- Вот так, мой пригожий молодой господин, - сказала нищая и, собрав хворост, с помощью посоха поднялась на ноги. - Кто знает, долго ли она еще будет бесчинствовать там наверху? Да и управляющий одного с ней поля ягода, тоже, видать, дьявольское отродье. Люди сказывают, они друг с другом на "ты". Служанка как-то слышала. Посмотрим, скоро ли она примется за следующего, и не будет ли это наша юная госпожа?.. Ну, счастливого тебе пути, мой пригожий молодой господин.
И она заковыляла вниз по дороге в деревню, бормоча что-то себе под нос, но что именно - Бруно разобрать не мог.
"Весь высохший. Совсем желтый, как воск. Ни кровинки не осталось в теле…" - мысленно все еще повторял он, невольно вспоминая странный рассказ деревенской нищей.
- Счастливого пути! - повторила нищая, обернувшись.
Он кивнул ей на прощание и поднялся. Его тянуло в лес, к трем дубам, - там встретит он Лили. Словно на крыльях радости стремился он на свидание со своей милой. Забыты были все тревоги и опасения. Исчезли мрачные, тревожные предчувствия, внезапно овладевшие им под впечатлением рассказа старухи-нищенки. Перед мысленным взором его возник образ любимой девушки, которую после долгой разлуки он надеялся сейчас увидеть.
III. ЛИЛИ И БРУНО ФОН ВИЛЬДЕНФЕЛЬС
В седьмом часу вечера Лили вместе с молочной сестрой своей Марией Рихтер отправилась в парк.
Обе молодые девушки были одних лет, одного роста, одинакового сложения, обе белокурые, с длинными пышными локонами. Обе носили одинаковые костюмы, очень им идущие, так что издали девушек легко можно было спутать.
В тот день и час, когда родилась Лили, внизу в деревне некая вдова Рихтер тоже разрешилась девочкой. Узнав об этом, графиня Анна тотчас же распорядилась, чтобы мать и новорожденная получили надлежащий уход и содержание. Тем не менее силы бедной вдовы были подорваны, и она умерла. Графиня взяла маленькую сиротку Марию к себе в замок и полностью заменила ей мать, любила и берегла ее не меньше родной дочери. Обе девочки вскормлены были одной кормилицей, росли и воспитывались на равных правах, как две родные сестры, и горячо любили друг друга.
После смерти графини Мария Рихтер по-прежнему осталась жить в замке, так как мачеха Лили ничего не имела против.
Однако отношение к ней со стороны хозяйки замка было теперь уже далеко не то, что прежде. И Мария неоднократно выражала желание оставить замок и подыскать себе место гувернантки, так как стараниями приемной матери она наравне с Лили получила прекрасное образование. Но Лили и слышать об этом не хотела. Молодая графиня решительно заявила, что ни за что не расстанется с милой Марией, своей верной подругой и дорогой сестрой.
Девушки очень походили друг на друга фигурами, но лица и характеры их совершенно различались. В то время как пухлые румяные щечки Лили дышали свежестью и здоровьем, лицо Марии было прозрачно-бледное, с тонкими нежными чертами. В то время как Лили была характера живого, веселого, порой даже шаловливого, Мария оставалась серьезной, задумчивой и очень часто отвечала на звонкий смех подруги лишь скупой улыбкой.
Обе девушки рука об руку шли по тенистым аллеям парка в сторону густого, дикого леса, туда, где на удаленном пригорке росли три высоких развесистых дуба - укромное живописное местечко, которое так любила покойная графиня.
- Хорошо, что ты со мной, - говорила Лили своей спутнице. - Для меня это так важно. Может быть, я дурно поступаю, идя на свидание с Бруно, но он только что вернулся из путешествия и хочет передать мне какое-то важное известие. Может быть, что-нибудь о моих родных. Ты ведь помнишь, мама, сама не знаю почему, не ладила с моими родственниками. Я хотела сказать, с родственниками моей милой покойной мамочки. Да и меня старалась отдалить от них.
- Это и я хорошо видела, - ответила Мария.
- Но я хочу просить Бруно помириться с маман. Таинственность нашего прошлого и сегодня поражает меня.
- Право, не знаю, Лили, надо ли говорить тебе об этом. Несколько раз я уже собиралась предостеречь тебя, да все не решалась, боялась, что ты назовешь это вздором… - тихо и тревожно обратилась Мария к подруге, которую любила как родную сестру. - Я боюсь графини, есть в ней что-то жуткое, пугающее…
- Мне кажется, ты просто не понимаешь маман, - ответила Лили.
- Вчера я случайно заметила, как она смотрела на тебя, думая, что ее никто не видит, - и я испугалась выражения ее бледного лица, поверишь ли? Кровь застыла в моих жилах. Мне стало страшно за тебя, дорогая моя Лили.
