Посидев немного, все встали, вышли из хижины, вошли под большой соломенный навес, находившийся во дворе, и там снова уселись на циновках. Под навесом было гораздо просторнее, чем в хижине. Тут поместились все русские, приехавшие с корабля, и близкие королю островитяне.
Навес служил королевской семье столовой. Жители Нукагивы никогда не ели у себя в хижинах, а либо под открытым небом, либо под соломенными навесами, защищающими от дождя и солнца. Англичанин Робертс, как оказалось, часто обедал под навесом короля, потому что был женат на одной из многочисленных королевских дочерей.
Принесли груды расколотых кокосовых орехов, бананов и горячих дымящихся плодов хлебного дерева. Тапега усердно потчевал гостей. Островитяне ели долго, много и молча. Видно было, что они считали еду очень важным делом. К королевскому столу не подали мяса, и Крузенштерн еще раз убедился, какой драгоценностью считали островитяне свиней, единственных своих домашних животных.
После обеда Крузенштерн встал, поблагодарил, попрощался, пригласил короля почаще заезжать на корабль и направился со всеми своими спутниками к берегу. Король проводил их до своей хижины, дядя короля - до конца деревни, а королевский огнезажигатель пошел с ними и дальше.
- Как бедно живет ваш король! - сказал Крузенштерн Робертсу, который шел рядом с ним. - Жизнь простых островитян, я вижу, мало отличается от королевской.
Робертс засмеялся.
- Королевство Тапеги состоит из одной деревушки, - сказал он. - На Нукагиве всего пять деревушек, и в каждой - свой король.
ДВА РОБИНЗОНА
Моряков сопровождала вся деревня - мужчины, женщины и ребятишки.
В толпе Крузенштерн заметил человека очень странной внешности.
Человек этот, как все островитяне, был гол до пояса, но носил не короткую юбку, как туземцы, а дырявые парусиновые матросские штаны. Черная борода его паклей падала на голую грудь, усы были франтовато закручены колечками кверху, а волосы взбиты в огромный грязный ком.
Вообще человек этот показался гораздо грязнее и неопрятнее остальных жителей Нукагивы, которые часто плещутся в море и очень чисты.
- Кто это? - спросил Крузенштерн у Робертса. Робертс нахмурился, и лицо его искривилось от злости.
- Это француз Кабри, сэр, - сказал он, - тот самый негодяй, о котором я вам рассказывал. Сделайте вид, будто вы его не заметили, кали-тан, а то он к вам привяжется и не отстанет.
Присмотревшись, Крузенштерн заметил, что человек с черной бородой действительно белый. Но кожа его была покрыта таким слоем грязи, что он казался даже темнее островитян.
- Он глядит на вас, сэр, - проговорил Робертс. - Он хочет, чтобы вы его позвали. Отвернитесь.
И Робертс показал своему врагу кулак.
Но Крузенштерн вовсе не собирался становиться в этой вражде на сторону Робертса. Ему хотелось помирить обоих европейцев, живущих на острове. И, не обращая внимания на недовольство англичанина, он поманил Кабри к себе.
Француз подошел и поклонился.
- Добрый человек, - заговорил с ним Крузенштерн по-французски, - расскажите, как вы живете. Не могу ли я вам чем-нибудь помочь, и почему вы ненавидите вашего соседа?
Вместо ответа Кабри стал с яростью бранить Робертса и осыпать его самыми отборными французскими и английскими ругательствами.
- Не верьте ему, сударь, это коварный человек. Он родственник людоеда Тапеги и сам людоед. Они собираются завлечь вас в укромное местечко, убить и съесть…
Робертс выхватил из-за пояса нож, и дело могло бы кончиться плохо, если бы Крузенштерн не схватил англичанина за руки. Он стал объяснять им, как невыгодно ссориться и как было бы хорошо для них обоих, если бы они стали друзьями. Он долго и упорно уговаривал их помириться. Наконец они угрюмо подали друг другу руки.
Но, едва француз немного поотстал, Робертс сказал Крузенштерну вполголоса:
- Это ненадолго, сэр. Вот увидите, еще сегодня он сделает мне какую-нибудь гадость.
И действительно, едва Робертс отошел на минуту в сторону, к Крузенштерну подошел француз и заговорил шепотом:
- В двадцати милях отсюда, в море, есть пустынная скала. Отвезите туда этого гнусного англичанина, сударь, прошу вас. Крузенштерн рассердился.
- Стыдитесь! - сказал он.
- Так вы отказываетесь отвезти его на скалу? - дерзко спросил Кабри.
- Отказываюсь.
