Прежде чем я успел что-то сказать, Иисус схватил его за уши, погрузил большие пальцы в глазницы и выдавил ему глаза – прямо на мостовую. Несчастный закричал и прижал руки к лицу. Сквозь пальцы неторопливыми толчками текла кровь.
– Ну и какая у вас теперь точка зрения? – насмешливо спросил Иисус и вытащил маленький револьвер с золотой рукоятью.
Затем он развернулся к водителю, который норовил потихоньку смыться.
– Видал? – Иисус указал на окровавленные глазные яблоки. – Вот что бывает с такими, как ты.
– Сволочь! – заорал водитель.
Иисус наставил на него пистолет, и водитель побежал, но споткнулся об урну. Ослепший выл и бродил кругами, втаптывая собственные глаза в землю. Сценка была как в фильме "ужасов". Странно, мне не хотелось уходить.
Иисусу пришлось взять меня за руку, отвести к машине и запихнуть в нее. Он сел за руль и поехал, не включая огней, пока мы не отъехали подальше – чтобы случайный свидетель не смог запомнить номер.
Пока мы ехали, он вытащил из "бардачка" салфетку и вытер пальцы. Я ждал, что на его лице отразятся хоть какие-то переживания, но их не было. Произошедшее ничуть не взволновало Иисуса. С таким же успехом он мог прихлопнуть парочку мух.
– Какого черта ты это сделал? – спросил я.
– Они же не померли, что ты дергаешься? – ухмыльнулся Плохой Иисус. – Просто хотел кое-что тебе показать. Каро сказала, ты опасный тип. Настоящий убийца. Только ты мне в подметки не годишься. Как и любой другой.
– Все равно не понимаю, зачем ты это сделал.
– Ты что, не видел, как они на нас смотрели? Они были уверены, что правы. Люди любят жить правильно. Ходить в правильную школу, жениться на правильных женщинах, придерживаться правильных взглядов. Поверь, Киллер, я им одолжение сделал. Они навсегда запомнят тот день, когда поступили неправильно.
Каро подбежала к двери и бросилась мне на шею. Она рыдала.
– Я думала, я тебя больше не увижу, – донеслось сквозь всхлипывание.
Я долго обнимал ее, пытаясь осознать произошедшее. Каро принялась меня расспрашивать, и я ей все рассказал.
Она кивнула.
– Не очень-то ты удивлена.
– А что? Он то же самое с Уорреном сделал.
– Выдавил ему глаз?
– Да. Уоррен как-то подшутил над Иисусом. Там еще какая-то девчонка Иисуса была. Так Иисус взял и выдавил ему пальцем глаз. Любимый прием. Настоящий Иисус исцелял слепых. Наш Иисус все наоборот делает.
– Он выдавил Уоррену глаз? А Уоррен остался на него работать?
– У него не было выбора, – пояснила Каро. – Он не хотел лишиться второго глаза.
Когда мы легли в постель, она поцеловала меня и повернулась на бок.
– Я лгала, чтобы защитить тебя, – прошептала она, лежа ко мне спиной.
Я молчал, не хотелось задавать типичные вопросы обманутого любовника. Мне было наплевать, какой у Иисуса член, был ли у Каро оргазм… По личному опыту я прекрасно знал, что ответы на такие вопросы редко бывают полезны.
В конце концов я решил, что поведение Каро нельзя назвать изменой. Она очутилась на территории врага – как Франция под оккупацией нацистов. Эсэсовцы ее поработили, но война скоро закончится. После освобождения я как честный муж исполню свой долг.
Сделаю вид, что ничего не было.
Утром, когда Каро была в душе, я преподнес ей новость.
– Скидка? Иисус сделал скидку? – изумилась она. – Неужели? Ты ему понравился?
– Даже если так, вряд ли моя задница тянет на шестьдесят пять кусков.
– Но Иисус никогда никому скидок не делал. С ума сойти!
– Наверное, порой даже у самых отъявленных негодяев просыпается совесть.
Каро оделась, и тут свершилось еще одно чудо. Она зашла в Интернет проверить свой банковский счет и обнаружила там три миллиона. Каро тут же перевела мне половину денег. Я буквально онемел. Раньше мне никто полтора миллиона фунтов не дарил.
– Без тебя я ни пенни не получила бы, – объяснила Каро. – Теперь, даже если мы разойдемся, ты на мели не окажешься.
– А средства от продажи дома?
– Тоже поделим. Пополам.
Я обрадовался, ведь мой доход, и без того весьма небольшой, упал до нуля. Пожарные подтвердили, что возгорание в доме – результат намеренного поджога, так что страховая компания не очень-то спешила с выплатами.
Каро наслаждалась моей реакцией.
– Ну? – Она схватила меня за плечи и заглянула в глаза. – На что потратим деньги?
Я чопорно поджал губы.
– Полагаю, прежде всего следует разобраться с долгами. Со всеми, включая долги мисс Чайл Конкарн и долги мисс Иви Бигун. Не хотелось бы прятаться каждый раз, как кто-то постучит в дверь.
– Сегодня же все улажу, – пообещала Каро.