- Ну, полно тебе сентиментальничать, милая Мари, - засмеялась Лили, перебивая верную подругу. - Сама посуди, кто же может всегда, каждую минуту контролировать выражение своего лица? Действительно, в лице маман временами проглядывает что-то жесткое, холодное, и глаза ее, в самом деле, бывают иногда злыми. Но, в сущности, она очень добра ко мне, да и к нам обеим, милая Мари. И с нашей стороны было бы просто неблагодарно не ценить этого, тем более что обычно она ласкова и приветлива.
- Именно в те минуты, когда она ласкова, она и пугает меня более всего. Прости, дорогая Лили, но я не могу не сказать тебе об этом, не могу не открыть тебе своего сердца. Раньше я принимала ее скрытую неприязнь только на свой счет, думала, что я ей противна. Поэтому и стремилась оставить замок, как бы ни тяжело мне было расстаться с тобой. Теперь же я смотрю на все это иначе.
- Просто тебе чудятся всякие страхи, милая Мари. Уж очень у тебя пылкое воображение. Но иди, пожалуй, домой. Вон и три дуба, и мне кажется, Бруно уже ждет меня.
- Да, вон кто-то стоит, прислонившись к одному из дубов. Это он, я узнаю его. Не буду мешать тебе, Лили. Я возвращаюсь в замок. Но почему, моя дорогая, так болит за тебя душа? Почему так тяжело расставаться с тобой?
- Полно, милая Мари, с тобой это не в первый раз случается, - успокаивала Лили свою молочную сестру. - На тебя довольно часто находит такое настроение. Посуди сама, ну что со мной может случиться? Иди лучше домой и ни о чем плохом не думай. Мерси, что проводила меня до этого славного местечка…
Порывисто обняла она свою молочную сестру и долго не отпускала рук, будто защищая ее от кого-то. Словно у нее пытались отнять ненаглядную Лили. Слезы блестели в ее больших, прекрасных глазах.
Лили нежно поцеловала ее, смеясь над напрасной тревогой верной подруги. Мария сделала над собой усилие, последний раз поцеловала Лили и, круто повернувшись, нехотя направилась к замку.
Девушки расстались.
Мария шла обратно к замку, и, несмотря на заверения молочной сестры, на душе ее было тревожно. Неизъяснимая тоска душила ее, сердце ныло. Она не в силах была преодолеть безотчетный страх за Лили. Тягостные предчувствия томили душу. Она отдала бы сейчас все на свете ради того, чтобы остаться с Лили.
Лили, не помня себя от радости, быстро поднялась на пригорок.
Бруно поспешил ей навстречу, нежно взял ее за руки и дружески пожал их, с любовью глядя в прелестное, любимое лицо.
- Наконец-то я снова вижу тебя, моя милая Лили, - произнес он. - Ты такая же свежая и веселая, как и раньше, ничуть не изменилась.
- Зато ты переменился, Бруно! - с удивлением воскликнула девушка, жадно всматриваясь в красивое возмужавшее лицо молодого человека. - Я с трудом тебя узнала.
- Немудрено. Мы с тобой давненько не виделись, пока я путешествовал. Целых полгода, - смеясь, ответил Бруно.
- Был ли ты у своей матери в Вене?
- Был и там. И привез тебе сердечный привет от нее.
- Очень благодарна ей за память. Ах, Бруно, у тебя такая добрая мать!
- Она стала совсем старенькой и очень не хотела отпускать меня. Но прежде всего давай о деле.
- Ах, вот оно что! - перебила его Лили. И состроила комично-важную гримаску. - Если бы не дело, ты не пришел бы сюда, так? Ну-ка, пообещай мне сию же минуту, что будешь, как прежде, бывать в замке. Ты слышишь?
- Я понимаю тебя, Лили, но тем не менее бывать в замке все-таки не смогу. Разве что по какому-нибудь исключительному случаю. А вот ты должна отправиться со мной в одно место, где я совершенно свободно и с особенным удовольствием смогу видеться с тобой в любую минуту. Вот тебе известие, которое я хотел сообщить: мама очень скучает одна и просит тебя подольше погостить у нее.
- Ах, это было бы замечательно, и я бы с удовольствием приняла приглашение. Но маман…
- Думаешь, она не позволит? Но отчего же? Ведь моя мама - кузина твоей покойной матушки и на сегодня - твоя единственная близкая родственница.
- Все это так, милый Бруно, но я боюсь…
- Ну, как бы там ни было, Лили, ты не можешь больше оставаться в замке, - с беспокойством сказал Бруно.
Лили с улыбкой взглянула на кузена.
- Но почему?
Бруно с минуту колебался, раздумывая, стоит ли сообщать Лили то, что он услышал сегодня о ее мачехе, и решил пока умолчать об этом.
- Я боюсь за твое здоровье, за твое спокойствие, моя дорогая, - отвечал он совершенно серьезно. - Я на самом деле сильно о тебе беспокоюсь.
Лили пожала плечами.
- Вы все как будто сговорились. Твердите мне сегодня одно и то же. Ну, скажи на милость, что со мной может случиться?
- Сговорились? Кто с кем?