На протяжении трех дней после встречи со льдиной капитан появлялся на палубе только для того, чтобы определить координаты судна. Завершив эту операцию, он немедленно исчезал в своей каюте, и у меня не появлялось более возможности его лицезреть, если не считать обеда. Он был неизменно погружен в молчание, граничащее с немотой, и вывести его из этого состояния нельзя было никакими силами. Мне оставалось только запастись терпением. Я не сомневался, что настанет момент, когда Лен Гай снова заговорит со мной о своем брате Уильяме и о намерении прийти на помощь к нему и его товарищам. Но час еще не пробил. Тем временем 6 сентября шхуна бросила якорь на глубину восемнадцать саженей у северо-западного берега главного острова, в Ансидлунге, в гавани Фалмут - именно тут, согласно рассказу Артура Пима, стояла в свое время шхуна "Джейн".
Я толкую о "главном" острове, поскольку архипелаг Тристан-да-Кунья насчитывает еще два острова помельче: лье в восьми к юго-западу расположен остров Недоступный, а еще в пяти лье от него - остров Соловьиный. Координаты архипелага - 37°08' южной широты и 13°04' западной долготы.
Острова эти круглые. Тристан-да-Кунья напоминает в плане раскрытый зонтик с окружностью в пятнадцать миль. Симметрично расположенные кратеры устремляются к центру, где находится главный вулкан.
Этот лежащий посреди океана архипелаг был открыт португальцами, которые и дали ему теперешнее название. За ними в 1643 году последовали голландцы, а в 1767 году - французы. Первыми здесь поселились американцы, занявшиеся добычей китов и тюленей. Скоро им на смену явились англичане.
Когда в этих водах стояла "Джейн", маленькой колонией в двадцать шесть душ правил бывший капрал английской артиллерии по фамилии Гласс. Колония вела торговлю с мысом Доброй Надежды, располагая одной шхуной весьма скромной грузоподъемности. К моменту нашего появления у Гласса насчитывалось уже пятьдесят подданных, на которых, как верно подметил Артур Пим, "не распространялась власть британского правительства".
Острова омывает море глубиной от тысячи двухсот до тысячи пятисот саженей; сюда доходит экваториальное течение: преобладают юго-западные ветры; бури редки. Зимой дрейфующие льды проплывают мимо островов и забираются еще градусов на десять к северу, однако никогда не достигают острова Св. Елены - как и крупные киты, не жалующие теплых морей.
Три острова, образующие в плане вершины треугольника, отделены друг от друга проливами шириной миль в десять, преодолеть которые не составляет большого труда. Берега островов отличаются пологостью, а глубина моря вокруг Тристан-да-Кунья составляет сто саженей.
Экипаж "Халбрейн" немедленно по прибытии в гавань установил связь с отставным капралом, проявившим себя весьма благожелательным партнером. Джэм Уэст, занявшийся пополнением запасов воды, свежего мяса и овощей, мог смело положиться на Гласса, который спешил помочь, рассчитывая на щедрое вознаграждение, - и не ошибся.
Капитан быстро убедился в том, что "Халбрейн" не сможет здесь толком подготовиться к путешествию в антарктический океан. Что же касается продовольствия, то Тристан-да-Кунья заслуживает всяческих похвал. Многие годы заходившие сюда корабли обогатили местную фауну разными домашними животными - овцами, свиньями, коровами, - а также птицей. В конце же прошлого века капитан американского судна "Индустрия" не нашел на острове других животных, кроме тощих коз. Позднее капитан американского брига "Бетси" Колкхун посадил здесь лук, картофель и прочие овощи, которыми плодородие островной почвы обеспечило надежные урожаи. Все это можно почерпнуть из рассказа Артура Пима, а у нас нет отныне оснований не доверять ему.
Я говорю теперь о герое романа Эдгара По как о человеке, существование которого не подлежит сомнению. Между тем Лен Гай больше не заговаривал со мной на эту тему. Сведения, найденные в блокноте Паттерсона, никак не могли быть подделкой, и я бы проявил неучтивость, не признав своих былых заблуждений, тем более что скоро подоспело новое свидетельство, способное рассеять последние сомнения, останься они в моей упрямой голове.
На следующий день после того, как шхуна бросила якорь, я высадился в Ансидлунге и ступил на чудесный пляж из черноватого песка. Мне тут же пришло в голову, что подобный пляж оказался бы вполне уместным на острове Тсалал, хотя у тамошних островитян белый цвет, также не чуждый островам Тристан-да-Кунья, вызывал страшные конвульсии, падение ниц и полную неподвижность. Однако не ошибался ли Артур Пим, описывая столь невероятную реакцию туземцев? Впрочем, если "Халбрейн" доберется до острова Тсалал, все станет ясно…
Я встретился с отставным капралом Глассом - сильным, хорошо сохранившимся здоровяком, физиономия которого показалась мне хитроватой, а глаза, несмотря на его шестьдесят лет, - живыми и проницательными. Вдобавок к торговле с мысом Доброй Надежды и Фолклендами он предлагал купцам с торговых судов шкуры тюленей и морских слонов, и его коммерция явно процветала.
