Когда Гордон решил жениться, он попросил Каро вернуть ключи от дома, полагая, что они с Эйлин могут претендовать на некоторое личное пространство. Каро не возражала и вернула ключи. Но сначала сделала дубликат. Около десяти мы подъехали к дому. Каро открыла замки – сначала один, потом второй. Дверь распахнулась, в доме заверещала сигнализация. Каро подбежала к щитку в коридоре и ввела код. Мы вошли.
Мы направились прямо в кабинет Гордона. Комната пахла так же, как и ее обитатель, – какой-то химией с примесью желчи. Создавалось впечатление, что в лаборатории кого-то вырвало. Полки ломились от книг всевозможной направленности: навигация, археология, геология, скалолазание, школа выживания. Гордон относился к породе домашних искателей приключений. Как-то, правда, решил в одиночку совершить поход в Девон, но вернулся домой три часа спустя под весьма неубедительным предлогом: он, видите ли, забыл суповые консервы.
Мы искали завещание. Я открыл ящик стола и обнаружил аккуратную черную тетрадь с наклейкой на обложке; "Идеи рассказов".
– Гляди-ка, – сказал я Каро. – Твой папаша – подающий надежды автор.
– Господи… – вздохнула девушка. – Теперь он себя писателем возомнил.
Тетрадь была заполнена каракулями – очевидно, сюжетами рассказов. Я прочитал первое предложение и попытался засунуть тетрадь обратно в ящик прежде, чем Каро это заметила. Я опоздал. Она выхватила тетрадь у меня из рук и принялась листать. По мере прочтения усмешка на ее лице сменилась злобной гримасой.
– Вот гад!
Все рассказы были об одном.
Мужчина, его дочь, уединенный домик. Инцест?
Мужчина, его дочь, прогулка. Инцест?
Мужчина, его дочь, необитаемый остров. Инцест?
Мужчина, его дочь, телефонная будка. Инцест?
– Он мечтал меня изнасиловать. Мой отец! Я росла в этом доме, а чертов ублюдок мечтал засунуть в меня свой отросток.
– Нельзя судить наверняка…
– Еще как можно, мать твою.
Она вытряхнула ящик и отрыла рассказ в потертой папке. Рассказ назывался "Первая и последняя любовь". Каро твердо решила прочесть его вслух. Трогательная история о калеке с деревянной ногой. В один прекрасный день он ковылял мимо ванной, где его дочь принимала душ, и случайно увидел ее сиськи. Калека смутился, но дочь заманила его в свою спальню и предложила совершить инцест. "Почему бы и нет!" – воскликнул калека. Семь актов спустя старик приходит в себя в психушке. Все оказалось чудесным сном.
– Гадость, – отрезала Каро.
Когда мы уже собирались уходить, я по какому-то наитию посмотрел на календарь. На пятнице, тринадцатое февраля, было написано: "ГРЭМ и МЕРСЕР, 14:00".
Каро посмотрела "Грэм и Мерсер" в телефонной книге. Это оказалась адвокатская контора на Ричмонд-Грин.
– Значит, в пятницу… Они изменят завещание в пятницу. – Каро серьезно смотрела на меня. – Отец терпеть не может тратить деньги на профессионалов. К адвокатам он без причины не пойдет. У нас четыре дня. Четыре дня на то, чтобы убить его.
Глава шестая
Путь тревоги
Мы пошли в ботанический сад, уселись под соснами и принялись курить травку, раздумывая, как побыстрее привести жизнь Гордона к логическому заключению, умудрившись при этом не навлечь беду на собственные головы. Каро предложила напугать его.
– У отца застойная сердечная недостаточность, – говорила она. – Внезапный шок его прикончит.
– Если его не прикончила нагота Эйлин…
– Ты должен что-нибудь придумать!
– Я? С какой стати? Это ты жаждешь его смерти.
– Ты мог бы спрятаться за его машину и выпрыгнуть, оттуда. Или запустить петарду под его окном.
Господи, как ей приспичило!
– Каро, он же твой отец. Не бери грех на душу.
– Моя душа тут ни при чем, – ответила Каро. – Бывают люди отвратительные и совершенно бесполезные. Убив его, ты только окажешь всем услугу.
– Я осуждаю смертную казнь.
– Я тоже, – согласилась Каро. – Смертная казнь обычно достается тем, кто не может нанять адвоката. Мы же просто избавляемся от типов вроде моего отца. Такие люди отравляют жизнь окружающих и ни на что не годны.
– Ну, кое-что он в жизни совершил. Дал сперму, оплодотворивщую яйцеклетку, из которой появилась ты.
Каро пихнула меня в бок.
– Мерзость какая!
От наркотиков Каро захотелось съесть что-нибудь сладкое, но она не могла подняться. Я вызвался дойти до кафе купить пирожных. Когда я вернулся, Каро уже была не одна.
Высокий обаятельный бородатый мужчина стоял перед ней и прижимал ее к дереву. Левой рукой он крепко держал Каро за подбородок так, что она не могла шевельнуть головой. Я узнал его – мы уже встречались. Это был тот самый похожий на Иисуса парень, который поджег мою книгу. За его спиной стоял прыщавый пацан, который приходил вместе с ним в магазин. Тут же – толстый бородатый мужик лет сорока, больше всего похожий на джазового саксофониста. Оба курили.
