Вскоре Смайльса опять задержал чиновник. Он заметно повеселел, в руках у него была книга.
- Не все пропало, капитан! Я так рад, что мне пришло в голову приобрести в Лондоне эту замечательную книгу. Теперь мы можем зимовать. Это даже интересно.
- Что за книга, Топгам?
- "Жизнь и замечательные приключения Робинзона Крузо на необитаемом острове", - торжественно ответил полицейский.
Капитан с недоумением посмотрел на ликовавшего чиновника.
- Дорогой Топгам, - перелистывая страницы, начал Смайльс, - четверть века назад и я зачитывался этой книгой, но… что вы хотите с ней делать здесь?
- Это достовернейший случай, - горячился чиновник. - Александр Селькирк, англичанин, прожил в одиночестве больше четырех лет… Четыре года на необитаемом острове! Здесь описано с мельчайшими подробностями множество приключений. Его богатый опыт незаменим для нас.
Смайльс слабо улыбнулся.
- Александр Селькирк жил там, где сама природа помогала ему. Мы будем зимовать на острове, покрытом вечными льдами… Простите, Топгам, мне необходимо заняться делами, - и он вернул книгу.
Разгрузка судна быстро подвигалась. Плот то и дело отходил от борта "Клайда". Ящики, мешки, тюки, свертки грудами лежали на берегу.
Но вот юго–западный ветер разогнал туман.
Перед глазами англичан открылся большой пролив, забитый с юга льдами.
Мощные ледяные поля надвигались на судно. Через несколько часов лед столкнул корабль с мели. Треща и содрогаясь, корпус пополз по каменистому дну…
Весь экипаж уже хлопотал на берегу, перетаскивая груз к видневшейся вдали избушке, у которой высился тяжелый русский крест. А "Клайд" встретил на своем последнем пути подводную скалу: круша дерево, льды расплющили застрявший корабль и двигались дальше, унося с собой обломки.
Глава двадцать восьмая
ЛАГЕРЬ ОБРЕЧЕННЫХ
Когда матрос описывал гибель "Клайда", Иван Химков спросил его:
- А зачем вы корабль в море бросили? Почему на берег не вытащили?
- Не мешай, Ванюха, - строго остановил сына Алексей. И, пока Чемберс собирался с мыслями, пояснил: - Заморское судно не лодья, на берег, хоть какой, ему хода нет. Востродонное судно разве вытащить?
Да, да, - прислушавшись к словам Химкова, согласился Чемберс. - Англичане никогда не хранят своя суда на берегу.
Матрос заканчивал свое скорбное повествование:
- Из экипажа нас трое осталось - мы да боцман - остальных похоронили. Несколько дней назад скончался наш капитан… Из преступников умерло четверо. О, это нехорошие люди. После смерти капитана хозяином на зимовке стал чиновник. Он заодно с преступниками. И боцман тоже.
Поморы давно догадались, что англичане наткнулись на их прежнюю избушку, и думали, как быть, чем помочь людям.
Русские поморы всегда славились честностью, гостеприимством и отзывчивостью в беде.
Каждый, нуждавшийся в крове, огне и пище, мог рассчитывать, что с ним поделятся последним.
Двери домов в поморских деревнях никогда не запирались. Даже в отсутствие хозяев путник мог зайти в избу, растопить печь и утолить голод. Зверобои зачастую оставляли на пустынном берегу на долгое время лодку, снасть, промысел. Стоило воткнуть около оставленного шест, в знак того, что это имущество еще понадобится хозяину, и никто не прикоснется к нему пальцем. Прибывших с попутным ветром на севере называли "ветреными гостями" и всегда радушно встречали.
- Жалко мореходов ваших, - тихо произнес Химков, - не смогли себя уберечь… Что ж, надо в избу сходить, посмотреть, чем пособить можно.
Алексей обернулся к сыну:
- Ванюха, отведи медведя к осиновке, пускай там сидит, нечего людей пугать. Отведешь, меня догоняй.
Только сейчас англичане с оторопью заметили большого белошерстного зверя, все это время неподвижно лежавшего у скалы.
Ваня, окликнув мишку, побежал к лодке, а Химков и англичане направились к зимовью. Оба матроса долго оглядывались на свирепого зверя, послушно бредущего за юношей.
Вот и изба. Алексей толкнул знакомую дверь и первым вошел в горницу.
За столом несколько человек шумно играли в кости. Увидя невесть откуда взявшегося плечистого, бородатого помора, игроки застыли с открытыми ртами.
- Здравствуйте, добрые люди, - с достоинством поклонился Химков.
Англичане растерянно переглянулись.
- Кто этот человек, Джо? - изумленно спросил почерневший от копоти худой, долговязый англичанин.
- Капитан русского судна, сэр. В этот момент в дверях появился Иван и стал рядом с отцом.
- Русские? Ты убежден, Джо? Хм, хм… - несколько оправившись, сухопарый англичанин принял важный вид. - Спроси, могут ли они доставить нас в Англию?
Пока Чемберс рассказывал все, что сам успел узнать о русских зимовщиках, Алексей незаметно толкнул локтем сына:
- Видать, это главный, сухопарый–то. Что длинен, что черен… Будто сухарь ржаной… И остальные хороши: в грязи да в копоти все.
