- Нет, - ответил Арчибалд, - в городе какое-то возмущение, и, так как наш герцог находится в оппозиции ко двору, нас могут слишком хорошо принять или наоборот: там могут вдруг вспомнить, что капитан Кэрик во время Шеффилдского восстания в тысяча семьсот двадцать пятом году обрушился на них со своими горцами, и тогда нас могут слишком плохо принять. Во всяком случае, гораздо лучше для всех нас, а для меня особенно (поскольку предполагается, что во многом я разделяю взгляды его светлости), предоставить этим славным людям из Горбалса действовать согласно их собственному усмотрению, не провоцируя и не подстрекая их моим присутствием.
Джини не нашлась, что ответить на подобные доводы, хоть ей и показалось, что в них самомнения не меньше, чем правды.
Тем временем карета катилась вперед; река делалась все шире, пока не превратилась в мощный морской рукав. Воздействие приливов и отливов стало ощущаться все сильней, как это описано в прелестном стихотворении того, кто был увенчан лавровым венком:
Все шире и мощней поток.
На отмели стоит баклан.
С его широких крыльев, открытых ветру,
За каплей капля падает, светясь.
- Где находится Инверэри? - спросила Джини, глядя на мутный океан холмов горной Шотландии, тянувшихся от другого берега реки в направлении к северу; они громоздились друг на друга, пересекаемые множеством озер. - Вон тот высокий замок - это дом герцога?
- Дом герцога, мисс Динс? Господь с вами, - ответил Арчибалд, - это древний замок Дамбартон, самая сильная крепость в Европе, что бы там ни говорили. Во время прежних войн с Англией ее комендантом был сэр Уильям Уоллес, а теперь комендант - его светлость. Эту должность всегда поручают самому достойному человеку в Шотландии.
- Значит, герцог живет на той высокой скале? - спросила Джини.
- Нет, нет, у него есть здесь наместник, который распоряжается всем в его отсутствие, и живет он в том белом доме, что вы видите у подножия скалы. А его светлость тут не останавливается.
- Еще бы! Этого только не хватало! - отозвалась дама с молочной фермы, на которую дорога, с тех пор как они выехали из Дамфриза, производила явно неблагоприятное впечатление. - Да если бы он тут жил, ему бы во веки веков не сыскать хозяйку для молочной фермы, будь он хоть единственный герцог во всей Англии. Не для того оставила я свой дом и друзей, чтобы приехать сюда и смотреть, как коровы станут дохнуть с голоду на этих голых холмах, вроде вон того, что вы назвали пристанищем эльфов, мистер Арчибалд, хотя, на мой взгляд, он больше похож на свинарник; и не для того тащилась я сюда, чтоб взгромоздиться на верхушку скалы и сидеть там, словно белка в клетке, которую вывесили в чердачном окне.
Возрадовавшись про себя, что это недовольство возникло лишь теперь, когда прелестная ворчунья была у него всецело "под башмаком", как он это называл, Арчибалд холодно ответил:
- Я этих холмов не делал и не знаю, как их можно исправить, а что касается места жительства, то скоро мы будем в доме герцога, который расположен на очень приятном острове, называемом Рознит. Там мы подождем судна, которое привезет нас в Инверэри, где встретим тех, с кем Джини вернется в Эдинбург.
- Остров? - переспросила Джини, которая за всю свою жизнь ни разу не покидала terra firma . - Значит, нам придется ехать в лодке? Они кажутся такими маленькими по сравнению с этими страшными волнами и…
- Мистер Арчибалд, - сказала миссис Даттон, - я на это не согласна; со мной не договаривались, чтобы я спускалась на воду, и я требую, чтобы вы приказали этим парням ехать в дом герцога кружным путем.
- Его светлости принадлежит весьма надежное судно неподалеку отсюда, - ответил Арчибалд, - и вам не стоит так опасаться.
- Но я все равно опасаюсь, - заявила дама, - и настаиваю, чтобы мы ехали по суше, пусть это будет крюк хоть в десять миль.
- Но, к сожалению, я ничего не могу поделать, мадам, так как Рознит - остров.
- Да пусть хоть десять островов! - вскипела возмущенная дама. - Все равно это не причина, по которой я соглашусь тонуть, добираясь туда по всем этим морям.
- Конечно, это не причина, из-за которой надо тонуть, мадам, - ответил невозмутимый камердинер герцога, - зато весьма убедительная причина, из-за которой вы не можете попасть туда по суше. - Выполняя повеления своего господина, он указал направление рукой, и кучер, свернув с главной дороги, погнал лошадей к небольшой рыбацкой деревушке, где их ожидала лодка, более красиво разукрашенная, чем те, которые они до сих пор видели; над ней развевался флаг с изображением головы кабана, увенчанной герцогской короной, а на веслах сидели три матроса и столько же горцев.
