- Знаете ли вы, сколько стоит это вино?
- Понятия не имеем.
- Так я вам скажу, хоть и не принято называть цёны, что бочка "Люрсаллюса" стоит двадцать пять тысяч франков.
- Вот это да! - вырвалось у Жонатана.
- Ну уж конечно, - скептически заметил Жак.
- Пожалуй, я даже ошибаюсь в сторону уменьшения!
- Никогда не поверю.
- Да не дразни же его, - снова вмешался Жонатан, - или он сейчас заявит: сорок тысяч!
Часа через два неразлучная троица, приятно откушав, решительно направилась в порт на поиски "Гамбурга".
Глаза X
ПРИГОТОВЛЕНИЯ К ОТПЛЫТИЮ
"Гамбург" пришвартовался под самыми окнами гостиницы "Нант". Это было винтовое судно мощностью в девяносто лошадиных сил и водоизмещением приблизительно в пятьсот тонн. Оно несло мачтовое оснащение шхуны, и мачты, наклоненные к корме, придавали кораблю кокетливый вид. Каюты и пассажирский салон в рубке носовой части находились далеко от машинного отделения, перенесенного по английскому обычаю ближе к корме. Система удобно расположенных мостиков и трапов позволяла обойти весь "Гамбург", не поднимаясь на палубу, обычно заваленную грузами. На одном из мостиков, в центре судна, было установлено колесо штурвала. Таким образом, ничто не мешало обзору штурвального, который видел весь путь до горизонта.
Жак с первого взгляда схватил все эти подробности. Сопровождаемый друзьями, он устремился на палубу.
Жонатан, припоминая необходимые английские слова, спросил капитана, который не замедлил явиться. В этом здоровом шотландце, с честным, открытым и добрым лицом, угадывался хороший моряк и верный товарищ. Красноватые тона его добродушной каледонской физиономии от загара казались более насыщенными. На него приятно было смотреть. Капитан встретил будущих пассажиров в высшей степени приветливо и препроводил их в большой салон. Waiter, то есть корабельный стюард, выложил на стол огромный честерский сыр, футом в ширину, высотою в два. Между огромными пустыми бокалами и высокой бутылкой виски поместился широкий кофейник с кипятком. И, невзирая на недавний завтрак, гостям капитана Спиди пришлось отведать устрашающего по своим размерам сыра и еще более пугающего виски. Под действием этого крепкого напитка, совершенно, впрочем, бесцветного, пьянящая сила которого усугублялась добавлением кипятка, Жак почувствовал себя по-настоящему больным, но сохранил всю свою веселость. Капитан, отличавшийся истинно шотландским гостеприимством, не переставал наполнять бокалы.
Жонатан завел с этим достойнейшим человеком разговор о Шотландии, об Эдинбурге, о Данди, и с языка молодого француза постоянно слетали слова: "малышка", "милашка", а его лицо озаряла широкая торжествующая улыбка. Естественно, Жак не понимал ни слова, но находил капитана Спиди чрезвычайно остроумным.
Жонатан осведомился об отплытии судна и получил заверения, что через три или четыре дня все будет готово.
Между тем Эдмону Р., воодушевленному честером и виски, пришла потрясающая мысль: он пригласил капитана в тот же день на ужин. Приглашение было незамедлительно принято, и в условленный час гости собрались перед роскошно сервированным столом. Как Жаку, Эдмону и Жонатану удалось не только вынести вид всех обильных яств, расставленных перед ними, но и уничтожить их, - остается загадкой, ключ к которой будет найден не скоро. Отметим только добровольную помощь со стороны шотландца, одинаково энергично работавшего как вилкой, так и челюстями.
Беседа становилась все оживленней, с любезным изяществом Эдмон нес несусветные глупости. Капитан в них ровным счетом ничего не понимал, но смеялся так, что от смеха его дребезжали тарелки. И то сказать: бордосец вздумал перепить шотландца! Ну не глупо ли? Тщетно выставлялись бордоские, бургундские, шампанские вина, тщетно шли в дело дорогой коньяк и вишневая водка - Спиди проглотил все не моргнув глазом: Клайд перелился через берега Гаронны! Оргия закончилась в полночь; парижане, поддерживаемые крепкими руками капитана, вернулись к себе в гостиницу, и по дороге Жак не переставая обращался к шотландцу на английском, которого так и не выучил, а капитан отвечал на французском, которого вообще не знал.
