- Князь Сергей Петрович! - Анненков протянул руку. - А вы на кого ставите?
- На конституцию. - Его шутка была встречена взрывом смеха.
Трубецкой взял обоих юношей под руки и сделал несколько шагов вперед, обгоняя кампанию.
- Вы готовы поднять полк по тревоге?
- Без офицеров? - ошалел корнет. - Кто нас послушает?
- Нижние чины. Надобно выражать сомнение в истинности присяги…
- Нет, князь, - после короткой паузы отозвался Анненков. - Намерение было нанести удар сокровенно. В самое сердце государя. А не устраивать мятеж. Мы подчиняемся полковнику Пестелю. От него приказа не поступало. Наших в полку - раз-два и обчелся.
- Я вас понял, - холодно обрезал Трубецкой.
Принц Вюртембергский очень походил на свою сестру. А значит, и на покойного императора. Все говорили, что Александр - вылитая мать. То есть дядя. Круглое лицо с тонкими губами. В молодости его считали женственно-нежным, к старости - бабьим. С годами грузный и полноватый, как племянник, с покатыми, точно у него, плечами и чуть опущенной головой, принц носил то же имя и казался состарившейся копией монарха. Было бы только естественно, если бы он, а не шалопаи-племянники, получил власть. Ни-ни корону! На подобную дерзость вюртембергская родня никогда бы не отважилась. Но регентство при маленьком Саше - цель желанная, а с некоторых пор - достижимая.
- Так вы уверены, что войска выкрикнут Константина?
Безмолвный поклон адъютанта Бестужева был ему ответом. Этот черноволосый некрасивый молодой человек баловался сочинительством под фамилией Марлинский и был близок к обществам недовольных. Впрочем, кто сейчас доволен? Большего о нем принц не знал. Оказалось, что он знаком с Рылеевым не только по поэтическим салонам. Сам-то дядя императора знал Кондратия как управляющего Русско-Американской компании и именно в этом качестве считал его полезным. Оказалось, их связывают и иные интересы. (Странные эти русские - делают сразу сто дел. Неудивительно, что ни в одном им не сопутствует полная удача.)
- Вы можете гарантировать успех? - повторил принц.
Рылеев покачал головой.
- Я не Сивилла. Единственное, на что можно рассчитывать - замешательство в войсках при провозглашении Николая.
- Этого достаточно. - Александр Вюртембергский грузно поднялся со стула и прошелся вдоль стены с портретом покойного императора. - Губернатор Милорадович убежден, что действует в пользу Константина и что я с ним согласен. Но здесь возникает юридический казус. Цесаревич уже отрекся, а Николай уже присягнул. Они оба взаимно исключили друг друга…
"Станут ли наши лапотники разбираться в законодательной казуистике? - про себя усмехнулся Бестужев. - Для них мир прост: кто старший, тому и корона". Но вслух он сказал:
- А Михаил Павлович? Вы забываете о четвертом.
Хозяин кабинета поморщился.
- Мы говорим об отстранении династии в целом. Все общество недовольно положением в стране. Маленький монарх, не запятнанный преступлениями старого режима, вызовет симпатии большинства.
- Но он должен вступить на престол с новыми законами, - подал голос Рылеев. - Сразу же провозгласить конституцию. Только на этих условиях мы сможем договориться о совместных действиях.
- Кондратий Федорович, - широко улыбнулся лысый принц. - Нам ли не договориться?
- Какой именно помощи ждать от вас?
Дядя императора минуту медлил с ответом. Он не хотел давать никаких обещаний.
- Когда начнется возмущение, мои адъютанты постараются препроводить маленького царевича под мою защиту…
Негусто. Но с паршивой овцы хоть шерсти клок.
- Кажется, он думает, что вся революция затевается ради него, - хмыкнул Бестужев, когда двери кабинета закрылись.
- Ради Русско-Американской компании, - поправил Кондратий Федорович. - Ради Русско-Американской компании.
3 декабря. Петербург.
Было время, когда Марию Федоровну именовали "единственным мужчиной в царской семье". События ближайших дней должны показать, насколько это утверждение остается в силе. Императрица-мать знала тайны своих детей. Покойный ангел никогда не принадлежал к сильному полу. Константин, несмотря на игры в солдатики - трус. Только бы младшие ее не подвели!
Пока Никс дал слабину. Государыня ждала. Если он не возьмет себя в руки… Но нужно думать не только о нем. Миша, ее последыш. Копия отца. Нервный, насмешливый, привязчивый и нежный до самозабвения. Ему она не желала царской доли. Но и на него начнут охоту. В один миг те, на кого Мария Федоровна привыкла рассчитывать в трудный час, оказались врагами. Неприятно признавать, что покойная свекровь была права, когда в завещании требовала удалить от трона "обоего пола немцев". Имелась в виду Вюртембергская фамилия, плотно вросшая в семью Павла. Неужели старуха Екатерина предвидела будущее?