Карета остановилась, кучер стал распрягать лошадей, а мистер Арчибалд распоряжался переносом багажа из экипажа в лодку.
- Давно ли прибыла "Каролина"? - спросил он у одного из матросов.
- Да уж пять дней как из Ливерпуля, а теперь стоит в Гриноке, - ответил тот.
- Тогда надо отправить лошадей и карету в Гринок, - сказал Арчибалд, - а оттуда по моему указанию погрузить их на судно и переправить в Инверэри. Пусть они пока постоят у моего кузена, конюха Дункана Арчибалда. Леди, - добавил он, обращаясь к женщинам, - надеюсь, вы готовы к отправлению? Нам надо спешить, чтобы не упустить прилива.
- Мисс Динс, - сказала коровница Инверэри, - вы можете поступать как вам угодно, но я скорее соглашусь просидеть тут всю ночь, чем войду в эту раскрашенную яичную скорлупу. Парень, а парень! (Это относилось к горцу, который поднимал дорожный чемодан.) Этот чемодан мой, и эта корзина, и эта подушка, и эти семь узлов, и этот бумажный мешок тоже! Если ты посмеешь тронуть хоть что-нибудь из моих вещей, то пеняй на себя.
Кельт посмотрел на говорившую, потом повернул голову в сторону Арчибалда и, не получив от последнего никаких сигналов, отменяющих полученный ранее приказ, взвалив на плечи чемодан и не слушая протестов возмущенной дамы, которых он, возможно, и не понимал, а если бы даже и понимал, то отнесся бы к ним с равным безразличием, благополучно переправил все имущество миссис Даттон в лодку.
Когда багаж был погружен, Арчибалд помог Джини выйти из экипажа и переправил несколько растерявшуюся девушку по прибывающей воде в лодку. Потом он предложил те же услуги своей второй спутнице, но та решительно отказалась покинуть карету, где она восседала теперь совершенно одна, угрожая всем виновным и невиновным лицам возбуждением иска по поводу жалованья, денег на питание, убытков, расходов и перечисляя по пальцам все свои платья и прочую одежду, с которыми считала себя разлученной навеки.
Мистер Арчибалд не стал тратить труда на увещевания, которые лишь усугубляли негодование дамы, но сказал по-гэльски несколько слов горцам, и хитрые шотландцы, осторожно приблизившись к экипажу и не выдавая ничем своих намерений, с такой неожиданной быстротой и ловкостью схватили упрямицу, что она не успела оказать никакого сопротивления; взвалив ее на плечи почти в горизонтальном положении, они промчались с ней по берегу, на который уже набегал прибой, и, не причинив ей никаких неприятностей, разве что слегка помяв одежду, усадили в лодку, где она в течение нескольких минут не могла прийти в себя от изумления, ужаса и оскорбления, вызванных этим внезапным перемещением. Затем в лодку вскочили мужчины, кроме самого высокого, который последовал примеру своих товарищей лишь после того, как оттолкнул ее от берега. Гребцы дружно налегли на весла, парус надулся, и лодка весело устремилась вперед.
- Вы, шотландский разбойник! - закричала взбешенная дама Арчибалду. - Как вы смеете так обращаться со мной?
- Мадам, - произнес Арчибалд с неумолимым хладнокровием, - пора бы вам уже знать, что вы находитесь в стране герцога и любой из этих парней по одному лишь слову его светлости швырнет вас с одинаковой готовностью как в лодку, так и из лодки.
- Бог да сжалится надо мной! - воскликнула миссис Даттон. - Знай я это раньше, никогда бы не согласилась поехать с вами.
- Теперь об этом уж поздно думать, миссис Даттон, - сказал Арчибалд, - но уверяю вас, что в горной Шотландии есть своя прелесть. В Инверэри в вашем полном распоряжении будет дюжина молочных коров, и, если вы пожелаете, вы сможете их всех перешвырять в озеро, потому что все приближенные герцога имеют почти такую же неограниченную власть, как и он сам.
- Весьма странно все это слышать, - ответила леди. - Но, видно, мне придется примириться с такими порядками. Уверены ли вы в том хотя бы, что лодка не затонет? Она что-то очень наклоняется в одну сторону, на мой взгляд.
- Не бойтесь ничего, - ответил мистер Арчибалд, подкрепляясь солидной щепоткой табаку, - здесь, на Клайде, эта лодка знает нас очень хорошо, и мы знаем ее не хуже, что по сути дела одно и то же. Ни с кем из нас никакой беды не случится. Мы бы отъехали с противоположного берега, но из-за беспорядков в Глазго не годится, чтобы люди его светлости показывались в городе.