Слуга вышел.
- Вот что, писец! - сказал ленсман уже более милостивым тоном. - Мне надо принарядиться, да поживее. Тащи сюда мои сапоги с длинными шпорами. А где мой гребень? Куда я девал свой гребень? Ах да, он на полочке за маленьким зеркалом. А ну, одна нога здесь, другая там, пошевеливайся.
Приговаривая все это, ленсман перенес лампу на большой стол посреди комнаты, потом надел на себя пунцовую плюшевую куртку и потуже затянул шейный платок, отчего лицо его налилось кровью. Тем временем писец принес сапоги и гребень.
- Помоги мне обуться! - шепнул Тюге, вытянув ногу вперед, а сам, глядясь в маленькое настольное зеркальце и держа в одной руке гребень, а в другой лампу, пытался начесать волосы с затылка на лоб, чтобы скрыть намечающуюся плешь. - Ну вот, все в порядке! - удовлетворенно воскликнул он. - Теперь можешь позвать купца. Да заодно вот тебе ключ, принеси из погреба бутылочку французского вина, но только смотри не вздумай стянуть бутылку, как в прошлый раз.
- Я не брал ни одной бутылки, - возразил несчастный писец, вспыхнув от обиды до корней волос.
- Нечего отпираться! - прикрикнул на него Тюге. - За несколько дней до того, как я в последний раз посылал тебя в погреб за вином, там оставалось девятнадцать бутылок, а на другой день я проверил и насчитал всего семнадцать. Вот тебе ключ. Ступай! И прихвати еще три чистых стакана.
Писец открыл было рот, чтобы возразить, но ленсман затопал на него ногами и указал на дверь, а сам уселся за большой дубовый стол и стал разбрасывать по нему бумаги, чтоб гости подумали, будто до их прихода он занимался делами.
Немного погодя вошел купец, о котором докладывал слуга. Это был щуплый, сгорбленный человечек с хитрым, подвижным лицом, выражение которого непрерывно менялось. Он вел за руку юную девушку, хрупкая фигурка которой была почти совсем скрыта широкой накидкой. Девушка покраснела от смущения, потупила глаза и склонилась в почтительном поклоне.
- Подойди поближе и садись, любезный Эспен! - воскликнул, приветливо улыбаясь, ленсман и сделал купцу знак, приглашая его сесть на соседний стул. - Я вижу, ты приготовил мне приятный сюрприз и привез с собой свою прелестную дочь.
- Сюрприз? - удивился Эспен. - Да ведь вы сами, ваша милость, написали мне в последнем письме, чтобы я приехал с малюткой Эллен, а без нее вы, мол, меня и на порог не пустите.
- Может быть, может быть… - проворчал ленсман, явно недовольный тем, что купец раскрыл его хитрость. - Я написал это потому, что, на мой взгляд, молодой девушке в нынешнее время спокойнее жить в здешней усадьбе, нежели в городе, где кишмя кишит всяким сбродом и грубой солдатней.
Эспен рассмеялся:
- Ах, благородный господин ленсман! К чему такие увертки! Приступим прямо к делу. Я уже объяснил малютке Эллен, что, может, ей придется навсегда остаться в здешнем замке и стать хозяйкой в доме вашей милости, если, конечно, вашей милости придется по вкусу ее общество.
- Вот как! - воскликнул довольный Тюге, подтянув свой шейный платок к подбородку, который при каком-то неловком движении ленсмана открылся больше, чем он этого желал. - А что скажет на это крошка Эллен? - спросил он, изобразив на своем лице самую сладкую улыбку, на какую только был способен. - Хочет ли моя голубка поселиться в этих больших, красивых комнатах, ходить в новых нарядах из шелка и тончайшего голландского полотна? Мои слуги будут выполнять все ее прихоти, а ей самой ничего не придется делать - только покоить мою старость.
Девушка молчала. Видно было, что она переживает тяжелую душевную борьбу и не смеет вымолвить ни слова. Наконец она в первый раз отважилась поднять свои большие синие глаза, в которых читалась отчаянная мольба, на осклабившегося ленсмана - он старался улыбаться, не разжимая губ, чтобы не показывать беззубых десен, и поэтому его улыбка походила на какую-то странную гримасу.
- Эллен! - крикнул отец, сверкнув глазами. - Что же ты не отвечаешь господину ленсману?
Губы девушки дрожали, она прижала к груди маленькие ручки и прошептала тихо, еле слышно:
- О ваша милость! Мне так не хочется оставаться в замке! Сжальтесь над бедной девушкой!
- Твой отец болван! - сказал в ответ Тюге Хёг. - Он взялся за дело не с того конца и не сумел передать тебе мое самое заветное желание. Я вовсе не собираюсь огорчать тебя, душенька. Осуши свои прелестные глазки и пойди посиди пока с моей домоправительницей. А мне нужно поговорить с твоим отцом о важных делах.
Обрадовавшись неожиданному позволению уйти, Эллен сделала шаг к двери.
- Но сначала подойди ко мне! - продолжал Тюге, придав своему лицу самое нежное выражение. - Подойди ко мне, моя куколка! Дай ущипнуть тебя за румяную щечку.
Эллен неохотно повиновалась и тут же выбежала вон из залы.
