- Ну зачем ворошить прошлые обиды? - воскликнул Надим. - Мы ведь собрались здесь не для того, чтобы пререкаться и ссориться, а для того, чтобы договориться о совместных действиях. Разве не так?
- Правильно!
- Нечего вспоминать старое! Обсудим лучше, как объединиться нам всем для достижения одной цели - независимости, - поддержали Надима со всех сторон.
- Но получить независимость - это еще не значит обеспечить наше будущее, - вставил Кямиль. - Это только первый шаг по большому пути, который мы должны проделать. Второй шаг может быть сделан только после вывода всех иностранных войск.
- Ну а потом - третий шаг? Опять будем повторять наши старые ошибки? - не унимался хмурый мужчина.
- Не будем вспоминать старое, но и не будем слишком забегать вперед! - попытался вразумить его Надим. - Давайте говорить о том, что нам надлежит делать сегодня, сейчас!
- К сожалению, история слишком часто повторяется, - включился в разговор адвокат. - Все выглядит почти так же, как в тридцать шестом году. Тот же Сулейман Муршид, те же сепаратисты, те же споры…
- Нет, вы ошибаетесь! - возразил Кямиль. - История никогда не повторяется, она движется вперед. Сегодняшняя Франция совсем не та, какой она была вчера. И Англия не та. Они стали намного слабее. Зато мы окрепли, стали сильнее. И общая расстановка сил в мире изменилась в нашу пользу. Да и вообще весь мир изменился.
- Мир-то изменился, а Сулейман Муршид нет! - скептически заметил толстый торговец.
- Ну чего вы заладили: Муршид, Муршид! - вспылил Исмаил Куса. - Плевали мы на этого Муршида. Неужто страшнее кошки зверя нет? Нечего его в расчет принимать.
- Это как же так? Почему?
- Да потому, что его песенка уже спета.
- Нет, уважаемые, в том-то и дело, что еще нет, - возразил тот же торговец. - За его спиной французы. А они для Латакии все еще опасны. Зачем закрывать глаза на правду?
- Глаза никто не закрывает…
- Нет, закрываете!.. Вы видите только угрозу со стороны Франции. Так сказать, опасность в перспективе. Такая опасность действительно существует. Но Муршид представляет сейчас непосредственную и довольно близкую угрозу. Он может принести нам очень много бед. Джуба уже сейчас стала его вотчиной. Он там что хочет, то и делает. А французский советник зачем там торчит? Отдыхает? Молится? Или охотится? Как бы не так! Плетет вместе с Муршидом новый заговор! Помяните мое слово: мы еще хлебнем горя! Перекроют главную дорогу и все другие пути, прекратится подвоз - и останемся мы без ничего, одни, отрезанные от всей страны. Тогда бандиты Муршида нас голыми руками возьмут.
- Правительство учитывает такую опасность, и оно начеку, - успокоил торговца Исмаил Куса.
- Это, конечно, хорошо, что оно начеку, но одно правительство мало что может сделать без поддержки народа. Для этого мы должны поднимать народ и готовить его к будущим битвам.
- Правильно! - послышалось сразу несколько голосов. - Правительство верит обещаниям и полагается на переговоры, а мы должны полагаться на оружие.
- Пока правительство будет вести переговоры, мы должны вооружаться сами и вооружить народ, - заключил Надим. - Оружие нам не помешает в любом случае. Французы заупрямятся - подтолкнем их штыком, Муршид поднимет голову - тоже припугнем. Короче говоря, нам необходимо сейчас оружие. Но чтобы достать его, нужны деньги. А где их раздобыть? По-моему, в первую очередь должны раскошелиться все наши толстосумы. Есть деньги - не скупись. Я так полагаю!
Все, обдумывая слова Мазхара, молчали.
- Я полностью согласен с Надимом, - первым прервал паузу Кямиль. - Нам в любом случае предстоит бороться, а для этого нужно оружие. Кто в состоянии - сам себе купит, а тем, у кого денег нет, надо дать оружие. Не с голыми же руками идти на врага!
- Почему с голыми? - усмехнулся Абу Заккур. - У меня, например, есть хороший нож.
- Уж не тот ли самый, которым ты пырнул когда-то полицейского?
Кто-то засмеялся. На лицах других тоже появились улыбки. Все знали, что Абу Заккур в молодости был мясником. Однажды, когда полицейский, повадившийся к нему в лавку за дармовым мясом, потребовал от Абу Заккура крупную взятку, тот пырнул его тем самым ножом, которым резал мясо. После этого он бежал в Палестину и вернулся в Латакию только через десять лет, когда объявили амнистию. Тогда-то он и открыл в Шахэддине свою кофейню.
- А чем такое оружие плохо? - спросил Абу Заккур. - За неимением лучшего и этим можно кое-кому перерезать глотку.
