Наутро худшие опасения Фэя оправдались. Солнце стояло уже высоко, когда он проснулся. Ругая себя за леность, он быстро накинул халат, и вышел из кельи. У стены здания на круглой, деревянной скамеечке сидел монах-подросток, накануне ходивший с ними в горы. При виде Фэя, он вскочил на ноги.
А где мой спутник? – Поинтересовался Фэй.
Господин Ли позавтракал с братьями, и сейчас знакомится с нашей библиотекой.
Та-а-к… - Протянул Фэй. – Ну, этого следовало ожидать. Значит, я проспал завтрак?
Господа воспитанники Императора могут посещать трапезную и другие службы монастыря в любое удобное для них время.
Ну, это уже лучше. Я бы не отказался от хорошей похлебки с мясом. - Ответил Фэй и внимательно посмотрел на юношу монаха. По тому, как уважительно произнес тот слова "господа воспитанники Императора", Фэй понял, что монастырская жизнь не успела убить в нем интереса к жизни светской.
Как тебя зовут?
Лун-эр, господин.
"Дракончик" – Улыбнулся Фэй. – Это твое молочное имя?
Да. А, монахи прозвали меня - Цзолинь – "благодатный дождь".
Откуда ты родом?
Я и сам этого не знаю - мои родители рано умерли. Ходил с нищими по дорогам, показывал фокусы. Потом попал к странствующим монахам. Они и привели меня сюда.
В глаза молодого монаха светились ум и доброжелательность.
А что ты делаешь возле моей кельи?
Господин Настоятель велел мне прислуживать вам.
Похоже, он нашел подходящего человека. – Одобрил Фэй. – А скажи мне, брат Лунь-эр, что интересного происходит у вас в монастыре, чем здесь, вообще, можно заниматься?
Щеки монаха порозовели от сделанного ему комплимента.
У нас ухаживают за садом, огородом, есть козы и овцы, можно собирать травы и готовить лекарства. Как раз сегодня брат Чжэнь будет извлекать целебную жидкость из бородавок лягушек над глазами. Это – большое искусство. Можно читать книги (при этих словах Фэй поморщился: уж лучше заниматься лягушками!). Есть братья, изучающие звезды и их влияние на людей. Но, если я правильно понял интересы господина Фэя…
Ты правильно понял мои интересы, господин "Дракончик". Итак, когда занимаются монахи-бойцы?
Каждый день после чтения молитв в общем зале.
К нужному времени Фэй присоединился к нескольким монахам-зрителям, окружившим гладко утрамбованную площадку на берегу реки. К удивлению, он увидел стоящего среди них Ли. Фэй обрадовался.
А! Соискатель общества "почтенных духов"! – Поклонился он своему другу. - Я полагал, что увижу тебя луны через две, не ранее.
Правильно полагал. При виде такого шалопая, как ты, у меня начинаются колики в боку. Должен же я хоть немного отдохнуть от тебя.
Обменявшись любезностями, друзья обратились к происходящему на площадке.
Монахи-бойцы, в коротких белых штанах и свободных рубахах, повинуясь знаку ведущего, неслись стремительным вихрем, подбадривая друг друга гортанными криками. Они разогревались, чередуя медленные, плавные движения с резкими взмахами рук и ног. В такт кружащимся как птицы монахам глухо бил небольшой кожаный барабан.
Бойцами командовал пожилой, сухощавый, монах в одежде синего цвета.
Движение прекратилось так же внезапно, как и началось.
Монахи образовали круг, в центр которого вышла первая пара.
Последовал стремительный обмен ударами.
Искушенный в боевых искусствах Фэй сразу понял, что хотя поединок и был учебным, бойцы старались показать свое искусство перед высокопоставленными гостями монастыря.
Бой закончился великолепным броском. Попавшийся на него монах вылетел из круга в увядающую осеннюю траву.
К победителю вышел следующий боец. Он продержался чуть дольше предыдущего, но так же был вынужден сдаться.
Монах-учитель сделал приглашающий знак следующему бойцу, но Фэй остановил его.
Сделайте одолжение гостю монастыря. Не откажите в удовольствии познакомиться с вашим искусством.
Монах-учитель внимательно оглядел Фэя, и, поразмыслив мгновение, кивнул головой.
Фэй сбросил обувь и халат и, оставшись в одной рубахе и штанах, начал энергично размахивать руками и ногами. Разогревшись таким образом, он поклонился противнику и принял боевую стойку. Ли с интересом наблюдал за происходящим.
Понимая, что должен начать первым, Фэй окинул противника оценивающим взглядом
Перед Фэем стоял высокий, с мощной грудной клеткой молодой боец года на два-три старше его. Пристально наблюдая за Фэем, он пяткой нащупывал опору, готовясь к удару.