- Хорошо же, капитан, вы в этом раскаетесь.
Француз пошел прочь, потом обернулся, погрозил Крузенштерну кулаком и крикнул:
- Я вам отомщу! - И бросился бежать.
ВСТРЕЧА КОРАБЛЕЙ
Вернувшись на берег, Крузенштерн нашел свои шлюпки в полной сохранности. Матросы, сторожившие их, сидели рядом в тони большого дерева и курили. Они рассказали, что за время отсутствия капитана их никто не тревожил. Крузенштерн вместе со всеми своими спутниками отправился на корабль. Там тоже все было в порядке.
- Лейтенант Ромберг, - сказал капитан, - я хочу сегодня начать запасаться пресной водой. Возьмите баркас, захватите несколько пустых бочек и поезжайте с десятью матросами к устью той речки, которую мы с вами видели. До темноты осталось еще четыре часа, и вы успеете съездить туда и обратно.
Лейтенант Ромберг отошел на корабельном баркасе и скоро скрылся за узким мысом. Но, к удивлению Крузенштерна, через час он вернулся.
- Что случилось? - спросил озабоченный Крузенштерн. - Отчего вы так рано?
- Все в порядке, - ответил Ромберг.
- Почему вы привезли пустые бочки?
- Все наши бочки полны, капитан, - сказал Ромберг и рассмеялся.
Он рассказал, что едва они вошли в устье, бросили якорь и начали погружать ведра в воду, как в роке появилось множество туземцев, которые подплыли к баркасу, сбросили с него все сорокаведерные бочки и потом подняли их назад полными до краев. В несколько минут была проделана работа, которая заняла бы у моряков не меньше двух часов.
- Их было человек пятьсот, - рассказывал Ромберг. - Каждую бочку тащило двадцать силачей. Поглядели бы вы, какие среди них есть здоровяки! Каждого можно было бы в гвардию сдать. Сначала я испугался, по потом увидел, что они просто на редкость добродушный и услужливый народ.
Отправляясь снова за водой, Ромберг захватил с собой несколько дюжин железных обручей в подарок своим неожиданным помощникам.
До темноты он успел еще дважды съездить к устью речки и вернуться.
Следующим утром, 10 мая, часов около одиннадцати, на корабль приплыл островитянин, который заявил Робертсу, что он прислан к Крузенштерну от короля. Крузенштерн приказал немедленно пустить королевского посла на палубу. Тапега прислал этого островитянина сказать Крузенштерну, что с гор сегодня на рассвете видели далеко в море большой корабль, который идет прямо к Нукагиве.
- Тапега твой друг, - сказал островитянин. - Он решил предупредить тебя заранее. Ведь, может быть, на том корабле твои враги.
Роберте оказался прекрасным переводчиком, и с его помощью разговаривать было легко.
- Поблагодари короля за дружбу, - ответил Крузенштерн королевскому послу, - но передай ему, что у меня нет врагов и я никого не боюсь.
Крузенштерн сразу догадался, какой корабль островитяне видели с гор. Это безусловно была "Нева", которая, не найдя "Надежды" у острова Пасхи, спешила к Нукагиве.
Зная, как трудно войти в бухту Анны-Марии без лоцмана, Крузенштерн послал навстречу "Неве" шлюпку под командой лейтенанта Головачева. В шлюпке этой отправился и Роберте.
Через три часа "Нева" стала на якорь рядом с "Надеждой".
Вся команда "Надежды" была очень рада появлению "Новы", которую не видела с самого мыса Горн. Когда оба корабля находились вместе, все чувствовали себя гораздо спокойнее.
У каждого офицера и матроса "Надежды" были на "Неве" приятели, свидание с которыми всех обрадовало.
Капитан Лисянский вошел в каюту Крузенштерна.
- Ну как? - спросил Крузенштерн.
- Все благополучно, - ответил Лисянский. - Ни одной сломанной реи, ни одного больного матроса.
Оба капитана обнялись и расцеловались.
- Мы прибыли к острову Пасхи, где вы собирались нас подождать, - докладывал Лисянский начальнику экспедиции, - обошли остров кругом, но "Надежды" нигде не нашли. Войти в залив я не решился, потому что дул сильный западный ветер, при котором лавировать было очень трудно. Я послал на берег шлюпку под начальством лейтенанта Повалишина. Повалишин расспросил знаками островитян и узнал у них, что "Надежда" на остров Пасхи не заходила. Он купил у них немного бананов и вернулся на корабль. Я понял, что вы решили ждать нас у Нукагивы, и, нигде больше не задерживаясь, поспешил прямо сюда.