- Ну, господин ленсман! - воскликнул Эспен, как только они остались одни, и, не дожидаясь повторного приглашения, сел на стул рядом с ленсманом. - Как вам понравилась крошка?
- Понравиться-то она мне понравилась, она красотка, к тому же ты говоришь, что она домовита, да только ты зря наболтал ей чего не следует и перепугал ее раньше времени.
- Об этом не беспокойтесь, - ответил купец. - Я лучше вас знаю Эллен и знаю, как к ней подступиться.
- Ладно, ладно. Говори, что ты хочешь получить за свою дочь?
- Да ведь мы уже сторговались: хочу получить всю солому, которая сложена в усадебной риге.
- Это слишком много, Эспен, ей-богу, слишком много. Ты и так уже обчистил два наших овина. А что я буду делать потом, когда мне придется представлять отчет хозяевам?
- С отчетом можно не торопиться, - смеясь, возразил Эспен. - Ведь солому мы нынче продаем шведам, и навряд ли в стране будут когда-нибудь другие хозяева.
- Сколько ты выручил от последней продажи?
- О господи, да я до сих пор не получил и ломаного гроша. Проклятый капитан со дня на день откладывает расчеты. Наконец, он пообещал, что уж сегодня непременно мне заплатит, но не тут-то было: когда я нынче утром явился к нему в казарму, он точно рехнулся - кричал, топал ногами и божился, что капеллан украл у него пятьдесят тысяч ригсдалеров.
Тюге расхохотался.
- А ну-ка, повтори еще раз! - воскликнул он. - Вот потеха! Мозгляк-капеллан украл у него деньги! Как ты сказал? Сколько там их было?
- Ни много ни мало - пятьдесят тысяч ригсдалеров, - ответил купец. - Впрочем, в этой истории, как видно, не все выдумано. Я расспросил капитана Мангеймера и узнал, что тесть капеллана, старый пастор, передал эту сумму Свену-Предводителю, о котором там много болтают нынче у нас в округе, а он должен, мол, доставить их в Копенгаген. Правда и то, что в городе ночью была большая тревога. Один из моих слуг видел сегодня утром двух убитых прапорщиков. Их убил Свен-Предводитель, когда они пытались его задержать.
Тюге весь как-то обмяк на стуле. Казалось, он уже не слушает, что ему говорит Эспен, и погрузился в собственные мысли. Вдруг он выпрямился и воскликнул:
- Пятьдесят тысяч ригсдалеров! Вот это да!
- Кругленькая сумма, ничего не скажешь!
- Будь эти деньги мои, мне бы и сам король был нипочем. Я стал бы первым человеком в Дании.
В эту минуту вошедший слуга доложил, что в замок прибыли двое незнакомцев и желают видеть ленсмана.
- Кто эти люди? - спросил Тюге.
- Не могу знать, - ответил слуга. - Они не очень-то разговорчивые и не пожелали ничего объяснить. Они тащат за собой санки, а в них лежат два пивных бочонка, вроде тех, что возят маркитантки, когда кочуют с места на место вслед за солдатами.
- Ладно, введи их, - приказал ленсман.
Слуга отправился исполнять приказание. Через несколько мгновений в комнату вошли двое. Это были Свен и Ивер. Свен натянул на голову капюшон своей коричневой куртки, чтобы скрыть лицо. При каждом его шаге раздавалось позвякивание, которое говорило о том, что он вооружен. Ивер остановился у дверей, внимательно разглядывая каждый уголок зала своими пронзительными черными глазами.
- Господин ленсман! - сказал Свен, приблизившись к столу и откинув капюшон с лица. - Я явился к вам, чтобы заручиться вашей помощью.
- Моей помощью? - удивленно переспросил Тюге.
- Мне и моему товарищу поручено доставить шведскому генералу на другой берег залива Престё два анкера дорогого вина. Путь предстоит дальний и трудный, а бочки с вином тяжелые. Вот я и пришел просить вас - одолжите нам лошадь, чтобы впрячь ее в сани.
- Покажи мне письмо, которое тебе дали к генералу, - заявил ленсман, протянув руку к Свену.
- Письма у меня нет, - возразил Свен. - Человек, пославший меня, с первого взгляда почувствовал ко мне доверие. Придется и вам поступить так же.
- А позвольте полюбопытствовать, откуда взялось это вино? - спросил, прищурившись, Эспен.
Свен оглянулся и, смерив купца насмешливым взглядом, спросил:
- А позвольте полюбопытствовать, откуда взялся этот человек?
- Он тоже послан с тайным поручением, - ответил Тюге.
- Если так, я советую ему брать пример с меня. Я никогда не выбалтываю своих тайн первому встречному. Стало быть, он тоже явился просить ленсмана о помощи? Видите, господин Тюге! Все знают, на чьей вы стороне; каждый, кто усердно служит шведам, в случае нужды обращается за помощью к вам.
- Что ты хочешь этим сказать? - спросил Тюге, которому стало не по себе, когда Свен намекнул на то, что к нему благоволят враги.
- Что время дорого и вы должны одолжить мне лошадь для моих саней.
- К сожалению, у меня нет ни одной лишней лошади, - пожав плечами, ответил Тюге.
- Ни одной? - удивился Свен.