Глава 9
ГОРОДСКОЙ СИНДИК
Шведский фельдмаршал Штейнбок был старый, опытный воитель, весьма осторожный. Неожиданное появление русских на фланге армии, их смелый бросок через болото и затопленные поля привели старика в полнейшее смущение. Штейнбок счел самым разумным, не начиная сражения, отступить, занять близлежащий замок- крепость, расположенный верстах в десяти от города, и там дожидаться подхода другой шведской армии, которой командовал граф Крассов.
Старинный замок несколько лет назад был заново укреплен французскими инженерами согласно новейшим требованиям военной науки. Французские инженеры обнесли стенами и предместье перед замком, так называемый форштадт.
Гарнизон замка, вместе с корпусом Штейнбока, состоял более чем из пятнадцати тысяч конного и пешего войска, с трудом разместившегося на тесных замковых дворах и узких уличках форштадта.
Союзные армии русских, датчан, голштинцев и саксонцев обложили крепость со всех сторон.
… Утро только начиналось. Солдаты умывались, чистили оружие и коней, менялись караулы, на кострах закипали котлы. Елизар и Аким, квартировавшие вместе с другими офицерами в полуразрушенном амбаре, были неожиданно вызваны в штаб.
- Может, уважили тятину просьбу о переводе меня из флотских в драгуны, - волновался Аким, на ходу поправляя мундир, шпагу, подкручивая маленькие белокурые усики. - А тебя, наверно, назначат ротным. Говорят, в соседней роте много офицеров занемогло животами. Вода больно плоха. Приказано не черпать воду из рва, да не слушаются.
Штаб расположился в единственном уцелевшем доме. На скамеечке у входа дремал майор Логинов. Увидев обоих друзей, он поднялся, сладко потянулся, пошел им навстречу.
- Вот и снова свиделись, - сказал он, посмеиваясь. - Это я за вами послал. Нужны вы мне оба. Собирайтесь живенько - и поедем.
- Куда поедем? - всполошился Аким. - Я не могу, меня вот- вот в драгуны переведут…
Логинов снова зевнул.
- Ладно, кем ты там потом будешь, моряком али драгуном, дело второе. А первое - вот тебе приказ. Прочти и уверься, что оба вы поступаете в мое распоряжение. Так-то.
Пока тряская тележка везла всех троих по разбитой дороге назад в город, Логинов о делах не говорил. Навстречу тянулись фуры с сеном, с мукой, с кольями, с хворостом, связанным в тугие пучки наподобие снопов. Это были фашины, коими наступающие станут забрасывать ров, ежели пойдут на приступ.
Елизар только дивился: экую прорву всякой всячины требует себе армия. День только начался, а уж везут и везут и будут возить до глубокой ночи. И завтра тоже, и послезавтра^:.
Брела команда усталых солдат, с заступами вместо мушкетов. Верно, зарывали убитых да умерших от болезней.
Наконец колеса повозки загромыхали по неровным камням городской мостовой, проехали одну улочку, другую, остановились перед богатым домом.
- Ну вот… - сказал Логинов, вылезая. - Ехали, ехали да приехали. В сем доме я нынче квартирую. Принадлежит же сия хоромина синдику, весьма почтенной персоне.
- Что такое синдик? - поинтересовался Елизар, - У нас на Руси такой должности нет, али я не слыхивал?
- Синдик есть сословный старшина, - пояснил Логинов, входя во двор. - Здесь так положено: ежели, значит, кузнецы, так все кузнецы и их подмастерья живут кучно, на одной ли, на двух или трех улицах, сколько места понадобится по людям. И каждый мастер своим товаром не торгует, сдает же тот товар старшине цеха - синдику. Синдик сам ищет покупателей и сам подписывает запродажные. Вот как у них устроено. А этот герр Вольфрам Гешке есть наиглавнейший в городе, старшина всех синдиков. Ну, да вы его сейчас признаете, он вам, можно сказать, жизнью своей обязан и сохранением всего капитала, не токмо своего, но и того, что ему доверили.
В низеньком, отделанном по стенам дубовыми панелями покой- чике, ждал толстый, уже очень немолодой человек. При входе русских офицеров он поспешил подняться с кресел, но шаркать по полу ногами и изгибаться не стал, лишь с достоинством наклонил голову. Фенрихи в самом деле тотчас признали в нем одного из прятавшихся в доме старшей гильдии купцов, как раз того, которому предводитель мародеров грозил своим палашом, когда Елизар распахнул оконную ставню и кинулся на выручку.
- Ну, господин Вольфрам, - сказал Логинов по-немецки, - вот и привез я, кого обещал.
- Вы желанные гости в моем доме, - ответил купец, снова наклонив голову. - За обедом я представлю вас своей супруге и моим дочерям, Анне-Марии и Грете. А сейчас прошу садиться, поговорим о деле.
Он дернул за висевшую на стене возле его кресел тканую ленту с кисточкой. Где-то в глубине дома задребезжал колокольчик. Вошел слуга, такой же степенный и толстый, как хозяин.
- Мартин, - сказал купец, - подай вина мозельского и пива, как кто из господ пожелает. Потом пригласишь сюда мастера Иоахима.
