ГЛАВА III
До Бритльси шли четыре дня, и все эти дни шкипер, погруженный в тихую грусть, всю работу предоставил штурману. От этого меланхолия охватила всех остальных. А когда энергичный штурман конфисковал концертино толстого Сэма, на баке часто стали раздаваться по его адресу нелестные замечания, - конечно, когда его не было поблизости.
В сумерки "Чайка" вошла в устье небольшой реки, на которой стоит старинный городок Бритльси. Дневная работа была закончена. Несколько рыбаков с трубками в зубах прохаживались по набережной, а из маленькой таверны доносились шумные крики, каким-то таинственным образом напоминавшие команде о том, что на неё была возложена обязанность искать капитана Гиссинга. Даже самые решительные из матросов не думали, что найдут его тотчас же, и именно в этом кабаке. Но Сэм сказал, что чем раньше начать поиски, тем лучше. И, кроме того, кто знает: может быть, он тут-то и сидит и ждет, чтобы его отыскали?
Немного погодя, они сошли на берег, но в первом кабаке их поиски были безуспешны. Нашли они там только весьма вспыльчивого старика, который, рассерженный пытливыми взглядами повара, резко спросил его, не потерял ли он что-нибудь, а если он, т. е. повар, что-либо потерял и полагает, что старик сидит на потерянном, то не будет ли он добр прямо так и сказать. Повар, ответив подобающим образом, вместе с остальными двинулся вдоль набережной к следующей таверне. Здесь им еще меньше понравилось, и Дик объявил, что пиво тут хуже, чем в первой, и что никто из обитателей города не станет тут тратить деньги. Поэтому они направились еще дальше. Но не успели они закончить и половину своих исследований, как пивные закрылись.
- Настоящий роман, - глухо проговорил Сэм, когда его вытолкнули из последнего кабака и за его спиной безнадежно прогромыхал болт. - Куда же теперь?
- Назад на корабль, - ответил Дик. - Пошли!
- Н-не п-пойду, пока не н-найду его, - торжественно проговорил Сэм и отодвинулся от протянутой руки Дика.
- Тебе его не найти сейчас, Сэм, - насмешливо заметил повар.
- А п-почему? - Глаза у Сэма были словно стеклянные. - Мы ведь пошли его искать…
- Потому что темно, - сказал повар. Сэм презрительно захохотал.
- Идем! - и Дик снова ухватил его за руку.
- Я пошел искать кап-капитана, кап-питана искать… - повторил Сэм. - Я без него не вернусь…
Он пошел, шатаясь, по дороге, а оба его друга, которым простые правила морской жизни не позволяли оставить товарища в таком состоянии, побрели за ним, ворча и ругаясь.
Около получаса они шли за ним по тихим улицам города, и Дик с трудом сдерживал свое нетерпение, когда толстый матрос время от времени наклонялся и тщательно осматривал пороги дверей и другие подходящие места, где мог бы скрываться пропавший человек. Наконец, он остановился перед маленьким домиком, прошел несколько шагов, вернулся и вдруг решительно пошел прямо к двери.
- Держи его, кок! - заорал Дик, обхватив Сэма за пояс.
Повар обнял толстяка за шею и вдвоем, тяжело дыша, они оттащили его от двери.
- Теперь ты пойдешь на борт, старый дурак! - крикнул Дик, потеряв терпенье. - Хватит с нас твоих штук!
- Пус-сти, - бормотал Сэм, отбиваясь.
- Не смей трогать колотушку, слышишь! - угрожающе сказал Дик.
- Он вон там! - и Сэм хитро подмигнул на дом.
- Иди назад, старый дурак! - повторил Дик. - Тебе нельзя ничего пить крепче молока.
- Подержи мой пиджак, кок! - вдруг с неожиданной суровостью проговорил Сэм.
- Не дурачься, Сэм! - попросил повар.
- Подержи мой пиджак, - высокомерно крикнул Сэм.
- Ведь ты же знаешь, что никакого пиджака на тебе нет, - умоляюще сказал повар. - Разве ты не видишь, что это фуфайка!
- Ладно, держи меня, пока сниму ее, - обиженно сказал Сэм.
И вопреки собственному здравому смыслу, повар стал поддерживать толстого матроса, пока тот раздевался. Дик стоял и ждал, а когда Сэм, наконец, стал тянуть тесную фуфайку через голову, он оттолкнул повара, схватил бедного толстяка и медленно завертел его по мостовой.
- Повернись три раза и лови кого можешь, Сэм, - жестко сказал он. - Садись, садись, пожалуйста!
Он пустил его на мостовую и вместе с коком пошел вперед, предоставив Сэма его судьбе. Обернувшись в последний раз, они увидели, как высокий толстый матрос, у которого голова и руки запутались в фуфайке, тщательно старался высвободиться из нее, изворачиваясь и жалуясь в выражениях, которые, даже будучи профильтрованы через толстую фуфайку, не теряли своей точности и необычайной выразительности. Наконец, он сдернул фуфайку, свирепо отшвырнул ее в сторону, затем снова поднял и, засунув под мышку, зигзагами пошел к кораблю.
