- Это самый выдающийся врач во всем христианском мире. Прежде чем стать монахом, он преподавал в медицинской школе в Салерно, студентом которой, - сияя от гордости, заявил сицилиец, - я и являюсь. Когда Косьма объявил ему цель своего путешествия, Константин выбрал меня в качестве его секретаря и помощника в дороге.
Валлон поднял брови.
- Сэр, я многообещающий врач. Владею латынью и древнегреческим, говорю по-арабски. Мой французский тоже на приличном уровне, вот увидите. Я также знаю геометрию и алгебру и могу изложить астрономические теории Птолемея, Гиппарха и ал-Хайсама. Короче говоря, Константин подумал, что я вполне пригоден для того, чтобы помогать моему господину в бытовых вопросах и не оскорблять его своим невежеством.
- Надо полагать, это была чрезвычайно важная миссия.
Сицилиец выудил пакет, обернутый льняной тканью.
Валлон раскрыл шелковую папку, усеянную жемчужинами и расшитую золотом. Внутри лежали две рукописи: одна была написана римскими буквами, другая - на каком-то неизвестном ему языке. Обе были скреплены печатью, напоминающей лук и стрелу.
- К сожалению, я не уделял образованию достаточно внимания, - признался он.
- Персидский документ дает право на безопасное пересечение территории государства сельджуков. А латинский текст - это требование о выкупе, адресованное графу Ольбеку, нормандскому вельможе, чей старший сын, сэр Вальтер, был взят в плен в битве при Манцикерте. Мы как раз собираемся, вернее, собирались доставить его.
- Я разочарован. Я думал, что вы ищете Святой Грааль.
- Что?
- Зачем старому, больному философу прилагать такие усилия, чтобы добыть свободу нормандскому наемнику?
- А, понимаю. Да, сэр, вы правы.
Сицилийца охватило волнение.
- Косьма никогда не бывал в землях, лежащих за пределами Альп. Он планировал встретиться с учеными Парижа и Лондона. Всю свою жизнь он искал знания у его истоков, невзирая на расстояние.
Валлон потер лоб. Из-за этого сицилийца у него разболелась голова.
- Зачем отягощать меня сведениями, которые мне не нужны?
Сицилиец опустил глаза.
- Поразмышляв над своим затруднительным положением, я сделал вывод, что у меня нет полномочий продолжать это путешествие самостоятельно.
- Надо было раньше обратиться ко мне. Я бы помог тебе советом той бессонной ночью.
- Я прекрасно понимаю, что у меня нет ваших военных навыков и храбрости.
Валлон нахмурился.
- Уж не думаешь ли ты, что я взвалю на себя эту миссию?
- О, я буду служить вам так же преданно, как служил бы Косьме.
Лицо Валлона исказилось от гнева.
- Ах ты, дерзкий щенок! Не успело тело твоего господина остыть, как ты уже подлизываешься к другому.
Щеки сицилийца вспыхнули.
- Но вы же сами сказали, что хотите стать наемным солдатом. - Он что-то нащупал в складках одежды. - Я заплачу вам за службу. Вот.
Валлон взвесил рукой кожаный кошелек и, ослабив шнурок, струйкой высыпал себе на ладонь серебряные монеты.
- Афганские дирхемы, - сказал сицилиец. - Но серебро есть серебро, не важно, чья голова на нем отчеканена. Этого будет достаточно?
- Эти деньги быстро улетучатся. Придется давать взятки, нанимать вооруженную охрану.
- Это не понадобится, если я буду под вашей защитой.
Он сделал скидку на юный возраст сицилийца.
- Предположим, я бы согласился. Через месяц-другой я вернусь на это место не богаче, чем ты видишь меня сейчас. - Он бросил кошелек юноше и двинулся дальше.
Сицилиец поравнялся с ним.
- Такой знатный господин, как Ольбек, вознаградит вас как следует за то, что вы принесете ему добрые вести о его сыне.
Валлон поскреб ребра. Пастушья лачуга кишела паразитами.
- Никогда о таком не слышал.
- При всем моем уважении, это мало что значит. Нормандские авантюристы из полной безвестности возносятся на вершину могущества. За время моей короткой жизни они успели завоевать Англию и половину Италии. Вот печать дома Ольбека.
Валлон взглянул на печатку с изображением рыцаря на коне.
- У твоего господина был другой перстень.
Мгновение поколебавшись, сицилиец вытащил его из-под туники.
- Не знаю, что это за камень, но он столь же древний, как и Вавилонское царство.
Драгоценный минерал менял цвет по мере того, как Валлон поворачивал его разными гранями к свету. Не раздумывая, он надел кольцо.
- Он нужен был Косьме для предсказания погоды, - объяснил сицилиец. - Сейчас камень кажется лазурным, а вчера, как раз перед бурей, он сделался черным, как ночь.
