Старший мистер Стонтон, проявлявший после смерти своей жены склонность к меланхолии, которую поведение его сына, разумеется, не рассеивало, принял духовный сан и получил от своего брата, сэра Уильяма Стонтона, наследственный приход Уиллингэм. Доход от него имел для мистера Стонтона большое значение, так как от поместья умершей жены ему мало что досталось, а его доля в родовом наследстве была весьма незначительна, поскольку он являлся младшим братом.
Он привез сына к себе в приход, но вскоре обнаружил, что распущенность юноши делала его присутствие в приходе совершенно невозможным. Заносчивость этого юного креола, кичащегося своим богатством, была вовсе не по вкусу молодым людям его круга, и поэтому он стал встречаться с людьми низших кругов общества, которые оказывали на него еще худшее влияние, чем "угроза смерти, палки или виселицы". Отец послал его за границу, откуда он вернулся еще более необузданным и диким. Следует признать, что этому беспутному юноше были свойственны и кое-какие положительные качества. Он был остроумен, добродушен, безудержно щедр и обладал светскими манерами, когда считал нужным следить за собой. Но эти качества не приносили ему никакой пользы. Он был так хорошо знаком со скачками, игорными притонами, петушиными боями и еще худшими приютами безрассудства и распутства, что, не достигнув и двадцати одного года, пустил по ветру все состояние матери, оставшись совсем без средств и в долгах. История его юности хорошо описана в стихах нашего британского Ювенала, где рассказывается о судьбе весьма похожего на него человека:
Считая правду грубой и жестокой,
Он не желал выслушивать упреки.
Он был упрям в решении своем.
Всех оскорбив, покинул отчий дом.
Своей судьбой позорной был доволен
Бродяга. Он твердил: "Теперь я волен!"
- А все-таки, что там ни говори, а мистера Джорджа пожалеть надо, - заключил этот честный простолюдин, - потому как он совсем не жадный и всегда с бедняком самым последним поделится.
Безрассудная щедрость в глазах плебеев искупает многие грехи, ибо они умеют извлекать из нее выгоду.
Наша героиня в сопровождении своего общительного провожатого благополучно добралась до Стэмфорда. Там она получила место в дилижансе, который, несмотря на шесть лошадей в упряжке и громкое название "скорого", достиг Лондона лишь в полдень следующего дня. Рекомендация мистера Стонтона-старшего обеспечила Джини вежливый прием в гостинице, куда доставил ее дилижанс, а с помощью знакомого миссис Бикертон она нашла своего друга и родственницу миссис Гласс, которая встретила ее самым гостеприимным и сердечным образом.
Глава XXXV
Я герцог Аргайл. Хоть в придворной одежде,
Но я, вам клянусь, все такой же, как прежде.
Баллада
В истории Шотландии этого периода найдется не много имен, достойных столь же почетного упоминания, как имя Джона, герцога Аргайла и Гринвича. Он заслужил всеобщее признание как государственный деятель и полководец; ему было свойственно и честолюбие, но без "сопровождающего его недуга" - беспринципности мыслей и целей, которые увлекают великих людей, занимающих исключительное положение (а таковым именно и было положение герцога), и побуждают их стремиться к захвату власти, даже если это может повергнуть королевство в бедствия междоусобиц. Поэт Поп так описал его:
Аргайл - гроза. Повелевать рожден
На поле брани и в сенате он.
Равным образом ему были чужды и мелкие пороки как государственных деятелей, известных лживостью и развращенностью, так и отличившихся военных, страдавших неумеренной и неистовой жаждой самовозвеличивания.
Шотландия, его родина, находилась в это время в весьма опасном и неопределенном положении. Она была присоединена к Англии, но связующий цемент не успел достаточно затвердеть. Еще жили в памяти старые обиды; частые раздоры, являвшиеся результатом раздражительной подозрительности шотландцев и надменного снисхождения англичан, то и дело грозили уничтожить национальное единение, столь необходимое для безопасности обеих стран. Положение Шотландии ухудшалось еще и тем, что она была разделена на враждующие группы, яростно ненавидевшие друг друга и ждавшие лишь сигнала, чтобы броситься в бой.
В подобных обстоятельствах другой человек, обладая способностями и званием Аргайла, но не счастливой уравновешенностью его ума, ринулся бы в этот водоворот, с тем чтобы возвысить себя и направить его бешеные воды в своих личных целях. Но он выбрал более безопасный и более благородный путь.
