НОЧЬ ВТОРАЯ, полная беспокойств...
1
Если от Белых Стен пойти на северо-запад, то за чертой города, совсем недалеко, встретится поселок, где живут скульпторы, мастера по камню, надзиратели гробниц, а также вскрыватели трупов, бальзамировщики - одним словом, все те, кто обслуживает Город мертвых - некрополь столичной знати, растянувшийся до самой Великой пирамиды.
На западной окраине поселка стоит дом, ничем не примечательный: глинобитный, одноэтажный, с несколькими комнатами и скромным бассейном во дворе.
Здесь живут Нефр-ка, его сын Кар и маленький черный человечек пигмей Акка, вызывающий острое любопытство соседей. Акка - слуга в доме, помощник Кара во время представлений и просто друг, полноправный член этой небольшой мужской семьи.
Во дворе - от входа направо - зверинец. Там живут мыши, гуси, петух, лиса, змеи и молодой лев Ара. Тут же и стойло ослика.
У Акка две непременные обязанности: ухаживать за животными и тщательно выбривать на своем лице скудную растительность - бороду в Кемте носит фараон, а усы - лишь некоторые из вельмож. Не имеет смысла услаждать доносчиков и раздражать сильных мира сего...
Возбужденный недобрым предчувствием, Кар распахнул калитку и, не глядя на своих четвероногих, крылатых и безногих друзей, шумно приветствующих его, вбежал в дом.
Сперва ему пришлось пройти по глухому коридору с окнами под потолком, затем по следующему коридору свернуть влево, до угла, еще раз влево, и только тогда он попал во внутренний дворик, куда выходили окна и двери жилых комнат.
У одной из них на толстой циновке крепко спал Акка. Увидев его небритое лицо (значит, что-то помешало ему!), Кар, слабея от волнения, присел рядом и пальцами коснулся маленького черного, вздрагивающего во сне плеча.
Акка мгновенно открыл глаза, подскочил и пал ниц, уткнувшись лицом в прохладный, вымазанный глиной пол.
- Встань!
Акка присел. Его широко открытые черные глаза с желтыми белками выражали испуг.
- Говори...
- Я не виноват, Кар. Не виноват я!
- Говори.
- Хозяин ушел ночью. Сказал: Акка, будь только дома. Пропал он...
- Что еще говорил он?
- Злой человек ходит у гробниц... Я выслежу его, сказал он.
- Зверей кормил?
- Да, Кар.
- Возьми еду, воду. Скорее. Еще - веревку...
Несколько минут спустя они покинули двор и направились в сторону гробниц. На их счастье, солнце стояло в зените, почти не давая теней, а улицы поселка были еще пустынны.
Нарисовав на обжигающем песке круг, Кар сказал:
- Ищи этот знак.
- Да, Кар, я ищу этот знак...
...К вечеру они стояли у стены заброшенной безвестной гробницы, и Акка обнаружил камень, неумело или наспех прикрывавший вход.
Добыли огня и осторожно пошли, освещая путь фитилями - Акка впереди. Кар поминутно оглядывался: не выследил ли их кто.
- Нож... хозяина! - в ужасе воскликнул Акка.
Спина у Кара стала мокрой и холодной, как у лягушки: Акка не ошибся. На рукоятке вырезана антилопа и дикая утка - Кар с детства знал этот рисунок, когда-то при нем сделанный отцом. Нож лежал на углу просторного хода, ведущего вправо. Куда идти? Внимательно, уговаривая себя не торопиться, Кар осмотрел следы на густом слое пыли и понял, что здесь происходило...
2
Нефр-ка пробыл в подземелье без малого двое суток.
- Спасибо, сын... - прошептал он, щурясь от света. - Ты спас меня...
- Хорошо сделал, отец, что рисовал знаки. Кто он?
- Не знаю. Было темно. Мы молчали оба. Молодой. Сильный. Тяжелый, думаю я.
- Пей еще, отец. Ешь...
- Как дома, Акка?
- Все ладно, хозяин. Соседка спрашивала - я сказал: по делам хозяин...
- Верно, Акка. Умение правильно говорить - от богов!
- Пойдем домой, отец. Потом мы вернемся...
- Зачем потом, Кар? В яме воздух плохой - ослаб я. Полежу, а вы посмотрите сейчас.
- Хорошо, отец. Только опасайся змей. Вот тебе огонь, - и Кар пошел исследовать подземелье.
Гробница была построена по старинному плану: без разветвленных ходов, как в нынешних пирамидах.
В нее вел низкий ход. Кар и Акка шли с удвоенной осторожностью, чтобы не угодить в новую ловушку, но все обошлось. Комната большая - целый зал. Если в ней жить - хватило бы на несколько семей. Если же похоронить... Но в ней никто не похоронен! Нет саркофага, ритуальных рисунков и надписей, остатков приношений и главное - мумии.
Очевидно, что-то случилось с заказчиком гробницы: может пропал без вести на охоте... Кто знает? Боги и те подвержены случайностям.
Это известие позже укрепило дух набожного Нефр-ка. Значит, он не совершил святотатства, войдя сюда и участвуя в драке? Но тогда и грабитель - не совсем грабитель?! Впрочем, точнее сказать, не осквернитель...
