Королева поцеловала сына в лоб и ушла. Рюрик закончил осматривать свои доспехи, проверил оружие. Всё было в порядке. Принц подошёл к окну и стал всматриваться в горизонт. Солнце уже скрылось за лесом. Полоска неба на западе окрасилась ярко-алым цветом, и верхушки деревьев казались пылающе-багрянными.
- Какой сегодня странный закат, - думал Рюрик. - Как будто кровью небо окрасилось. Да, немало крови прольётся, пока я смогу свою мечту в жизнь претворить.
10. Колдовская любовь
В Новгороде в доме у князя Вадима праздновали победу в сражении с норманнами. На торжестве присутствовали многие знатные люди города. Были здесь и бояре, и воеводы, и купцы и, конечно, Новгородский князь Гостомысл со своим сыном Волебогом, накануне возвратившийся из похода в Чуд. Пиршество проходило в большом зале княжеского терема. Столы располагались по периметру комнаты, а середина помещения оставалась незанятой. Мебель расставили так, чтобы гости во время пира могли наблюдать за выступлениями скоморохов, специально приглашённых на праздник для потехи и увеселения гостей. Когда торжество было уже в самом разгаре и люди, разгорячённые крепкими медовыми напитками, выходили в центр зала и танцевали вместе со скоморохами, княгиня Ангельда поднялась и сказала:
- По давним традициям наших предков я, как хозяйка дома, хочу лично угостить мёдом самых почётных и дорогих гостей: князя Гостомысла и его сына Волебога.
Князь Вадим, сидевший в центре стола рядом с Ангельдой, с удивлением посмотрел на жену, но вмешиваться не стал, а только подумал про себя:
- С чего бы это Ангельда решила оказывать такие почести Гостомыслу и Волебогу? Помнится ещё совсем недавно, она не очень их почитала, и говорила о них совсем другое. Вот и пойми этих женщин.
Гости затихли, скоморохи прекратили петь и танцевать, стали дожидаться, пока Ангельда будет выполнять ритуал гостеприимства. Княгиня взяла кувшин с хмельным медовым напитком и направилась к Гостомыслу. Когда она приблизилась к князю, он протянул ей свой кубок, и Ангельда наполнила его мёдом до краёв.
- Отведай, князь угощение из моих рук, - произнесла Ангельда. - Пусть это будет знаком взаимного доверия между нами и моего уважения к тебе.
Гостомысл выпил весь мёд из своего кубка, перевернул его вверх дном, чтобы все могли убедиться, что он пуст и по старинному обычаю поцеловал хозяйку в уста.
- Уж и не знаю, - игриво проговорил Гостомысл, - что слаще, или мёд, которым угостила меня княгиня, или её уста.
Гости дружно засмеялись добродушной шутке князя. Ангельда подошла к Волебогу и уже собралась наполнить его кубок, как вдруг остановилась и сказала:
- Ой, что это у тебя в чаше? Кажется, муха туда упала. Ну, ничего страшного, я сейчас принесу тебе свой кубок. Не побрезгуешь?
- Что ты, княгиня? - несколько смутившись, проговорил Волебог. - Это честь для меня.
Ангельда подошла к тому месту за столом, где она сидела и потянулась к своему кубку. В этот момент она быстрым движением налила из небольшого флакона, который прятала в своём рукаве, зелье в чашу. Этого никто не заметил. Затем она наполнила кубок мёдом и поднесла его Волебогу. Гости с интересом продолжали наблюдать за происходящим. Волебог выпил залпом напиток, перевернул кубок вверх дном и подошёл к Ангельде, чтобы поцеловать её согласно древнего ритуала. Как только губы Волебога коснулись губ княгини, его кольнуло в сердце что-то острое. По всему телу князя пробежала дрожь. Он, сам того не осознавая, с силой прижал к себе Ангельду и со страстью поцеловал её. Княгиня ему не сопротивлялась. Ситуация накалилась. В зале воцарилась мёртвая тишина. Гостомысл понял, что поцелуй затянулся больше, чем это было положено по обычаю, и незаметно толкнул сына в спину. Волебог, как будто очнулся и отпустил Ангельду.
- Похоже, что и ему княгиня сладкой показалась, - громко пошутил кто-то из гостей.
Все дружно засмеялись. В зале вновь зазвучали песни и смех. Скоморохи танцевали и шутили. Произошедшее событие тут же забылось. Все посчитали это недоразумением. Все, кроме Ангельды. Уж она-то хорошо знала, что произошло на самом деле. Княгиня возвратилась на своё место за столом и села рядом с мужем. Вадим с подозрением посмотрел на неё и спросил:
- Что это ты вдруг вздумала с Волебогом целоваться?
- Ну, что ты такое говоришь? - как бы застеснявшись, произнесла Ангельда. - Это же такой древний обычай. При чём славянский обычай. Разве ты не знаешь?
- Знаю я твои обычаи, - с недоверием в голосе проговорил Вадим. - Наверное, задумала что-то. Смотри, Ангельда, доиграешься у меня.
- Ничего я не задумала, - обиженным голосом ответила княгиня. - На тебя не угодишь. Ты же сам говорил, что Волебог твой друг. Вот я и решила сделать приятное для твоего друга и оказать ему честь.