Не принимая участия в мелких раздорах отдельных группировок и независимо от того, находился он в оппозиции или возглавлял партию, стоявшую у власти, герцог Аргайл всегда отстаивал те меры, которые сочетали справедливость с терпимостью. Благодаря своим выдающимся военным талантам он смог в памятный 1715 год оказать такие важные услуги Ганноверской династии, что признать и оценить их по достоинству значило бы приписать им слишком большое значение. Но в то же время он использовал свое влияние и для смягчения участи тех несчастных джентльменов, которые приняли участие в этом восстании из ложно понятого патриотизма, за что был вознагражден безграничной любовью и преданностью своих соотечественников. Подобная популярность среди недовольного и воинственного народа вызвала ревнивое чувство у двора, ибо чрезмерная влиятельность какого-либо лица считается там нежелательной, даже если для опасений нет никаких оснований. Кроме того, независимый и несколько высокомерный характер выступлений герцога Аргайла в парламенте и перед народом не мог завоевать ему королевских симпатий. Поэтому, несмотря на выказываемое ему неизменное уважение и привлечение его к участию в государственных делах, он не был любимцем ни Георга Второго, ни его жены, ни их министров. В различные периоды своей жизни герцог совершенно явно был в немилости у двора, хотя нельзя сказать, чтобы он входил в состав оппозиции. Все это возвышало его еще больше в глазах шотландского народа, ибо королевское недовольство объяснялось чаще всего приверженностью герцога интересам своей страны. Как раз теперь в деле Портеуса его красноречивое и пылкое выступление против строгих взысканий, которые собирались наложить на Эдинбург, вызвало горячее одобрение в шотландской столице, ставшее еще более пылким, когда стало известно, что королева Каролина восприняла посредничество герцога как личное оскорбление.
Его поведение в данном вопросе, как, впрочем, и всех других шотландских членов законодательной комиссии (кроме одного или двух неблаговидных выступлений), было в высшей степени убедительным. О ставшем столь популярным ответе герцога Аргайла королеве Каролине мы уже говорили, а его выступление, направленное против билля о Портеусе, не забыто еще до сих пор. Когда лорд-канцлер Хардвин упрекнул герцога Аргайла в том, что он выступил в этом вопросе скорее как заинтересованная сторона, нежели судья, тот ответил:
- Я обращаюсь к парламенту и народу с вопросом, повинен ли я в каких-либо позорных сделках и проявлял ли когда-либо пристрастие к одной стороне? Покупал ли я голоса или выборные участки? Совершал ли бесчестные дела в своих личных целях или в интересах какой-либо партии? Проследите мою жизнь, проверьте мои действия на поле брани и в кабинете, и вы убедитесь, что не найдете ни одного пятна, марающего мою честь. Я проявил себя как патриот моей отчизны и как верноподданный моего короля. Я готов повторить все, что было мною сделано, не обращая ни малейшего внимания на улыбки или хмурые взгляды двора. Я испытал и то и другое, и проявления высочайшей милости или недовольства оставляют меня равнодушным. Я объяснил, почему я выступил против этого билля, и постарался доказать что он не соответствует межнациональному духу единства, независимости Шотландии, а следовательно, и Англии, элементарному чувству справедливости, здравому смыслу и общественным интересам обеих стран. Должен ли главный город Шотландии, столица независимого народа, резиденция многих и многих монархов, почтивших и увековечивших этот славный город своим присутствием, - должен ли такой город лишиться своих почестей и привилегий, своих ворот и стражей по вине никому не известной и безрассудной кучки бунтовщиков? И может ли уроженец Шотландии спокойно взирать на подобное беззаконие? Я ценю, милорды, свое выступление против такой незаслуженной кары и горжусь тем, что борьбу за права моей несправедливо опозоренной родины, подвергнутой незаслуженной каре, почитаю своей первейшей и почетной обязанностью.
Другие государственные деятели и ораторы выступили с такими же доводами, и из билля постепенно выпали его самые унизительные и тягостные условия; в конце концов он свелся лишь к наложению штрафа на город Эдинбург в пользу вдовы Портеуса. Таким образом, все эти ожесточенные дебаты свелись, по словам одного из современников, к обогащению старой поварихи, ибо это и была основная профессия сей доброй женщины.
Однако двор не забыл отпора, который ему оказали в этой истории, и герцог Аргайл, принимавший в ней столь видное участие, считался теперь впавшим в немилость. Нам было необходимо рассказать читателю обо всех этих обстоятельствах, потому что они имеют прямое отношение как к предшествующей, так и последующей частям нашей повести.
Герцог находился в своем кабинете, когда один из его приближенных доложил ему, что деревенская девушка из Шотландии хочет поговорить с ним.