Как только Иисус заметил меня, он тут же отпустил Каро, отступил и покосился в мою сторону.
– Привет-привет! А вот и Киллер! – Кажется, он меня не узнал.
Я молчал – от страха я попросту не мог говорить.
– Каролина тут болтает, что ты серьезный малый… Не больно-то серьезно ты выглядишь. Я, правда, на Христа тоже не тяну. Так что внешность обманчива. – Иисус перевел взгляд на мой пакетик. – Глядите-ка, он нам пирожные купил.
Я отдернул руку.
– В чем дело?
– Ее спроси, – ухмыльнулся Иисус.
Каро молча взирала на меня.
– Я в этом месяце не получил причитающихся денег, – пояснил Иисус. – Срок истек пять дней назад.
– Да отдам я! Через несколько дней! Все отдам! – запротестовала Каро.
– Неужели? Клад отроешь, что ли? – Иисус развернулся и посмотрел на меня, склонив голову набок. – Мы раньше не встречались, сынок?
Я промолчал. Иисус вновь перевел взгляд на Каро.
– Как тебя угораздило связаться с таким отребьем?
– Мы любим друг друга.
– Видали? – Иисус улыбнулся до ушей. – Трогательно. Одобряю. Возлюби ближнего своего. Так, Пит?
Прыщавый парень с ухмылкой кивнул.
– Держись подальше от этой женщины, – предостерег меня Иисус. – Каждый раз, как ты ее касаешься, ты теряешь частичку своей души. До добра она не доведет. Эта женщина – сосуд греха.
Иисус, Прыщавый и Джазист переглянулись и рассмеялись. Каро потупилась.
Иисус приобнял прыщавого парня за плечи.
– Это мой младший брат. Пит зовут. Я его Скалой кличу. Пит-Скала.
Скала поклонился.
– Ладно, – обратился Иисус к Каро, – добавлю еще пять тысяч к общему счету. Неприятность, да, но вы сами виноваты. Не надо было меня злить. Сказали бы сразу, где мои деньги.
– Слово даю, к концу месяца я все достану, – промолвила Каро.
– Твои обещания лепешки коровьей не стоят.
Джазист схватил Каро, Иисус принялся рыться в ее сумке. Там нашлось, наверное, штук двадцать кредиток. Он разложил их прямо на земле.
– Посмотрим… "Американ Экспресс", "Альянс"… Да у тебя кредита на сто пятьдесят штук, не меньше! Могла бы у этих лохов денежки взять и мне передать. Кстати, у тебя за эту неделю проценты набежали.
Иисус взглянул на меня, явно ожидая реакции. Я молча шагнул вперед. Скала сунул руку за пазуху. Иисус отрицательно покачал головой.
– Чтоб я тебя больше не видел, – кинул он мне. Щелкнул пальцами и обернулся к Каро. – А с тобой мы еще увидимся.
Иисус, его брат и Джазист расхохотались и пошли прочь.
– На самом деле его зовут Виктор Каллаган, но все называют его Плохой Иисус. Он в моем списке.
– Я думал, ты пошутила.
Мы пили коктейль в любимом пабе Каро на набережной в Ричмонде. Моросило, капельки дождя вспарывали Темзу, как наконечники стрел.
– Ты правда не слышал про Плохого Иисуса? По-моему, его каждая собака знает, – покосилась на меня Каро. – Не очень-то ты в наших делах разбираешься.
– Я и не претендую.
– Отцовские деньги нужны мне из-за Иисуса.
– А поподробнее?
Каро поставила стакан на стол и посмотрела на пляшущие в воде огни. Ее торжественное молчание длилось довольно долго.
– Нас познакомил Уоррен, – заговорила она наконец мертвенным голосом. – Уоррен работал на него. Я влипла в неприятную историю с кредитной аферой.
– Неприятную?
– Мягко сказано. Я влезла в долги под чужим именем. Полиция сидела у меня на хвосте. Уоррен сказал, что знает человека, который все уладит. Так я и познакомилась с Плохим Иисусом. Мы встретились в пабе, он сказал, что вытащит меня из беды за определенную плату. Назвал сумму: двадцать тысяч. У меня таких денег не было. Иисус это прекрасно знал, вот мы и решили, что я буду платить ему каждый месяц. Такое предложение мне подходило. Через две недели мне сказали, что все обвинения против меня сняты. Я с ума сошла от радости.
– Хочешь сказать, этот тип ростовщик?
– Кроме всего прочего, да.
– Ты заняла двадцать тысяч у ростовщика? Каро, да ты рехнулась.
– Это у нас семейное, – горько ответила она. – Тогда мне казалось, что Иисус нормальный парень. Только потом я узнала, что он просто чудовище.
– Сколько ты ему должна?
– Трудно сказать. Может, сто двадцать тысяч. Около того.
– Боже правый!
– Да… Как видишь, процент растет каждый месяц. И потом непредсказуемые долги вроде сегодняшней пятерки.
– С этим что-то надо делать.
– Например?
– Пойдем в адвокатскую контору.
Каро засмеялась и обрызгала меня виски.
– А почему он в мой магазин пришел? – спросил я…