Сейчас об этом нечего думать. Надо вывести голову Михаила из-под удара. Николай уверен, что брат поехал в Варшаву. Но от матери Рыжий получил совсем другой приказ. В трехстах верстах от Петербурга, на станции Неннале он должен остановиться и задерживать все эстафеты, идущие из Польши в Россию. Распорядившись так, Мария Федоровна убивала сразу двух зайцев. Во-первых, если Константин переменит решение, об этом никто не узнает в срок, а потом будет поздно. Во-вторых, последний из ее сыновей окажется вне опасности. Кто знает, на что пойдет вюртембергская родня?
И последнее. Как бы противно ни было, надо просить помощи у Змея. Слать к Аракчееву гонцов, кланяться в ноги, обещать столько власти при новом императоре, сколько Сила Андреевич пожелает… Только бы двинул поселенные полки от Новгорода к столице. Им ничего не придется делать, но само присутствие крупного воинского контингента вблизи Петербурга остудит горячие головы в гарнизоне.
На кого Мария могла положиться? Сын старой подруги посетил ее очень вовремя. Все приходили справиться о здоровье государыни и исподволь поразведать, что к чему.
- Шура, скажите, мои родственники говорили с вами?
Это был прямой вопрос. Бенкендорф отставил чашку с жасминовым чаем. Его по-семейному принимали во внутренних покоях за завтраком и угощали кексами в сахарной глазури.
- Да, ваше величество.
- И что они сказали?
- Что все служащие при дворе немцы желали бы…
Мария Федоровна жестом остановила гостя.
- Что вы ответили?
- Что я не служу при дворе.
Оба рассмеялись.
- Я благодарна. - Императрица потрепала гостя за рыжий вихор над ухом. Он никогда не умел стричься вовремя и жутко обрастал. Теперь уже и волос-то почти не осталось, а привычки старые. - Шура, я всегда помогала вашей карьере. Вы сами знаете, чего мне это стоило…
Александр Христофорович склонил голову. Да, при той необъяснимой неприязни, которую питал к нему покойный государь, стать генерал-адъютантом он мог только благодаря покровительству вдовствующей императрицы.
- Теперь о помощи прошу я. - Мария Федоровна понизила голос. - Вы должны не заметно ни для кого покинуть столицу и отправиться в сторону Новгорода…
5 декабря. Новгород.
Змей усматривал в отрезанной голове Настасьи Федоровны прямой намек на революцию. Символ страшный.
- Здесь непременный умысел цареубийства, - твердил он. - Предупреждение мне, грешному! Простое мужичье само не додумалось бы!
И рыл носом землю. А разве не этого хотел государь? Было велено ждать вылазки смутьянов, а потом разворачивать следствие. Отродясь Алексей Андреевич не выходил из царской воли. Промахнулся на сто верст? Так ведь и беда стряслась не в столице, а в Грузине. Кто оспорит?
Утром 5 декабря возок Бенкендорфа пронесся по заметенным снегом улицам Новгорода и ужасом повеяло на седока от наглухо закрытых ставен домов. Ни души. Даже собаки отчего-то бросили лаять. Боятся?
Горе доброго человека вызывает жалость. Злодея - испуг. Александр Христофорович чаял найти Аракчеева в Грузине. Но тот выбрался из линий. Лютовал. Переехал в кремль. Случайных путников задерживали и прямиком отправляли в тюрьму. Точно второе пришествие Ивана Грозного! А ведь до Петербурга и слуха не доходило о новом новгородском разорении.
Бенкендорф велел править к губернаторскому дому. Знал, что застанет Змея в лучших апартаментах. При всей солдатской грубости старый сластолюбец никогда не отказывал себе в мягких перинах. Хозяин поселений встретил гостя настороженно. Генерал понимал всю опасность своей миссии: при нем нет ни письма от вдовствующей императрицы, ни официального приказа великого князя - ничего, что могло бы подтвердить полномочия. Дело слишком щекотливо. Захочет Сила Андреевич поверить на слово?
- В нынешнее время ваш визит странен. - Аракчеев пригласил Александра Христофоровича в кабинет, но, по своему обыкновению, не предложил сесть. - Осмелюсь спросить, отчего вы не при дивизии?
- Оттого, что имею передать вам нечто важное от ее императорского величества…
- Кто у нас нынче "величество"? - неприятно рассмеялся Аракчеев. - Кафоличка Лович? Или попрыгунья Лала Рук?
Его тон ясно свидетельствовал о пренебрежении к царской семье.
- Хочу напомнить: император еще не провозглашен, - терпеливо отозвался гость. - И единственное "величество" сейчас - вдовствующая государыня.
По лицу Змея пробежало нечто вроде судороги. Мария Федоровна - флагман августейшей флотилии. Что ж, пришла и ее пора поклониться любимцу покойного сына в ноги.
- Междуцарствие затягивается, не так ли? - спросил он. - Господа наследники не могут поделить корону? А между тем… есть и иные господа, которым корона совсем не нужна?