Фэй коротко глянул на его ноги, – они показались ему поставленными слишком близко друг к другу. Резко крутнувшись на месте, Фэй неожиданно присел и выбросил далеко вперед левую ногу, подсекая противника. Тот птицей взмыл вверх, поджимая обе ноги, и удар Фэя пришелся в пустоту.
Легко оттолкнувшись от земли рукой, Фэй вернулся в вертикальное положение, и, не теряя ни секунды, стремительно бросился вперед, атакуя, одновременно справа и слева.
Монах уверенно защищался, парируя все удары противника. Обладатель великолепного дыхания, тренированный и выносливый Фэй увеличил скорость боя, и пробил, наконец, оборону противника. Его твердая пятка ударила в грудь монаха, и выбросила его на край круга.
Монахи одобрительно загудели.
Противник Фэя поднялся и бросился вперед. Широкие рукава бойца хлопали справа и слева от Фэя. Монах был очень силен, и Фэю казалось, что его бьют крепкими твердыми жердями. В свое время его учили встречным ударом ломать бьющую его палку. Улучив мгновение, Фэй подставил свой закаленный во многих боях локоть под стремительно летящее запястье монаха.
Контрудар достиг цели, и лицо противника исказилось от боли.
Монах, впрочем, быстро оправился и атаковал Фэя хлесткими ударами ног, от одного из которых тот кубарем полетел на землю.
Мгновение и бойцы опять стояли, чуть пригнувшиеся и готовые к нападению.
Ведущий издал гортанный звук, означающий окончание боя, и Фэй отступил, кланяясь противнику.
Поклонившись ведущему, Фэй подошел к Ли, сопровождаемый уважительными взглядами монахов.
Силен, как леопард. – Сообщил он другу свое мнение о противнике. – Еще немного и он сломал бы мне руку или ногу.
Я думаю, ты бы этого не допустил.
Главное, я не потеряю здесь времени. Эти отшельники знают многое. Видел, как он бьёт ногами? Нас этому не учили.
Думаю, он еще не из сильных. Следует взять у них лучшее, ну, и ты будешь при деле.
А ты разве не собираешься..
Собираюсь. Каждый день на этом месте. Но, – это не главное. Ян-ши сегодня утром отправился обратно в столицу. И еще: ты знаешь, кто здесь в монастыре?
Ну?
Сыма Цянь. Мы встречаемся с ним сегодня вечером.
А кто это?
Ли с сожалением покачал головой. – Нет, ты неисправим. Не знать Сыма Цяня! Его имя останется в веках. Он – придворный астролог и главный летописец Империи.
Да ну?… - Фэя трудно было чем-то смутить. – Что-то вспоминаю. Вы были с ним в монастыре летающих монахов. Пусть напишет про наш побег из столицы.
- Дел у него других нет, как только про нас писать! Пошли, неуч. Он пригласил нас обоих.
ВЕЛИКИЙ ИСТОРИК
Спустя некоторое время оба друга сидели за низким столом в маленькой комнатке, и внимательно слушали немолодого человека с живыми, умными глазами. Сыма Цянь – официальный историограф императорского двора, рассуждал о временах правления Цинь Ши хуанди.
-…и, надо сказать, моря пролитой крови не пропали даром – страна объединилась и окрепла. Широкие дороги соединили провинции и столицу. Мы начали говорить и писать на одном языке…
При этих словах великого историка, Ли не мог не уловить прозвучавшей в них горечи. И он хорошо знал причину ее появления. Выжигая государственную скверну и инакомыслие каленым железом, кровавый император принял к действию указ, предложенный его министром Ли Сы. Согласно этому указу сожжению были преданы тысячи конфуцианских книг и рукописей. За ними в огонь последовали сотни ученых, осмелившихся нарушить указ и попытавшихся спасти книги от уничтожения. Погибли философские рукописи "ста школ", стихи, поэмы, умы, составляющие гордость государства.
- Да, мои юные друзья. – Прочитал летописец понимание в глазах Ли. - Было и плохое. Погибли древние знания…. Но, кое-что удалось спасти. Ваш отец, господин Ли, просил меня передать Вам для ознакомления несколько древних рукописей из нашей библиотеки. Речь в них идет о путешествиях в восточные моря. Я думаю, этот выбор определили война в Чаосяни и необходимость укрепления наших восточных границ.
А господин Главный советник ничего не говорил о нашем участии в этой войне? – Не замедлил спросить нетерпеливый Фэй.
Мне кажется, об этом стоит спросить самого Главного советника. – Неуловимо улыбнувшись, ответил Сыма Цянь. – А еще лучше – обратиться к Сыну Неба. Он один определяет места, в которых нам надлежит пребывать. Что же касается рукописей – они здесь, со мной.