На следующий день пришлось устроить передышку, и никто и не помышлял подниматься с постели. В воскресенье окрестности Лормона внезапно огласились пушечными выстрелами и эхом - пятнадцатого августа торжественно отмечался национальный праздник. Его должен был увенчать пышный фейерверк, но - это часто случается в Бордо - с фейерверком поторопились и как-то нечаянно устроили несколькими днями раньше. В силу этого обстоятельства публичные торжества ограничились сорока двумя пушечными залпами, которые произвели выстроенные в парадном порядке солдаты.
Часы меж тем бежали, а погрузочные работы продвигались на борту "Гамбурга" как-то вяло. Ватерлиния ничуть не изменилась: полностью разгруженное судно жалко бултыхалось на самой поверхности воды. Так прошли понедельник, вторник, и лишь в среду на борт поступили мешки с зерном, составлявшие груз. Люки открыли, и трюм начал заполняться. Жак подружился со старшим грузчиком, наблюдавшим за прибытием товара и служившим одновременно переводчиком. Через этого грузчика Жак засыпал капитана тысячью вопросов, и все они касались предполагаемого дня отплытия. В конце концов шотландец остановился на пятнице. Итак, необходимо было без проволочек перебраться на борт корабля и приготовиться к отходу. Но Жонатан закапризничал; его одолевали кое-какие сомнения, и для них были определенные основания. К тому же на композитора навалился какой-то сплин: он уже поговаривал о том, чтобы вообще отказаться от сумасбродного, окольным путем, путешествия в Шотландию, и намекал, что не худо было бы завернуть еще южнее, к Пиренеям. По этому поводу разгорелась бурная дискуссия, подогревавшаяся сарказмом Эдмона, который не переставал подтрунивать над старой Каледонией и "Гамбургом", - а до чего может дойти бордоская фантазия, мы уже знаем. Однако Жак бешено сопротивлялся, и первоначальный проект был утвержден. Правда, от Жака потребовалась некоторая уступка: он вынужден был согласиться поехать с друзьями в экскурсию к мосту Кюбзак. Поездка состоялась в четверг при великолепной погоде. Но еще чуть-чуть, и дело кончилось бы плохо: путешественники едва не увязли в болотах, окружавших Дордонь. В отличие от Эмпедокла, они добрались до берега, пожертвовав сандалиями, куда как более счастливые и менее знаменитые, чем этот философ из Агригента.
Наступила пятница, а погрузка все еще не была закончена. Капитан окончательно назначил отплытие на воскресенье. Композитор едва не повредился умом. Жак со злостью скрипел зубами. Эдмон отреагировал совершенно неуместной пантомимой. В течение двух последующих дней Жаку не сиделось на месте, и в субботу вечером он потребовал, чтобы спутник его заночевал на борту "Гамбурга", хотя судно должно было сняться с якоря лишь в десять часов утра. По распоряжению Жака служащий гостиницы перенес чемоданы на борт, и Эдмон пообещал прийти пораньше пожать на прощание руку друзьям.
Глава XI
НАКОНЕЦ В ПУТЬ, В ШОТЛАНДИЮ!
Большой салон "Гамбурга", обставленный с истинно английским комфортом, предлагал пассажирам все возможные удобства: вдоль стен - широкие диваны, на дверях - элегантные занавески, в глубине, перед панно, изящный столик с книгами, а висящие рядом часы и барометр - позволяли одновременно справляться о времени и погоде.
Две двери по сторонам от книжного шкафа вели в каюты, в каждой из которых имелось по четыре попарно расположенных друг над другом койки, а у противоположной стенки - широкая удобная банкетка; сквозь иллюминаторы над ней глазу открывались морские просторы; в углу, напротив, в небольшом умывальнике с надписями "Up" и "Shut" над кранами всегда имелась вода.
Жаку и Жонатану койки напомнили выдвижные ящики комода, снабженные матрацами, слишком короткими полотняными простынями и слишком узкими, на английский манер, подушками. Новые пассажиры выбрали нижние койки. Со смехом они втиснулись в свои ящики, залезли под одеяла, и Жак заснул на третьем томе мемуаров Сен-Симона.
На следующее утро, когда друзья проснулись, пароходные топки гудели, и "Гамбург" завершал свой первый маневр в порту Бордо под командой неприятного ворчливого лоцмана, не знавшего ни слова по-английски, что сильно осложняло его взаимоотношения с капитаном Спиди.