На следующее утро при возвращении с умывания девчонки встретили вчерашнего передового всадника. Он нес банку молока. При встрече посмотрел недолгим оценивающим взглядом и чуть заметно кивнул. Этим взглядом Мика была покорена окончательно и бесповоротно. По словам Сашки, это - начальник отряда геологов Ферганской экспедиции. Тофалары называют его Юрбором. Теперь от Мики ничего нельзя было добиться, кроме слов: "Хочу в экспедицию".
Сашка собирался нанести Юрбору визит, но тот появился вместе со вторым геологом, рыжим парнем с абсолютно рыжими глазами и бородой, в белом платке на голове. Сам Юрбор одет просто и без претензии на экзотику, на поясе - пустые ножны. Он удивительно приятный человек: умное, спокойное лицо с открытым лбом и проницательными глазами, разговаривает негромко, в каждом слове чувствуется, что он хорошо знает, о чем говорит.
На обед сварили пшенную кашу, к столу - то бишь к костру - был приглашен и Юрбор. Тут же появился, наконец, и наш проводник Николай Петрович Болхоев, пригнавший из стада оленей.
К вечеру Юрбор подбил нас сыграть в волейбол. В день накануне выхода, когда еще столько дел, это было безумием, но мы не удержались от соблазна. Матч "Группа № 8" - "Экспедиция" окончился победой "Экспедиции", за которую, как можно легко догадаться, играла, кроме Юрбора, рыжего и Володи, наша Мика. Говорят, что счет мог бы быть еще больше, если бы она во время игры меньше смотрела на Юрбора и больше на мяч. Весьма показательна была реакция сторон на промахи. Юрбор говорил своим:
- Ничего, ничего, молодец, так. А Сашка все время шипел:
- Пшонка, лапша, мазила.
В разгаре игры пришлось делать перерыв и ловить теленка, который, по глупости, надел себе на морду банку из-под мази и сломя голову носился по всей деревне. Объединенными усилиями его поймали и освободили от банки.
Отыграться нам не удалось, так как Сашка кого уговорами, а кого и силой принудил идти дошивать очередные и внеочередные мешочки.
Слушаем советы бывалого геолога
К СЕРДЦУ САЯН
День первый
12 августа
Сегодня исторический день. Мы, наконец-то, вышли в поход после почти недельного сидения в Гутаре.
После завтрака началась обычная сутолока - догрузка сум, дошивание, укладка рюкзаков, поиски потерянных вещей, распределение оставшихся мелочей.
Итак, у нас восемь вьючных оленей и один верховой белый олень проводника. На нем немного посидел Сашка - "начальник", как его называет проводник, а затем в седло не без труда вскарабкалась Мика. Это было незабываемое зрелище - саянская амазонка в штормовых брюках, в фетровой шляпе с пером, гордо восседающая на олене. Ни дать ни взять - знатная иностранка, совершающая от избытка времени и денег экзотическое путешествие.
Мика Виссинг осваивает оленя
И вот уже все собрано и готово. Мы понесем в рюкзаках только личные вещи. Восемь оленей стоят под вьюками. На них весьма разнообразный груз: кроме сум с продуктами - палатка, ледорубы, ружья, спальные мешки, кастрюли и котелки. Что же касается участников, то их вид - все в штормовках, в шляпах (некоторые даже с пером), с ножами - одновременно и весьма внушительный, и совсем чистенький и свеженький. Что-то из нас получится к концу похода?
В 12 часов 15 минут выступаем. Русские и тофалары тепло провожают нас, желают счастливого пути. Впереди гордо шествует инструктор в своем синем берете и драной ковбойке. Проводник восседает на белом олене, остальных оленей ведут в поводу.
За аэродромом вошли в лес. Там сразу исчез ветер, стало жарко, появились комары и мошки.
Лес болотистый, часто тропа идет по жердевым гатям, затем выходит на крутой берег Гутары. Направо виден хребетик, на который ленточками серпантина взбирается лес.
Дальше переходим Гутару и углубляемся в лес. Скоро раздается далекий шум. Мы долго спорим, что это шумит - ветер или вода. Время разрешает сомнения - мы подходим к реке. Это Иден. Предстоит переправа с левого берега на правый. Не хочется мочить ноги, снимаем ботинки. Пока длится эта процедура, на нас слетаются комары, кажется, со всех Саян.
Брод босиком
Первый полевой лагерь
На берегу Идена находим хорошую площадку и останавливаемся на ночлег. Прошли километров пятнадцать-восемнадцать.
Мы уже до смерти изъедены комарами и мошкой. Она, подлая, особенно больно кусает за ушами. К ночевке у всех уши стали красными и толстыми.
