— Нельзя ли отдать в починку часы?
— Не обманывай меня, приятель, часов ты не носишь уже лет десять. К чему такие прелюдии?
Я взволнован до глубины души — этот голос, я уже его слышал, какое там — прекрасно знаю! Да, голос очень мне близкий.
— Понимаю, зачем ты пришел. Давненько поджидаю тебя.
Теперь усмехнулся я.
— Коли так, дело упрощается.
— Разумеется. Пока не исполнил задуманное, присядь. Поговорим. Время подождет.
— Как угодно. Я тоже не спешу.
Сажусь и слушаю болтовню часов. Идут точно, минута в минуту, секунда в секунду.
— Ты здесь идеально отрегулировал время, — бросаю я наугад, лишь бы как-нибудь начать разговор.
Сектор молчит, разглядывая меня в упор.
— Значит, ты готов к самому худшему? — поддерживаю начатую беседу.
— Да. Защищаться нет смысла.
— Отчего же? Ты имеешь право на защиту, как любой человек.
— Не стоит. Вскоре и так начнется твоя эра. Идеальный символ истекшего времени, я попросту уступаю необходимости. Перезрелый плод поздней осени сам падает с дерева.
— Неужто ты признаешь мои доказательства?
— Не признаю, и никогда не призна, ю. Дело совсем в другом. Когда-нибудь и ты уступишь новому символу. Нельзя забывать об относительности понятий. Ведь все зависит от системы соотнесения.
— Вот именно. И все-таки, откуда у тебя в статьях такая уверенность?
— Просто я глубоко убежден в пользе того, что утверждаю.
— Ну да, естественно. Ты ведь из поколения, чье божество — практическая реальность.
— Само собою разумеется. А ты, само собой, воспаряешь за ее пределы, во всяком случае, тебе так кажется. И попадаешь в смутное mare tenebrarum. Людям же из плоти и крови этого мало, им подавай что поматериальнее — тело и его производные.
— Ты ошибаешься. Я жажду лишь углубления жизни. Жизнь протекает единой широкой волной и проявляется в феноменах, столь тесно слитых друг с другом, что разделять их на отдельные мгновения смешно и нелепо. Ты понятие времени переносишь в сферу пространства.
— А разве не удачная мысль? Ты читал знаменитую «Машину времени» известного английского писателя?
— Читал. Ее-то я и имею в виду. Эта книга — прекрасный пример того, к чему могут привести бесплодные измышления человеческого мозга. Сама идея «машины времени» не оскорбление ли девственности жизни, столь изобильной постоянными неожиданностями? Вот каковы итоги вивисекции, коей ты подвергаешь время! А книга — образец ее полной механизации.
— Превосходный роман! Расцвет интеллекта, его гордого могущества.
— Глуп ты, мой дорогой. Будь уверен — машиной в прошлое или будущее никто никогда не попадет.
— Удивительное дело, мы никогда не поймем друг друга, хотя естество — твое и мое, — казалось бы, столь странно похоже…
Меня пронзила холодная дрожь — слова часовщика прозвучали эхом моих собственных слов…
— Гм… И в самом деле. Я порой испытываю то же самое.
— Да, да, — подавленно мямлил старик, — твои соображения подобны молодым привоям на старом стволе моей мысли, и я предчувствую их расцвет в ближайшем будущем… Не окажись такой перспективы…
— Тогда?…
— Я убил бы тебя, — ответил он холодно. — Кинжалом.
И он вынул из ножен чудной работы стилет с рукоятью из слоновой кости.
— А вместо этого мы поменяемся ролями, — заявил я торжественно.
Старец обреченно склонил голову:
— Ты победил меня в себе… А сейчас уходи. Хочу написать завещание. Сегодня вечером буду дома. Это возьми на память.
И он протянул мне кинжал.
Я машинально взял холодным блеском отливающий клинок и, не прощаясь, вышел. Из-за двери мастерской до меня донеслось зловещее хихиканье… Старец смеялся…
* * *
Вечерние газеты города В. сообщили:
«Убийство или самоубийство?
Несчастный случай в нашем городе на улице Водной, 1, 10.