- Существует другая сила, - сказал Самовал, оставив без внимания его слова, - помимо британских и португальских войск, которую вы не учли в ваших расчетах.
- Какая же именно? - Майор был настроен все еще скептически.
- Вам нужно вспомнить о том, о чем, очевидно, всегда помнит Веллингтон: снабжение французской армии целиком и полностью зависит от страны, в которой она находится. Именно поэтому Веллингтон и очищает земли по ходу будущего движения французской армии, делая их такими же пустыми, как этот карточный стол. Если мы мысленно допустим существование преграды - непроходимой линии фортификаций, которая встретится на расстоянии многих переходов от границы, - то можно также предположить, что голод явится силой, отрезающей французам путь к отступлению.
Его собеседник заморгал. На какое-то мгновение выражение самоуверенности сошло с его лица, и Самовал, в свою очередь, улыбнулся. Но майор быстро оправился. Он медленно покачал головой.
- У вас нет оснований предполагать существование такой преграды. Эта гипотеза построена на песке. Нет никакой непроходимой для французов линии фортификаций.
- Простите меня, майор, но у вас нет оснований для подобных утверждений. Вы опять кое о чем забываете. Я согласен, что с чисто технической точки зрения то, что вы говорите, - справедливо. Невозможно построить укрепления, которые было бы нельзя разрушить, применив соответствующие средства. Но будет ли иметь эти средства Массена, не зная, что его ожидает?
Теперь давайте примем в качестве установленного факта следующее: укрепления возводятся в районе Торриж-Ведраш, и Веллингтон хранит это в строжайшем секрете, так что даже британцы - ни здесь, ни в Англии - не имеют о них представления. Вот почему кабинет министров в Лондоне считает отплытие войск в сентябре делом решенным.
Веллингтон не счел нужным посвящать правительство в свои планы. Такой уж он человек. Эти укрепления возводятся с конца октября - уже целых восемь месяцев. До того как французская армия их достигнет, пройдет еще два или три месяца. Я не говорю, что французы не смогут их преодолеть - дайте время. Но сколько его уйдет на разрушение того, что сооружалось почти целый год? Если они окажутся не в состоянии добывать продовольствие в покинутой и опустошенной местности, как долго они смогут там оставаться? Для них это будет вопросом жизни и смерти. После того как они зайдут так далеко, им придется взять Лиссабон или погибнуть, и если укрепления задержат их хотя бы на месяц, то при условии, что все остальные приготовления лорда Веллингтона будут своевременно и должным образом выполнены, им останется только погибнуть.
Так что вам, майор, нужно теперь только оценить, смогут ли французы при всей их силе духа, энергии и доблести, но полностью измотанные, разрушить за несколько недель то, что сооружалось в течение года.
Майор был ошеломлен.
Минаш сухо прокашлялся в ладонь и, поправив свой монокль, прокаркал:
- Похоже, вы всего этого не учитывали!
- Но, мой дорогой маркиз! Разве не об этом я говорил в самом начале? Вы сделали вид, что владеете не совсем точной информацией, месье ди Самовал, тогда как…
- Так и есть, мой дорогой майор, это совершенно справедливо. Просто мне казалось неуместным сообщать то, что в конечном итоге является всего лишь результатом логического хода моей мысли, столь сведущему в военной стратегии человеку, как вы.
- Поздравляю вас, граф, - сказал майор после недолгого молчания, - маршал, безусловно, примет к сведению ваши доводы. Скажите мне, - попросил он, - вы говорите, что эти фортификации возводятся в районе Торриж-Ведраш, а не могли бы вы назвать это место точнее?
- Думаю, что могу. Но опять вас предупреждаю, что скажу только то, что предполагаю. Мне кажется, укрепления начинаются у моря - где-то в устье Зизандри - и тянутся полукругом до Тежу, южнее Сантарена. Я знаю, что дальше Сантарена на север они не заходят, поскольку там дороги открыты, тогда как все дороги к югу - где, как я полагаю, находятся укрепления - закрыты и бдительно охраняются.
- Почему вы предполагаете, что они составляют полукруг?
- Потому, что так расположены холмы, по которым они, вероятно, и тянутся.
- Да, это очень вероятно, - задумчиво произнес майор, - и их протяженность, получается, миль тридцать-сорок.
- Совершенно верно.
