В самом городке было мало интересного. До введения железных дорог он был богатым портом, с большой торговлей. Теперь его улицы спали и верфь опустела. Кроме "Чайки", в гавани стоял еще один маленький баркас, с которого выгружали кладь два человека при помощи корзины с блоком и ручной тележки. Тишина подействовала и на Генри. Выпив скромно полпинты пива, он зажег трубку и, заложив руки в карманы, пошел по узенькой главной улице. Скоро он подошел к пустынной базарной площади. Тут, собственно, город кончался, и дальше стояло несколько больших особняков, окруженных садами.
"Нет, Лондон получше, - подумал Генри, глядя через высокую кирпичную стену на фруктовые деревья. - Ведь тут все словно мертвые".
Он вскарабкался на стену и тихонько присвистнул. "Взрослое" тяготение к пиву еще не совсем заглушило в нем ребяческую страсть к яблокам. Он был скрыт от дома ветвистыми деревьями и почти помимо желания спрыгнул в сад и стал набивать карманы яблоками. Кругом было так тихо, что наш юнга совсем осмелел и, подражая любимому герою - краснокожему вождю, он, крадучись, поскольку шесть-семь фунтов яблок в карманах позволяли это, ловко пробрался меж деревьями к большой беседке и заглянул туда. Там не было ничего, кроме стола и двух грубых скамей. Генри, осторожно озираясь, вошел и, усевшись на скамью, надкусил яблоко.
Но вдруг он понял опасность своей позиции: по дорожке зашуршали шаги, все больше и больше приближавшиеся к беседке. Молча, с быстротой, которой позавидовал бы любой индеец, Генри юркнул под стол.
- Сиди тут, негодная девчонка! - произнес женский голос. - Ты не выйдешь отсюда, пока не будешь знать все реки наизусть!
Кого-то втолкнули в беседку, дверь захлопнулась, и послышался скрип ключа. Шаги стихли, и наш растерянный храбрец сообразил, что он попал в совершенно нелепое положение и что вся его жизнь, так сказать, зависела от того, насколько громко завизжит девочка, когда увидит его.
- А мне все равно! - произнес упорный голосок. - Не хочу учить реки, не хочу, не хочу!
Девочка сидела на столе и сердито ворчала.
В пылу отчаяния бедный Генри, не рассчитав движения, повернулся так неловко, что с размаху стукнулся об стол головой.
- Ах! - послышалось сверху.
- Не бойтесь, я вас не трону. - И Генри робко выглянул из-под стола.
- Ого! - растерянно сказала девочка. - Мальчишка!
Генри встал и почтительно уселся поодаль, смущенно закашлявшись, когда увидел, что взгляд девочки направлен прямо на его карманы.
- А что у тебя в карманах? - спросила она.
- Яблоки, - мягко проговорил Генри. - Я их купил в городе.
Девочка протянула руку и, взяв два яблока, внимательно рассмотрела их.
- Ты испорченный, нехороший мальчик, - серьезно сказала она и откусила кусок яблока. - Вот мисс Димчерч тебе задаст, когда придет!
- Кто это мисс Димчерч!
- Учительница, - коротко ответила девочка.
- А здесь разве школа? - спросил Генри.
Девочка только кивнула: рот у нее был полон.
- А мужчины здесь есть? - с деланным безразличием спросил Генри.
Девочка покачала головой.
- Ты здесь единственный мальчик, - весело сказала она. - Вот мисс Димчерч тебе задаст!
- Успокоенный Генри небрежно откинулся на спинку скамьи и доверчиво улыбнулся.
- Я не боюсь старый дев! - сказал он спокойно, вытаскивая трубку и набивая ее.
Глаза девочки восторженно блеснули.
- Я бы тоже хотела быть мальчиком. - Жалобно сказала она. - Тогда и я бы не обращала на нее внимания. А ты матросский мальчик?
- Матрос, - поправил Генри. - Да!
- Я люблю матросов, - дружелюбно сказала девочка. - Хочешь, откуси кусок от моего яблока!
- Не стоит. Спасибо, - торопливо сказал Генри, - у меня тут есть чистое.
Девочка надменно вытянула шейку и свысока посмотрела на юнгу. Но он на нее не смотрел, и она снова принялась за яблоко.
- А как тебя зовут? - спросила она.
- Генри Х'Аткинс, - сказал он отчетливо, вспомнив, как ему приказывали выговаривать букву "h" в школе. - А вас как?
- Гертруда Урсула Флоранс Гаркорт. - И девочка совсем выпрямилась, выговаривая свое длинное имя. - Мне не нравится фамилия Аткинс.
- Не нравится? - спросил Генри, стараясь не обнаружить обиды. - А мне вот не нравится ни Гертруда, ни Урсула, ни Флоранс. A уж Гаркорт хужее всего.
Мисс Гаркорт отодвинулась на несколько сантиметров и гордо забарабанила пальцами по столу.
- А мне все равно, что тебе нравится, - сказала она.
- Мне нравится имя Герти, - с видом знатока промолвил Генри, глядя на маленькое, красное от гнева личико. - Герти, по-моему, очень красиво.
- Так меня всегда называют, - небрежно бросила мисс Гаркорт. - А ваш корабль плавает по океану?