Этот самозваный губернатор, признанный, впрочем, обитателями маленькой колонии законным правителем, был не прочь поболтать, и я завязал с ним разговор, представлявший интерес для нас обоих.
- Много ли у вас останавливается кораблей? - спросил я.
- Ровно столько, сколько нужно, - ответил он, потирая за спиной руки, - видимо, это было его давней привычкой.
- В благоприятный сезон? - попытался уточнить я.
- Да, в благоприятный, если считать, что у нас бывают неблагоприятные сезоны.
- Рад за вас, мистер Гласс! Жаль только, что на Тристан-да-Кунья нет настоящего порта, а когда корабль вынужден бросать якорь в открытом море, то…
- В открытом море? Что значит "в открытом море"? - вскричал отставной капрал, выдавая своей уязвленностью немалое самолюбие.
- Я хочу сказать, мистер Гласс, что, будь у вас причал…
- Зачем же нам причал, раз природа подарила нам бухту, где можно легко укрыться от штормов и подойти к самому берегу? Нет, на Тристане нет порта, но Тристан свободно обходится без него!
Я не видел причин вступать с ним в спор. Он гордился своим островом, как князь Монако своим крохотным княжеством…
Я не настаивал, и мы повели речь о другом. Мой собеседник предложил отправиться в лес, достигающий верхних отрогов центрального вулкана. Я поблагодарил его и извинился, что не смогу им воспользоваться, ибо предпочел бы посвятить немногие часы нашей стоянки изучению минералогического состава местных скал. Ведь "Халбрейн" предстояло сняться с якоря, как только завершится пополнение запасов…
- Ваш капитан слишком торопится, - заявил губернатор Гласс.
- Вы находите?
- Его помощник даже отказывается покупать у меня шкуры и масло…
- Нам нужны только провиант и пресная вода, мистер Гласс.
- Что ж, - ответил губернатор несколько разочарованно, - то, что не возьмет "Халбрейн", достанется другим кораблям! Куда же направляется ваша шхуна?
- На Фолкленды, чтобы встать там на ремонт.
- А вы, сэр, надо полагать, всего лишь пассажир?
- Вы совершенно правы, мистер Гласс, и я хотел пробыть на Тристан-да-Кунья несколько недель. Теперь мне пришлось пересмотреть свои планы…
- Сожалею, сэр, как я сожалею! - опечалился губернатор. - Мы были бы счастливы предложить вам наше гостеприимство.
Должен сказать прямо: к тому времени я решил не покидать шхуну. Я доплыву на "Халбрейн" до Фолклендов, откуда смогу переправиться на американский континент. Оставалось надеяться, что капитан Лен Гай не станет возражать против моего присутствия.
Я очнулся и услышал от отставного капрала слова:
- Я не видел цвета его лица и волос. Я говорю о вашем капитане…
- Не думаю, что он сойдет на берег, мистер Гласс.
- Уж не болен ли он?
- Насколько я знаю, нет. Но для вас это не имеет большого значения: его с успехом заменяет помощник…
- Который не слишком-то разговорчив! К счастью, пиастры из его кошелька вылетают проворнее, чем слова изо рта.
- Это немало, мистер Гласс!
- Простите, мистер?..
- Джорлинг, из Коннектикута.
- Вот и славно. Теперь я по крайней мере знаю, как вас называть. Узнать бы еще, как зовут капитана "Халбрейн"…
- Гай… Лен Гай.
- Он англичанин?
- Да, англичанин.
- Мог бы догадаться нанести визит соотечественнику!.. Погодите-ка, я, кажется, вспоминаю одного капитана с этой же фамилией… Гай… Гай…
- Уильям Гай? - подсказал я ему.
- Точно! Уильям Гай!
- Командовавший "Джейн"?
- Вот именно, шхуной "Джейн".
- Английской шхуной, заходившей на Тристан-да-Кунья одиннадцать лет тому назад?
- Одиннадцать, мистер Джорлинг! К тому времени я уже пробыл здесь семь лет. Я припоминаю этого Уильяма Гая… отважный человек, очень радушный. Я продал ему партию тюленьих шкур. Он выглядел настоящим джентльменом, немного гордецом, но с добрым сердцем…
- А "Джейн"? - подсказал я.