Лицо майора разгладилось, он даже улыбнулся.
- Вы согласитесь, граф, что линия фортификаций такой протяженности не может быть одинаково неприступной по всей длине? Что она неизбежно должна иметь множество слабых, уязвимых мест?
- Безусловно.
- И должен существовать план этих линий.
- Опять-таки, безусловно. Сэр Теренс О'Мой имеет у себя карты-планы, на которых укрепления изображены весьма подробно. Полковник Флетчер, который занят их сооружением, держит постоянную связь с генералом. Он инженер и - как я отчасти догадываюсь, отчасти понял из случайно услышанных фраз - назначен лордом Веллингтоном именно для руководства работами.
- Что ж, тогда крайне необходимыми представляются две вещи, - быстро сказал майор, - Во-первых, опустошение страны должно быть замедлено, этому процессу следует всячески мешать.
- В этом, - проскрипел Минаш, - вы можете положиться на меня и остальных друзей Созы, дворян с севера, которые не собираются становиться жертвами не расположенных к решительным сражениям британцев.
- Во-вторых - и это более трудно - нам нужно во что бы то ни стало получить план фортификаций. - Он посмотрел на Самовала.
Граф медленно опустил подбородок, как бы кивая в знак согласия, но на его лице читалось колебание.
- Я вполне понимаю необходимость этого. И всегда понимал, но…
- Для человека столь умного и изобретательного, как вы, это по силам, - заявил майор.
Он немного помолчал.
- Если я вас правильно понял, месье ди Самовал, ваше состояние ощутимо пострадало, из-за проводимых Веллингтоном мероприятий вы почти разорены. Вам предоставляется возможность быстрого возмещения вашего ущерба. Император, который является самым щедрым властителем в мире, наблюдая, как тянется эта кампания на полуострове, уже потерял всякое терпение. Он говорит о ней как о язве, как о бездонной бочке, в которую уходят средства империи. Человек, сумеющий помочь ему в обнаружении слабого места этой обороны, ахиллесовой пяты британцев, будет вознагражден сверх всяких ожиданий. Достаньте планы, и тогда…
Неожиданно он замолчал. Дверь приоткрылась, и в обращенном к нему венецианском зеркале майор увидел алый британский мундир со стоячим, украшенным золотым позументом воротником, который венчало хорошо знакомое ему, бронзовое от загара лицо.
- Прошу прощения, сеньоры, - сказал офицер по-португальски, - я искал…
Его остальных слов они не разобрали, так и не узнав, кого же он искал, когда нарушил их уединение. Отражение исчезло, дверь опять закрылась.
- Счастье, что я оказался к нему спиной, - с трудом проговорил майор, на лбу которого выступили капельки пота, - а не то я встретился бы с этим дьяволом лицом к лицу. Вот уж не думал, что он в Лиссабоне.
- А кто это? - поинтересовался Минаш.
- Полковник Грант из британской разведки! Да, это был он. Меня спасло провидение.
Он вытер лоб шелковым носовым платком.
- Берегитесь его, месье ди Самовал.
Майор тяжело поднялся.
- Если кто-нибудь из вас окажется столь любезным, что проверит, нет ли его рядом, думаю, мне будет легче уйти. Если мы с ним встретимся - все пропало.
Затем, овладев наконец собой, он остановил Самовала, направившегося к двери, и сказал, обращаясь к ним обоим:
- Я полагаю, мы поняли друг друга. Все бумаги при мне, и на рассвете я покину Лиссабон. Я сообщу князю о ваших наблюдениях и думаю, что заранее могу передать вам его глубочайшую благодарность. Вы же знаете, что сейчас нужно делать - противодействовать осуществляемым Веллингтоном мерам и добывать планы укреплений.
Майор пожал им обоим руки и удалился. Добравшись до дома, он поздравил себя с тем, что ловко скрылся от зорких глаз Кохуна Гранта.
Но, когда глубокой ночью его разбудил британский сержант с алебардой, которого сопровождали шесть солдат в красных мундирах, окруживших его постель, ему стало понятно, что человек, отражение которого он видел зеркале, мелькнул там не случайно и что маршал Массена, князь Эсслингенский, ожидающий донесений под Сьюдад-Родриго, не сможет воспользоваться преимуществом, которое бы дало ему знакомство с умозаключениями графа Самовала.