На следующее утро он не совсем хорошо помнил, что случилось, но, смутно чувствуя какую-то обиду, обращался с Диком и коком подчеркнуто холодно, пока им не пришлось начать работу. Выгрузка цемента - вещь нелегкая, и толстый Сэм охотно смягчился, когда повар позвал его в камбуз и угостил чашкой холодного кофе, оставшегося на следующее утро после шкиперского завтрака. Повар вымыл чашки и, предпочитая пыльную палубу кухонной жаре, пошел туда чистить картошку. Эта работа особенно располагает к размышлениям, и мысли повара невольно вернулись к капитану Гиссингу и лучшему способу отыскать его. Ясно было, что карточка должна была сыграть значительную роль в поисках. Поэтому повар оставил картофель и спустился вниз за карточкой. Он нашел ее на полочке в шкиперской каюте, вышел на палубу и спустился на берег.
От первых трех человек, с которыми он заговорил, повар не получил никаких сведений. Все они с интересом рассматривали карточку, высказывали о ней свое мнение, по большей части мало лестное, но единогласно признавали, что в Бриттльси никого похожего нет. Повар уже совсем было решил бросить эту неблагодарную работу и вернуться на судно, когда увидел старого рыбака, стоявшего у перил.
- Добрый день, друг, - проговорил повар.
Старик вежливо вынул изо рта короткую глиняную трубку, кивнул головой, снова сжал трубку зубами и уставился на море.
- Видели вы когда-нибудь человека вроде вот этого? - спросил повар, показывая портрет.
Старик снова терпеливо вынул трубку и, прищурясь, стал пристально вглядываться.
- Удивительно, как это научились делать такие штуки, - дрожащим голосом проговорил он. - Ничего подобного не делали, когда мы с вами были мальчишками.
- Да, с тех пор многое изобрели, - невольно согласился повар.
- Раньше все больше маслом писали или карандашами, - продолжал старик задумчиво.
- А вы видели кого-нибудь похожего на этого? - нетерпеливо спросил повар.
- Ну, конечно, видел. Я сейчас собирался вам это сказать. Дай-ка припомнить, как это его фамилия?
- Я не знаю его фамилии, - соврал повар.
- Я бы узнал ее, если б услышал, - медленно проговорил старик. - Ага! Ага! Я уже вспомнил!
Он радостно похлопал себя по голове и подмигнул повару подслеповатыми, блестящими глазами. У меня память такая же хорошая, как была, - благодушно продолжал он. - Иногда я забываю что-нибудь. Но скоро вспоминаю. И матушка моя была такой до самой смерти, а она дожила до девяноста трех лет!
- Господи! - прервал беспокойный повар. - Как фамилия, фамилия?
Старик замолчал.
- Провались она совсем, - сказал он озабоченно. - Вот я и забыл… Но я припомню… Она всплывет сама.
Кок минут десять подождал, но ничего не дождался.
- Не Гиссинг ли? - спросил он, наконец.
- Нет, - ответил старик. - Да ты не торопись… Я уж припомню…
- Когда? - сердито спросил повар.
- Может, минут через пять, а может, и через месяц, - уверенно ответил старик. - Но вспомню я непременно.
Он взял карточку у приунывшего повара и, очевидно, пытался помочь своей памяти.
- Джон Денн - вот его фамилия! - внезапно воскликнул он. - Джон Денн!
- Где он живет? - торопливо спросил повар.
- В Гольборне, - ответил старик, - в маленьком местечке, в семи милях отсюда.
- А вы уверены, что это тот самый? - дрожащим голосом спросил повар.
- Уверен, - твердо проговорил тот. - Он приехал сюда лет пять тому назад, а потом поругался со своим хозяином и уехал в Гольборн.
Повар, весь красный, поглядел на шхуну. Там, в облаке белой пыли, шла разгрузка, и как будто его отсутствие прошло незамеченным.
- Если они захотят есть, - пробормотал он, очевидно, намекая на людей, бегавших по палубе, - то им придется самим изготовить себе обед. Вот и все! Не выпьешь ли со мной кружечку, старина?
Старик, не колеблясь, согласился. Попользовавшись от щедрот повара, он проводил его через весь город, указал дорогу в Гольборн и, убедившись, что повар на правильном пути, вернулся к своему излюбленному посту.
Повар шел, насвистывая, и с удовольствием думал о том, как будет поражена остальная команда, когда она узнает, как ему повезло. Мили три он шел без остановки, пока маленькая вывеска не привлекла его внимания. Он увидел небольшую харчевню у самой дороги. У дверей, на деревянной скамье сидел толстый хозяин, дожидаясь посетителей. Повар с минуту поколебался, затем медленно подошел и, усевшись на скамье против хозяина, заказал кружку пива.
Хозяин лениво встал, вошел, тяжело ступая, в дом и осторожно вынес пенящуюся кружку пива.
- Хлебните глоточек! - вежливо предложил повар.
Толстяк кивнул головой и исполнил его просьбу.
- Не выпьете ли со мной кружечку? - сказал повар, быстро заглянув в кружку, которую ему подал хозяин. - Эту можете оставить себе, - прибавил он.
Толстяк налил еще кружку пива и, со вздохом усаживаясь на прежнее место, начал разговор.
- Гуляете на свежем воздухе? - спросил он.
Повар кивнул.