Валлон попытался снять кольцо.
- Оставьте его себе, - сказал сицилиец. - Полезно знать, при каких погодных условиях придется вступить в схватку с врагом.
- Я не нуждаюсь в магической помощи, когда речь идет о ратном деле.
Но как Валлон ни старался, он так и не смог снять перстень. Он вспомнил грека, пытливо на него взирающего.
- Перед смертью твой господин что-то передал тебе. Что именно?
- А, вы об этом. Всего лишь копия "Руководства для путников", Viaticum peregrinantis, написанного Константином. Она здесь, - сказал сицилиец, похлопывая по седельному вьюку. - В ларце с целебными травами и лекарствами.
- А что еще?
Сицилиец показал филигранный медный диск, похожий на тот, который Валлон забрал у офицера-мавра, убитого им в Кастилии.
- Это астролябия, - пояснил юноша. - Арабский прибор для ориентирования по звездам.
Потом он показал Валлону круглую пластину слоновой кости с заостренным штырем в центре и насечками по краям. Юноша положил на штырь маленькую железную рыбку.
- Господин Косьма получил его от китайского торговца на Великом шелковом пути. Китайцы называют это "волшебной рыбой, указывающей на юг". Посмотрите-ка.
Держа прибор на вытянутой руке, он начал двигать его полукругом сначала в одну сторону, а потом в другую. Повернув пони, он повторил эксперимент.
- Видите, в каком бы положении я ни находился, рыба остается на месте, все время указывая на юг. Однако у каждого направления есть своя противоположность. И противоположностью юга является север, куда я держу свой путь.
- А я на юг, значит, голова и хвост рыбы показывают каждому из нас, куда идти.
Но сицилиец пристал как банный лист.
- Вы же сказали, что отправляетесь на войну. На севере тоже идут войны. Поезжайте со мной и будете путешествовать с удобствами.
- Если бы я стремился к удобствам, то уже перерезал бы тебе горло и забрал себе серебро.
- Я бы не говорил с вами откровенно, если бы не был уверен в вашей честности.
- Но я украл мула твоего господина.
- Это подарок. Я все равно не смог бы управиться с двумя животными. К тому же рыцарю не следует путешествовать пешком.
- А кто сказал, что я рыцарь?
- Об этом свидетельствует ваша речь и благородные манеры поведения, а также ваш великолепный меч.
Валлону подумалось о назойливых мухах. Он остановил мула.
- Я объясню тебе разницу между севером и югом. Во-первых, я предпочитаю сражаться днем, при свете солнца, и не вязнуть по колено в грязи. А во-вторых, мне нельзя возвращаться во Францию. Я объявлен вне закона. За меня назначено вознаграждение как за убитого волка. Я не прочь погибнуть в бою, но у меня нет никакого желания закончить свои дни, болтаясь на виселице на деревенской площади, в то время как местный мясник будет потрошить мои внутренности, выставляя их на всеобщее обозрение.
Сицилиец закусил свою покрытую пушком губу.
- Ты прав только в одном, - сказал Валлон. - Ты действительно слишком нежен для такого предприятия. Я позволю тебе доехать со мной до Аосты. Отвези письмо, касающееся выкупа, монахам-бенедиктинцам. За несколько монет серебром они, передавая послание из аббатства в аббатство, доставят его в Нормандию намного быстрее, чем это сделал бы ты лично.
Обернувшись, сицилиец бросил взгляд на перевал.
- Мой господин говорил, что неоконченное путешествие подобно истории, рассказанной только до середины.
- Не говори глупостей. Путешествие - это утомительный переход из одного места в другое.
В глазах парня блеснули слезы.
- Нет, я должен продолжить свой путь.
Валлон тяжело вздохнул.
- Это будет платой за мой совет, - поучающее произнес франк, подняв палец с перстнем, который он так и не смог снять. - Продай своего красавчика пони и купи клячу похуже. Обменяй свой наряд на скромную одежду паломника. Обрей голову, возьми в руки посох и бормочи под нос молитвы. Прибейся к охраняемой группе, ночуй только в монастырских богадельнях. Не болтай о выкупе, не разбрасывайся деньгами и не показывай всем свои бесовские приборы.
Франк хлестнул мула поводьями.
- Больше мне нечего сказать тебе.
Он счел, что на этом разговор исчерпан, как вдруг сицилиец мрачно изрек:
- Феод графа не в Нормандии. Он воевал вместе с герцогом Вильгельмом во время английской кампании. Его поместье находится в Англии, далеко на севере.
Валлон рассмеялся.
- И я знаю, что сам туда не дойду, - добавил сицилиец.
- В этом у нас нет разногласий.
- Вот почему я так ободрился, когда Косьма уверил меня, что вы будете моим проводником и защитником.
Франка охватило смятение.
- Испуская дух, он сказал, что вам предначертано судьбой продолжить этот путь.