* * *
Утро пятницы выдалось туманное и морозное, будто на рождественской открытке. Как договорились, в девять часов мы пошли в банк и сняли со счета шестьдесят пять тысяч фунтов. Служащий пригласил нас в офис, и деньги Иисуса вынесли на подносе, пятидесятифунтовыми банкнотами. Нам даже выдали специальную сумку на молнии, чтобы каждый встречный грабитель понял: несем крупную сумму, из-за которой вполне целесообразно прирезать нас в ближайшей подворотне.
Без десяти десять мы уже прохаживались под соснами в ботаническом саду. Туман так и не рассеялся, и деревья тонули в серебристой дымке. Было холодно, но дрожали мы не от этого.
Я хотел взять пистолет Уоррена (на всякий случай – вдруг Иисусу понадобятся не только деньги), но Каро упросила меня оставить его дома. "Даже с пистолетом ты им ничего не сделаешь. Ты вообще стрелять умеешь? Нет. Если Иисус узнает, что у тебя пушка, он решит, что ты что-то задумал. Не надо, Марк, не бери".
Я и не взял.
В пять минут одиннадцатого появился Питер-Скала, с ним шел незнакомый парень, похожий на судебного пристава: квадратная башка на квадратных плечах, дешевый костюм. Скала без Иисуса выглядел намного спокойнее; очевидно, он решил для себя, что мы с Каро никакой опасности не представляем. Он даже извинился за тех амбалов, которых подослал Иисус.
– Такой уж у меня братец. Он даже со мной себя так ведет. Только что сама любезность – и вдруг взорвался. А это Рак, – представил Питер своего спутника. – Врастает в должника, как раковая опухоль.
Каро поставила сумку с деньгами на скамейку, Рак подошел, расстегнул молнию и вытащил пачку банкнот. При виде денег глаза у него заблестел и.
– Обалдеть! – Питер от души рассмеялся. – Здесь все?
– Шестьдесят пять тысяч, – подтвердил я. – Как договаривались.
– Ну вы даете! – восхищался он. – Надо признать, не ожидал. Даже поспорил, что денег вы не принесете.
– Можно идти? – спросила Каро.
Скала покачал головой.
– Я должен вас обшмонать.
– Не беспокойся, – мило отозвалась Каро.
– Знаю, фигня это все, – поморщился Питер, – только Иисус велел проверить, вдруг на вас микрофоны висят.
Рак профессионально прощупал нас и провозгласил, что все чисто.
– Вот и хорошо, – кивнул Скала. – А теперь самое неприятное: Иисус сказал, вы еще две штуки должны.
– Что? – изумились хором мы с Каро.
– Я тут ни при чем, – добавил Скала. – Вы же его знаете.
– Откуда взялись лишние две тысячи? – удивился я.
– Иисус сказал, это плата за разочарование.
– За что? – переспросила Каро.
– За разочарование. – Питер кивнул на меня. – Ты его разочаровал, чувак… как тебя там?
– Марк, – ответила за меня Каро.
– Точно. Иисус Марка поводить пустил. Какой-то придурок стал обзываться, Иисусу пришлось его приструнить. А Марк особой благодарности не выказал. Иисус говорит, он вроде даже против был. Отсюда и денежки. Штраф за разочарование. Ты обидел Иисуса.
– Чушь собачья, – простонал я.
Скала собирался поспорить, но передумал.
– А знаешь, я тебя понимаю, – неожиданно заявил он. – Иисус меня уже довел. Но он мой брат. Я от этого старого хрена, да… никуда. Ого, в рифму!
– Может, ты соврешь, что мы заплатили две штуки сверху?
– Боюсь, не выйдет. Иисусу нас в математике рубит.
– А если мы не заплатим? – спросил я.
Рак сплюнул.
– Тогда все по-новой, – ответил Скала. – Иисус будет удваивать долг каждый месяц, пока вы снова не обанкротитесь. – Он пожал плечами. – Сам решай, чувак. Только я знаю, что сделал бы на твоем месте.
Я призадумался.
– У меня есть машина, на несколько штук потянет. "Фиат", – сказал я наконец. – Пойдет?
– Гребаный "фиат"? Старушечье барахло. Почему ты на таком дерьме ездишь?
Рак смеялся молча, но его плечи ходили ходуном.
– Не такая уж и плохая машина. – Я покраснел.
– Сколько ей лет? – деловито осведомился Скала.
– Года два.
– И что, я прямо сейчас могу ее забрать?
– Ну да.
На том и порешили. Рак уехал, а Скала взял деньги и пошел с нами, чтобы забрать "фиат".
– Пока не забыл, – заговорил Скала по пути. – Ты раньше это письмо не видел?
Он дал мне мятый листок. На листке оказалось распечатано письмо. Я тут же понял: автор – тот же придурок, который меня доставал.
"Что ты о себе возомнил, пидор вонючий? Думаешь, на тебя хоть одна баба посмотрит, если не приставить ей дуло к башке? Ты, гниль болотная, да я тебе глаза тупым лезвием вырежу, член колючей проволокой отрежу, а потом на раны керосина плесну. На тебя даже течная шавка не польстится, не то что женщина".
– Ну? – вяло спросил Питер.
– Я штук сто таких получил.
– И мы, – кивнул он. – Проверяли – все письма отправлены из библиотек или из Интернет-кафе.
Я протянул письмо Каро.