Но как только стали лагерем, был вынут диметилфталат - и произошло чудо. Ни одна мошка не осмеливалась подлететь к нам, а если и подлетала, то тут же убиралась восвояси.
Перед помазанием диметилфталатом состоялось грандиозное умывание. Впоследствии была измерена температура воды - оказалось, всего 6°. Но удовольствие от этого вовсе не уменьшилось, скорее наоборот.
День второй
13 августа
Кратко этот день можно было бы охарактеризовать так: мы шли и дождь шел.
Погода с утра хмурилась, скалистый гребень напротив нас не был виден из-за тумана. Когда мы вставали, солнце еще не поднялось, хотя Петя утверждал, что будто бы видел, как оно выглядывало из-за скал как раз наполовину и было очень красиво.
За завтраком имел место небольшой инцидент. Леха, собираясь выдавать добавку, предварительно спросил:
- Кто любит завхоза?
- Я, - тоненьким голосом пискнул инструктор.
- Кто еще любит завхоза? - опять, но уже с нажимом спросил Леха, озирая собравшихся. Ответом ему было гробовое молчание, а затем громовой хохот.
Как только мы выступили, начался мелкий нудный дождик.
Характер тайги по сравнению с первым днем изменился.
Тропу то и дело преграждают упавшие деревья, ноги проваливаются между корнями, скользят по замшелым камням, вязнут в болотистых низинах. Часто попадаются ручьи и озера, которые олени перебредают, а люди перебираются где по бревну, где по камням, где прямо по топкому мху необычайной пестроты. Попадаются мхи ярко-оранжевые, темно-красные, ядовито-зеленые, желтые, коричневые, белые. Все гуще становится тайга.
Длинные чахлые лиственницы, все обвешанные седым бородачом, протягивают свои сухие крючковатые руки прямо над тропой, норовят сорвать с головы шляпу, дернуть за волосы, хлестнуть по лицу.
Саянская флора порадовала нас зарослями голубики (по-сибирски голубицы) и кустами красной смородины. Тропа часто идет прямо по голубике, и мы, не останавливаясь, срываем ветки с сизыми ягодами. Реже попадается брусника.
Что же касается фауны, то при нашем шумном передвижении с постоянными перекличками и разговорами, трудно ожидать появления на тропе медведя или изюбра. Зато белый Шарик проводника несколько раз останавливался у дерева, делал стойку, а затем начинал царапать ствол передними лапами и призывно лаять. Раза два при этом по стволу испуганно взбегал к вершине маленький бурундучок, однажды это была черная белка с пушистым хвостом, которая позволила полюбоваться собой, легко и грациозно перепрыгнув на соседнее дерево. Еще один раз Владик, рыдая в душе, видел на болоте утиный выводок. Но ружье, увы, было в виде двух отдельных частей запрятано во вьюк, а утки почему-то не захотели ждать.
Тропа по правому берегу Идена то идет прямо вдоль воды, то крутит по тайге в обход многочисленных болот, каменных осыпей, упавших стволов, неуклонно поднимаясь к перевалу. Погода окончательно испортилась. Дождь идет не переставая. От ходьбы по мокрой траве и кустам у всех уже давно промокли брюки, дождь подтекает под рюкзак. Ноги мокрые почти у всех - затекает сверху по брюкам, а на болотах и при переходе через ручьи ботинки зачерпывают через край. Хорошо оленям - ведь у них шкура абсолютно непромокаемая, копыта тоже.
Подъем становится все круче, мы выходим на склон, покрытый высокотравьем и точно попадаем в волшебную страну - "Лопухию".
Это какое-то буйство зелени - гигантские лопухи с листьями размером с добрый зонт, яркие кисти незнакомых цветов. Мы узнаем ядовитую чемерицу, розовые столбики маральего корня. Борщевник поднимает свои белые зонтики выше роста человека, рядом с ними возвышаются зеленые шары медвежьей дудки величиной с голову. Над этим лесом из трав торчат только кончики рогов наших оленей и раздается звучный хруст ломаемых стеблей. В зарослях стоит одуряющий тяжелый запах - пахнет, очевидно, одно из этих гигантских растений. Создается впечатление, что это растительность субтропиков, а не суровых Саян - огромные сочные листья, толстые стебли, ядовитые запахи - ни дать ни взять джунгли.
Мы почувствовали что-нибудь вроде того что, вероятно, чувствовал Дон-Кихот, когда рубился с ветряными мельницами, потому что вдруг схватили альпенштоки и начали рубить направо и налево. С борщевников так и летели головы, лопухи с жалобным хрустом сминались от мощных ударов. Впрочем, безумная отвага и воинская доблесть не помешали одному из водителей свалиться через камень вниз головой и оставаться в довольно неприглядном положении, пока не подоспела помощь.