- Вот что значит призвание. Так и тянет тебя к старому ремеслу. А почему бы тебе, Абу Заккур, в самом деле не стать опять мясником?
Теперь засмеялись все, кроме Абу Заккура.
- Да сохранит меня аллах! - испуганно замахав руками, воскликнул он. - Из-за этого ремесла я чуть было на виселицу не угодил. Второй раз испытывать судьбу не хочу.
- Ну что пристали к человеку? - возмутился хмурый мужчина. - Вернемся к нашим делам. Я тоже согласен "Надимом… А ты, Исмаил, почему молчишь?
- А что мне говорить, я ни о чем не беспокоюсь.
- Это отчего же?
- Я верю, что правительство обо всем позаботится. Оно зря времени не теряет.
- На правительство надейся, а сам не плошай! Оно и палец о палец не ударит, если мы сами не возьмемся за дело, - с горячностью возразил Надим.
- А что слышно из Дамаска? Есть какие-нибудь вести оттуда? - спросил торговец.
- В Дамаске тоже вот-вот грянет гром. Готовится всеобщая забастовка.
- А англичане что?
- Как всегда, хотят остаться в тени. Вроде и нашим и вашим. Ждут, когда мы выгоним французов, чтобы тут же занять их место.
- Да, против двоих сразу нам, наверное, не выстоять. Как же тогда быть? Кто нам поможет?
- Народ справится и против двоих, и против троих! - сказал Кямиль. - И помощь, когда потребуется, нам окажут. У нас есть верные друзья.
- Ты это о русских? Пустая болтовня! Зачем сейчас заниматься пропагандой? Нечего нас агитировать, - раздраженно сказал торговец.
- Русские ни в какой пропаганде не нуждаются, - отпарировал Кямиль.
- А это что, не пропаганда? Повторяешь то, что говорят они, и…
- Ну и что же? - вступился за Кямиля Таруси. - Правда не перестанет быть правдой, если ее и повторяют. Почему же ты затыкаешь ему рот? У тебя есть какие-нибудь возражения по существу? Разве он сказал глупость? Или крамолу? Чем тебе не понравились его слова?
- Ничего страшного в том что мы немного поспорим, нет, - вмешался опять Надим, - Не надо отвлекаться от главного - вернемся к покупке оружия.
- Надо создать специальный комитет по сбору денег и еще один комитет, который займется его закупкой.
- Верно!
- Вот и готовое решение!
Все сразу зашумели, стали выкрикивать имена, и каждый старался перекричать другого, настаивая на своей кандидатуре. Назвали и Таруси.
- Нет, ради аллаха меня ни в какой комитет не включайте! - взмолился Таруси. - Собирайте деньги, покупайте оружие, а я берусь его доставить.
- Пожалуй, так и в самом деле будет лучше, - согласились с ним остальные.
- Мне кажется, - подал голос Абу Заккур, - что надо заранее предупредить народ о возможной опасности. А то французы или бандиты Муршида ударят и застанут нас врасплох. Сколько раз уж так было! Вспомните тридцать восьмой.
- Народ и предупреждать не надо, он как порох - только спичку брось! - сказал Таруси.
- Это верно, но разъяснительную работу все-таки вести надо. Нужно готовить его к предстоящим боям, - возразил Кямиль.
- Не мешало бы установить контроль на дороге на Джубу, - предложил кто-то из участников совещания. - Надо следить, кто едет туда и кто оттуда.
- Правильное предложение!
- Хорошая мысль…
- И вообще нужно знать, что происходит не только в городе, но и во всех окрестных деревнях. Об этом всегда можно узнать у крестьян на базаре.
- Лучше Абу Хамида, пожалуй, никто не сумеет разнюхать, где что происходит.
- Оставьте вы его в покое! - засмеялся Исмаил Куса. - У него своих забот много. Никак не может успокоиться, что Германия потерпела поражение. Сидит в кофейне мрачный и молчит или же ругает правительственный блок на чем свет стоит.
- Нам нет дела до его чувств к правительственному блоку, - сказал Кямиль. - А со счетов сбрасывать его не стоит. Разве Абу Хамид меньше нас любит родину? Или он не патриот? Он так же, как все мы, ненавидит французских и английских колонизаторов. И на Германию надеялся только как на освободительницу от них. И если человек заблуждался, это не значит, что мы должны от него отворачиваться. Пусть Надим с ним поговорит и выяснит, чем он сейчас дышит. Тем более что Надим с ним связан деловыми отношениями.
- Что же, я готов, - отозвался Надим, - но только вместе с тобой, Кямиль.
- Пожалуйста, я не отказываюсь.
- Желаю вам успеха!
- И вам тоже!
- До встречи!
- До встречи с победой!
- Благослови вас аллах, и пусть успех сопутствует вам! - промолвил служитель мечети Мустафа.
За весь вечер Мустафа не издал ни единого звука, это были его первые слова.