В самом зале Кар и Акка увидели каменные сосуды, украшения, но главное - скульптуры. Десятки! Одни - готовые, другие - только начаты.
В дальнем углу на каменном столе стоял алебастровый Апис, высотой около двух локтей, отполированный воистину божественной рукой! Круглый диск луны покоился на его рогах, на шее - ожерелье, на спине - нарядная попона. Каждый мускул - точно живой.
Акка забрался в самый угол, чтобы взглянуть на чудо с другой стороны, и в пламени его фитиля диск на рогах стал почти прозрачным и розовато-золотистым.
- О Мериптах, - прошептал восхищенный Кар. - Если б ты видел... Но что это?..
На полу блеснула полированная поверхность. Кар присел и, осторожно разгребая песок руками, извлек тяжелую черную диоритовую фигурку льва... с головой человека!
Лев как бы приготовился к прыжку, а его человеческое лицо выражало гнев воина, нападающего на врага. В ладонь шириной, две ладони в длину и полторы ладони высотой.
- Вот достойный подарок Мериптаху! - решил Кар и тотчас подумал: "Надо предупредить его, чтобы он пока никому не говорил об этой находке: грабитель еще неизвестен..."
- Что здесь, Кар?
- Кладовая древних скульпторов, Акка.
В потолке видны квадраты окон, заложенные каменными плитами, возможно после смерти главного художника. А имя его стерли в надписях завистники.
Так подумал Кар, и, надо полагать, догадка его не лишена смысла. Точно знает лишь богиня истины Маат, но она неразговорчива...
3
...Они подплывали к столице в сиреневый предвечерний час. На северной набережной, где против храма устроен канал и прямоугольный залив, толпится народ. Издали будто муравьи облепили тело мертвой змеи. Сотни плакальщиц вопили на все голоса. Бритоголовые жрецы тянули заунывную молитвенную песню.
- Что это? - встревожилась Туанес.
Мериптах пожал плечами и повернул к берегу. Здесь течение спокойнее и преодолевать его легче. Но теперь высокий берег время от времени скрывал от них непонятное и беспокойное зрелище.
- Неужели?.. - сказала Туанес и прикрыла рот рукой, чтобы неосторожное слово не вырвалось на волю.
Мериптах понял ее: может быть, умер царь? И опять молча пожал плечами. Добравшись до острого выступа скалы, Мериптах убрал парус и взялся за весла. Шагах в семидесяти от места события ему удалось привязать лодку, и теперь они с Туанес могли видеть все сквозь щель в камнях, сами оставаясь точно в засаде.
В заливчике напротив храма стоял по колена в воде священный бык Апис. Рослый, играющий мускулами, бритоголовый Хену был на берегу. Вот он сбросил с левого плеча белую накидку, омыл руки и лицо свежей водой из кувшина. Взял веревку и подошел к быку.
Животное спокойно смотрело на него старческими подслеповатыми глазами. Не чуя беды, доверчиво обнюхивало своего палача.
Не торопясь, стараясь придать каждому жесту торжественность, Хену завязал прочный узел у основания правого рога. Протянул веревку к правой задней ноге и сделал там петлю. Вновь выпрямился и перекинул веревку через левое плечо быка, где ее подхватили трое дюжих помощников.
Веревка стеснила свободную позу, и теперь голова Аписа слегка отклонилась назад. Отдохнув, Хену стал говорить что-то ласковое, и животное, все еще повинуясь, сделало два неуверенных шага к середине реки, медленно погружаясь в воду.
И вот тут Апис - если не понял, не поверил в вероломство людей, то инстинктивно - рванулся к суше. По знаку Хену веревка натянулась - бык потерял равновесие. Он снова рванулся, но могучий Хену крепко ухватил его за рога и стал топить.
Теперь Апис догадался, в чем дело... В его взгляде немой ужас. Он хотел жить, только жить. Он рванулся - уже в последний раз, - тягостное предсмертное мычание пронеслось над равнодушной водой, захлебнулось ею, а рев фанатичной толпы как бы смял этот крик протеста и мольбы.
Мериптах обнял плачущую Туанес и нежно прижал к себе. Он молчал и сейчас, пораженный увиденным.
А в нескольких шагах от них, за высоким кустарником, рыдал в траве седовласый Инхеб. Он слышал крик Аписа, словно обращенный к нему. Мольбу о сострадании. Вопль о пощаде. Вой толпы уничтожил все остальные звуки. А в ушах Инхеба все еще звучал зов Аписа...
Главный жрец Хену сегодня герой дня. Он доволен собой, очень доволен. Со стороны - он, если можно так сказать, "незаинтересованное" лицо. Ведь Апис - священное животное бога Птаха, кому служил Хену верой и правдой.
Но Хену помнил главное. При живом Аписе состоял жрец Инхеб - некая доля доходов доставалась ему. Кстати, не ценящему богатство и влияние в обществе.
Теперь же - со смертью Аписа - должность Инхеба упраздняется и роль Хену станет более весомой. Доходы - тоже. Каждому - свое.