- Ладно, - недоверчиво проговорил Вадим, - попробую тебе поверить.
Волебог сидел и не мог понять, что с ним происходит. Внутри него разливалось чувство радости и одновременно сладострастной тоски, которая сжимала ему сердце и ныла в груди. Князю почему-то хотелось непрестанно смотреть на Ангельду. Это по непонятным для него причинам доставляло ему удовольствие. Волебог уже давно знал Ангельду, но никогда ничего подобного раньше не испытывал по отношению к ней. Ну, красивая женщина, умная. Ну и что. Какие у него с ней могли быть отношения? Только приятельские. Она же жена его лучшего друга. Но сейчас было всё по-другому. Волебогу казалось, что, если бы представился ещё случай, то он точно бы не удержался и вновь поцеловал Ангельду. И совсем не дружеским поцелуем. Парень уставился неподвижным взглядом на жену Вадима и сидел, словно окаменевший.
- Что с тобой, Волебог? - обратился к сыну Гостомысл и толкнул его локтём в бок. - Перестань таращиться на Ангельду. Это не прилично.
Волебог пришёл в себя и опустил вниз глаза.
- Да что с тобой случилось? - повторил свой вопрос Гостомысл. - Ты, как зачарованный какой-то. Ты не заболел?
- Я не заболел, - ответил сын. - Только мне кажется, что я…. Я, я не знаю, что со мной.
- Эй, парень, - стал догадываться отец о том, что случилось. - Ты что на Ангельду глаз положил? Ну и дела. Я раньше не замечал, чтобы она тебе нравилась. Тебе что девок мало? Выбрось это из головы. Ты меня понял?
- Не могу я выбросить её из своей головы, - пояснил Волебог. - Не получается. Думаешь, я не понимаю, что это не хорошо? Даже и не знаю, как такое могло со мной случиться.
- И слышать об этом не желаю, - возмутился Гостомысл. - Не хватало ещё, чтобы вы с Вадимом из-за бабы подрались. Всё хватит. Погуляли. Пошли домой.
Князь Гостомысл встал, подошёл к Вадиму и сказал:
- Спасибо тебе, хозяин, за угощение, за веселье. И тебе спасибо, хозяюшка за радушие и за то, что уважила меня с моим сыном. Только нам уже пора уходить. Волебог недавно вернулся из похода. Ещё и отдохнуть, толком не успел. Так что, до свидания.
- Почему ты так рано уходишь, Гостомысл? - удивился Вадим. - Посидел бы ещё. Сейчас лебедей запечённых с яблоками подавать будут. Да и бочонок с вековым мёдом у меня есть заветный в погребе. Я прикажу, так его мигом откроют. Мы ещё не выпили с тобой за нашу военную славу.
- Извини Вадим, - произнёс Гостомысл, - но сегодня и мне, и Волебогу пить уже хватит. Пойдём мы, не обижайся. Да и не на век же мы расстаёмся. Свидимся ещё. Волебог жалуется, что голова у него разболелась. Наверное, раны дают о себе знать.
- Э, нет, - злорадно подумала Ангельда, присутствующая при разговоре, - это не воинские раны мучают Волебога. Это раны другие - сердечные. Видать, зелье получилось у меня хорошее. Вот как скоро Волебога скрутило. Уж и невмоготу ему. Вон как на меня смотрит. Глаз оторвать не может.
- Уж не захворал ли Ваш сын? - с притворным участием в голосе спросила Ангельда. - Может, помощь ему нужна?
Вадим строго взглянул на жену, и она тут же замолчала.
- Да нет, ничего, - поспешно ответил Гостомысл. - Я думаю, всё обойдётся.
Князь повернулся и направился к выходу. За ним шёл Волебог с низко опущенной головой.
Гости продолжали веселиться, смеяться и танцевать. Некоторые из них уже не в силах держаться на ногах попадали под столы. Слуги князя осторожно поднимали их и отводили в комнаты, где они могли выспаться и прийти в себя. Пир продолжался.
11. Предательство
Лишь только солнце коснулось края земли на западе, его ярко-жёлтый цвет тут же сменился на багрянно-красный. И небо, будучи до этого нежно-голубым, так же наполнилось тёмно-кровавым цветом. Птицы затихли, природа, как бы затаилась, ожидая, чем закончится столь недружелюбная встреча людей.
Дело было в том, что варяжское войско под командованием принца Трувора подошло к славянскому городу Старая Ладога. На крепостных стенах расположились дружинники из городского гарнизона и представители власти: князь Шмель, воевода Братич, купцы Кряжич и Коряга.
- Гости пожаловали, - с горькой иронией произнёс воевода Братич. - Дождались варягов. Ну, теперь начнётся….
- Да уж, эти гости не будут спрашивать разрешения, - поддержал разговор купец Коряга, - сами войдут, без стука.
- Это ты ошибаешься, - возразил ему князь Шмель. - Они так постучат, что и ворота слетят с петель. Вон, смотри, едут их посланцы. Сейчас узнаем, что им надо.
- Ну, это и без них известно, - проговорил Братич. - Небось, за данью пожаловали.
К городским воротам подъехали два варяжских всадника. Один из них, тот, что находился впереди, приподнялся на стременах и громко сказал:
- Я финский принц Трувор. Хочу говорить с вашим князем. Пусть покажется, если не боится.