Юноша тишком фыркнул в рукав.
Выслушав матроса, Топгам, - это был он, - многозначительно посмотрел на своих и вскользь заметил:
- Вот оно что… Их здесь только двое…
- Скажи этим дикарям, Джон, - обернулся он к Чемберсу, - что я, Якоб Топгам, властью его величества короля Англии назначен губернатором этого острова, русские должны повиноваться мне. - И он важно ткнул пальцем себя с грудь.
Чемберс нехотя перевел.
Химков удивленно взглянул на Топгама.
- На русской земле вашему королю власти нет, - тихо, но твердо ответил он. - Елизавета Петровна нам государыня, а мы ей слуги…
- Кто ты такой? - грубо перебил чиновник.
- Я этого дома хозяин, - Алексей гордо поднял голову. Под его взглядом Топгам отвел глаза.
- Сэр, мы должны захватить шлюпку русских, пока они здесь, - заговорщицки зашептал чиновнику один из игроков с широким угреватым лицом, - Тогда этот бородач заговорит по–другому…
Топгам утвердительно кивнул. Широколицый - боцман - и еще один поднялись из–за стола и вышли из горницы.
Чемберс с испугом посмотрел на Химкова.
- Они хотят украсть вашу шлюпку, - украдкой шепнул он, - принимайте меры… Топгам совсем не губернатор, он лжет!
К удивлению матроса, Химков остался спокоен. Топгам же, проводив взглядом своих людей, продолжал разговор.
- Так вы хозяин, - говорил он с издевкой. - Очень жаль, но я вынужден был занять ваш дворец без разрешения. Химков словно не заметил насмешки.
- По обычаю нашему, по нужде всякий может домом владеть, ежели хозяина нет… Вижу я, цинга вас одолела, помоч хотел. А вы… - Вы умеете лечить цингу? - оживился чиновник.
- Ежели бы нам в знатье, что здесь люди живут, - продолжал Химков, - давно бы помочь дали, снадобья принесли. Да и обувку показали бы как шить. В таких сапогах–то, - он показал на обувь англичан, - по острову много не походишь. Хоть и лиходеи у вас, а все жалко: люди.
Гонгам недовольно посмотрел на Чемберса:
- Здесь преступников нет, все помилованы его королевским величеством. По прибытии на остров я всем снял кандалы.
- Кандалы? Да уж здесь в кандалах не проживешь… И без кандалов не сладко… А насчет избы не сомневайтесь, живите сколько надо… Баньку бы вам, попариться, помыться, вишь, как замшели…
Химков искренне хотел поделиться своим мудрым житейским опытом с этими людьми, уже так дорого заплатившими за королевскую "милость". Топгам же тянул время. Единственно, что его заинтересовало, - это противоцинготные лекарства русских. А прежде всего надо было заполучить их лодку.
Но тут в горницу ворвался боцман с искаженным от страха лицом.
- В шлюпке медведь! - хрипло выкрикнул он. - Большой белый медведь… Мы хотели отогнать, но он бросился на Чарли и чуть не загрыз его.
Чемберс и молодой Химков звонко расхохотались.
- Замолчи, щенок! - накинулся на матроса с кулаками боцман.
- Скажи ему, - приказал чиновник Чемберсу, - пусть добром отдает лодку, не то…
Матрос перевел и добавил:
- Вам надо уходить, эти люди способны на все!
Химков как будто не понял, чего от него хотят.
- Отдать лодку? Но она нужна, нам самим, сударь…
- Так он еще разговаривать?! Ребята, связать их!
Каторжники и боцман бросились на поморов.
- Бей… без ножа, Ванюха, - успел крикнуть сыну Алексей.
Он схватил за ворот боцмана и каторжника и, стукнув их головами, бросил оземь. Ваня легко отшвырнул вцепившегося в него англичанина.
Топгам выхватил из–за пояса пистолет.
- Закройте двери! - завизжал он, - Я их…
Но Д'Онейль, подскочив, толкнул его руку, и пуля прошла мимо.
- Прочь с дороги! - властно скомандовал Химков стоявшим у дверей.
Как только Химковы оказались спиной к англичанам, все кто мог, кроме Чемберса и Д'Онейля, снова кинулись к ним.
- Стой! - резко обернувшись в дверях, громыхнул Алексей и поднял кулак. На скулах у него заходили желваки. Каторжники шарахнулись в стороны. - Сдыхайте, псы шелудивые, ежели так!
Задержавшись еще на мгновение, Химков обернулся к матросам.
- Спасибо, други. Иди к нам, Джон, и товарища забери. Хлопнув дверью, Химковы крупно зашагали к берегу. Алексей дал волю своим оскорбленным чувствам. Горько ошибаться в людях там, дома, но неизмеримо тяжелее здесь, на острове, после долгого одиночества.
Медведь встретил хозяев довольным урчанием. Химковы приласкали верного друга и, усевшись на берегу, стали ждать английских матросов.
Прошло с полчаса. Алексей стал тревожиться.
- Отец, гарью пахнет! - воскликнул Иван, вскочив. - Смотри, дым какой над избой–то!