- Да, - сказал Генри. (Однажды их, действительно, занесло в открытое море, так что он считал, что не соврал.)
- А сколько раз, - сказала Гертруда Урсула Флоранс Гаркорт, подвигаясь к нему, - сколько раз вы дрались с пиратами?
Она совершенно не оставляла ему выхода. Если бы она спросила просто, дрался ли он с пиратами, он честно ответил бы "нет", хотя трудно произнести это слово, когда на вас смотрят взволнованные синие глаза, полные любопытства.
- Я забыл. Не то шесть, не то семь раз, - сказал Генри Аткинс, - кажется, только шесть!
- Расскажите нам все, что вы знаете, - сказала мисс Гаркорт взволнованно.
Генри откусил кусок яблока и начал рассказывать. К счастью, любовь к авантюрным романам здорово помогла ему: материала для рассказа было больше чем достаточно. Он бился с вражескими судами так, как не снилось ни одному адмиралу и ни одному пирату. Пираты, конечно, неизменно уничтожались самыми разнообразными способами, и добродетель торжествовала над пороком. Мисс Гаркорт слушала, затаив дыхание, и с восторженным ужасом хватала Генри за рукав своими крохотными, не слишком чистыми пальчиками в особенно жутких местах рассказа.
- Но ведь ты сам никогда не убивал человека? - спросила она, когда он окончил свое повествование. В ее голосе послышалось легкое, совсем почти незаметное недоверие, которое Генри счел абсолютно незаслуженным.
- Не могу точно сказать, - коротко отрезал он. - В пылу боя, - и он гордо повторил еще раз, в пылу битвы никогда нельзя знать наверняка!
- Ну, конечно, нельзя! - подтвердила мисс Гаркорт, очевидно, раскаиваясь в своем недоверии. - Вы очень храбрый!
Генри покраснел.
- А вы уже офицер? - почтительно продолжала мисс Гаркорт.
- Н-не совсем, - сказал Генри, искренно жалея в данную минуту об этом.
- Если вы поторопитесь и поскорее сделаетесь офицером, я выйду за вас замуж, когда вырасту, - сказала мисс Гаркорт, мило улыбаясь. - Если вы захотите, конечно!
- Я бы очень хотел, - твердо сказал Генри. - Я говорил неправду, когда сказал, что мне не нравятся ваши имена.
- Тогда нечего было врать, - строго, но не сердито сказала мисс Гаркорт. - Я больше всего на свете не люблю врунов.
Бедный Генри почувствовал жестокие угрызения совести, но, сообразив, что до свадьбы он успеет покаяться, снова повеселел. "Реки Европы" упали на пол и были окончательно позабыты, когда топот ног и шум голосов в саду напомнил новым друзьям, где они находятся.
- Перемена! - сказала девочка и, отодвинувшись от Генри на самый дальний край скамьи, подняла книжку. - Темза, Сена, Дунай, Рейн.
Четкие шаги остановились у двери, ключ повернулся в замке. Дверь приоткрылась, и мисс Димчерч отскочила, удивленно ахнув. За ней штук тридцать маленьких девочек, не понимая ее изумления, жадно старались рассмотреть, что делалось в беседке.
- Мисс Гаркорт! - страшным голосом сказала начальница.
- Здесь! - ответила мисс Гаркорт, заложив пальцем книгу, чтоб не потерять места.
- Как вы смеете быть здесь с этим человеком?
- Я не виновата. - И мисс Гаркорт попыталась придать голосу самый жалобный оттенок. - Вы меня заперли, а он уже был тут.
- Почему вы меня не позвали? - спросила мисс Димчерч.
- Я не знала, что он тут. Он был под столом, - возразила мисс Гаркорт.
Мисс Димчерч обернулась и ужасным взглядом пронзила Генри, который, растерянно держа в руке потухшую трубку, соображал, нельзя ли проскочить мимо грозной особы. Мисс Гаркорт, затаив дыхание, смотрела во все глаза на отчаянного истребителя пиратов и доверчиво ждала, что произойдет нечто необычайное.
- Он крал мои яблоки! - трагически произнесла мисс Димчерч. - Где учительница гимнастики?
Учительница гимнастики, высокая, красивая девушка, стояла за ее спиной.
- Уберите этого отвратительного мальчишку, мисс О'Брайен, - приказала начальница.
- Не беспокойтесь, - произнес Генри, стараясь говорить спокойно, - я уйду. Отойдите. Я не хочу причинять зла женщинам.
- Уберите его, - повторила начальница.
Мисс О'Брайен, довольная, что может проявить свою силу, вошла и, расправив плечи, остановилась перед Генри в позе, весьма похожей на ту, в которой юнга видел посетителей бара, собирающихся выкидывать Сэма.
- Послушайте, - сказал он, побледнев. - Вы это бросьте. Я вас не хочу обижать.
Он спрятал трубку в карман и встал. Но учительница гимнастики обхватила его своими гибкими крепкими руками и подняла с полу. Хватка у нее была прямо стальная, и бедный Генри в ужасе услышал, восторженный гул юных голосков, когда она понесла его по саду, причем из его карманов падали яблоки, отмечая пройденный путь.