяснил, что деятельность наша никакой огласке не подлежит, особенно в прессе. За это режимные службы сразу "пошлют по этапу". Стреляли же мы с егерем одновременно, но чуть позже, через день. По кабану.
По приезде в лагерь ребята очень обрадовались свежему мясу, устроили пир, на котором егерь и корреспондент были почетными гостями. Они рассказали много интересного о своей работе. Егерь популярно объяснил, что: "Знаете, ребята, таких вот "круторогих" здесь осталось очень мало. Вы их не трогайте. Вот кабанов у нас "навалом", можем даже поохотиться вместе…".
Коль забота об охоте, зашел разговор об оружии и стрельбе. Захотели проверить друг друга на меткость. Ведь здоровый кабан – не баран, это зверь очень опасный. Идя на него хорошую подготовку надо иметь по охотничьим навыкам не только в стрельбе по мишеням. Но начали с состязаний в стрельбе по бутылкам. Со ста пятидесяти, потом с двухсот метров, и с условием: засчитывать только попадание в горлышко. В саму бутылку – промах. Из своего оружия: у него – "слонобой" с оптическим прицелом, а у меня – охотничья двустволка 16-го калибра. Проверили. В горлышки уверенно попадали с двухсот метров. Уже после первого выстрела егерь и "корреспондент" поняли, что здесь какой-то подвох, что двустволка не простая, а нарезная. И полезли разбираться, когда ее переломил. Когда "корреспондент" разобрался, сразу задрожал от вожделения: так ему захотелось поиметь такой редкий "ствол". Стал умолять, и чего только не предлагал взамен. В конце-концов "ствол" этот ему достался, но только на следующий год. Трудно лишить человека такого счастья…
Кабан пулей выскочил из кустов и ринулся прямо на егеря. Очень опасно. Стреляли почти одновременно – егерь спереди, с двухсот метров, я же сбоку, примерно со ста пятидесяти. Егерь промазал, я попал. Но прежде, чем лечь, кабан успел сто метров, половину расстояния, пробежать. Конечно, мандраж у меня был поменьше: не на меня бежала эта глыба мяса с клыками. Свинины весь наш лагерь тогда наелся. Почти все до расстройства желудка. Жирная свинина – хорошее слабительное…
(По рассказу геодезиста Вишневского Г.Д. 09–10.2002)
Лобовое столкновение
(Еще об аварии, по очень свежим впечатлениям)
Внезапный сбой всей автоколонны с торможением вызывает ощущение, кто впереди что-то неблагополучно. За строем машин возникает облако пыли. Оттуда, слева, по краю кювета, вдруг пулей вырывается синяя "девятка" и, вспарывая землю колесами и брюхом, уходит по кювету ниже. На боковой скат насыпи шоссе, в ложбину. Ясно: авария!
Проехать мимо не могу, останавливаю свою "четверку" и выхожу. Посреди шоссе две машины, разбитые "в хлам". Из светло-бежевой "восьмерки" вышла женщина. Белый свитер, белые волосы в крови. Первая мысль: сообщить. Вынимаю мобильник, пытаюсь связаться по "02", но вижу, что другие уже связались. Да, надо еще разобраться…
Пробираюсь через поток машин, ползущих мимо. Шоссе здесь имеет три полосы, две из которых сейчас, в воскресенье – для потока в Петербург. От Верево (под Гатчиной) здесь километра 3–4 в сторону Зайцево на Петербург (07.09.2003, примерно 19.30). В "девятке" с другой стороны двое: водитель-мужчина и пожилая женщина лет 70-ти. Без признаков жизни. На заднем сиденье справа еще одна женщина лет 60-ти. Все тихо, ни просьб, ни стонов. Как-то не сразу понял, что у них и стонать-то еще сил не было…
Внутри тревога за синюю "девятку", – ведь ее "полет" видел (не запомнил даже точно, синяя ли, или это не "девятка", а "восьмерка"; но фрагмент ее "сноса" четко врезался в память). Прохожу к ней мимо разбитой черной "Ауди". В этой машине никого нет, как и в "девятке". Последняя набита вещами, а ее водитель, – вот он, целенький, на шоссе, без царапины. Здесь дело обошлось разбитой машиной… Сейчас понимаю: вертеться мне тогда надо было быстрее!.. Но действия пока тормозились просто незнанием обстановки.