Вино было легким, приятным, но Логинов разрешил налить только по одному бокалу, да и то выбрал поменьше, а затем решительно отставил бутылку в сторону. Себе нацедил полкружки пива из пузатого жбана.
- Занимаясь делами, горячительного не пьют, - назидательно произнес он. - Господа фенрихи, выбрал я вас среди других офицеров потому, как вы оба про нашу пороховую беду знаете. Разглашать ее нельзя. Шестой день стоим мы перед крепостью, роем апроши и траншеи, то же делают и датчане и также голштинцы. Артиллерийской же пальбы не ведем либо палим весьма умеренно.
Он просунул палец за тугой шейный платок, оттянул его, чтобы было просторнее.
- У нас пороху мало. У датчан и у голштинцев его предовольно. Ежели б дружно взяться да начать пальбу со всех сторон, Штейнбок при той тесноте, что в крепости и форпггадте, скоро бы завыл.
- Так чего ж союзники с нами не поделятся?! - негодуя, воскликнул Елизар. - Ежели, скажем, у меня много чего, а у Акимки, к примеру, нет, так я ему с милой душой, потому как - друзья!
Купец улыбнулся, - видно, знал по-русски; Логинов же строго постучал пальцем по столу.
- Не твоего ума дело! Тут все посложнее. Крепость, вишь ты, была прежде голштинская - наследственное владение ихнего малолетнего герцога. Вот опекун и требует, когда шведов побьют, при дележе вернуть ему ту крепость. А вернуть нужно целую, развалины-то никому не нужны. Датский король с голштинцами в солидарности, герцог ему свойственником приходится, а он за малолетка поручитель: должен следить, чтоб сам опекун або кто другой герцогское имущество к себе не прибрал. В общем, наш светлейший сам ездил и к датчанину, и к голштинцам, просил, уговаривал, даже полаялся. Те ни в какую. Говорят: при таком гарнизоне в крепости харчей не надолго хватит и шведы сами пардона запросят.
Купец Вольфрам снова улыбнулся и покачал головой.
- Вот он не военный, - Логинов ткнул в купца пальцем, - а умом востер. Конечно, можно сидеть и ждать, только чего дождешься? Шведского генерала Крассова дождешься, вот чего дождешься. Крассов нас по загривку, а Штейнбок вылезет из крепости и по зубам вдарит.
- Да, это не расчетливо, - степенно сказал купец Вольфрам. - В любом деле - в коммерции ли, в военном ли деле - расчет прежде всего. Лучше потратиться на ремонт после бомбардировки, чем потерять вообще все.
"Неужто пошлют в Россию за порохом? - размышлял Елизар. - А если пошлют, то как? Морем или сушей?"
Но оказалось, что дело обстоит иначе. До опалы город Маргаре- тенбург имел не только стены и башни, но и артиллерию, и пороховой запас, и мастеров, умевших делать превосходный порох. Укрепления шведы разрушили, пушки, что поновее, вывезли, а про порох забыли. Не то чтоб совсем забыли, а просто решили вывезти позже, на том дело и замерло.
Тут купец Вольфрам велел ввести старейшего порохового мастера, доживавшего на покое, маленького, седенького, ссохшегося от прожитых лет старичка в кожаной ермолке. Мастер Иоахим - так звали старичка - весьма толково объяснил, что пороховые мюльни, сиречь мельницы для размола пороха, существуют и находятся в исправности, кроме одной, которую шведы сожгли. Что же касается порохового запаса, то порох от времени давно пришел в негодность, слежался в комья, селитра из него выдохлась. Но он, Иоахим, знает секрет, как порох восстановить. Надобно его заново перемолоть и добавить, чего недостает. А все материалы в городе есть.
Логинов, очень довольный, налил мастеру вина, сам стал потчевать, вежливо - уже по-немецки - попросил хозяина поселить поро- ховщика тут же в доме.
Пороховых дел мастер засмеялся старческим, дребезжащим смешком.
- Вольфрам, слышишь? Они не знают, что я твой родной дядя и что у меня здесь и так есть своя постоянная комната на случай, если я приеду навестить внучек. Ну, пойдемте обедать, я давно не видел деточек. А после обеда отправимся осматривать мельницы и пороховые погреба.
Обед тянулся долго. Ели вкусно и сытно, как подобает в купеческом доме. Жена синдика, моложавая, дебелая женщина, в огромном накрахмаленном чепце, распоряжалась толпой слуг и горничных, как главнокомандующий. Две вольфрамовы дочки были пышные, смазливенькие, подчеркнуто благонравные немецкие девицы на выданье. Акиму они обе понравились, он даже успел шепнуть Елизару:
- Видишь, из порядочных семейств девы и румяны, и белы, и этак вальяжны, не то, что твоя коза бодливая, которая меня чуть не заколола.
А Елизар думал как раз о той "козе". Где она теперь? Выехала из города или все еще тут? А если в городе - у кого квартирует?
На рассвете той памятной ночи, когда в Маргаретенбурге уже был восстановлен порядок и патрульные войска возвращались в лагерь, Елизар еще раз зашел к той паненке попрощаться.